городов. Получилось так себе и нигде за пределами планеты это больше не прижилось. Но местные привыкли, и остальные поселения строили в таком же стиле.
У застройки был один плюс. Ловить партизан, типа нас, в здешних городских джунглях можно было до посинения. Даже не зная города, благодаря кольцам, пересекающимся в самых неожиданных местах, мы становились неуловимыми.
А да. Странные названия были такими только для нас. Ирсеилоурцы не понимали же нашего стремления называть улицы именами известных личностей.
Мы проблуждали пару часов по кольцам, периодически устраивая стрельбу, но палили в воздух, а не по людям или окнам квартир, а потом увидели, как над городом взлетели три зелёные ракеты.
— Что это значит? — удивлённо спросила Марина.
— Повстанцы под командованием капитана Ольсаранаса взяли город. — сообщил Марсель. — Поэтому идём к дворцу наместника, узнать нужна ли какая помощь. Может, армия затаилась по окраинам.
— И как мы выйдем в центр города? — хихикнула Стерлядкина. — Здесь вообще, можно хоть что-то найти без карты?
— Артемида покажет, как туда пройти. Она уже сняла план города и локализовала наше местонахождение, — сообщил я. — И не только нас, а где сейчас бродят остальные группы партизан-повстанцев.
Под управлением искусственного интеллекта мы кое-как нашли дорогу к дворцу. По пути мы несколько раз вступали в бой с разбегающейся полицией, а также подобрали нескольких отрядов наших, которые неприкаянными бродили по городу, пугая обывателей. Вязникова среди них не было.
Чем ближе мы подходили к дворцу наместника, тем нам чаще стали попадаться следы боёв, которые шли здесь, пока мы отвлекали силы лоялистов. Кстати, оттянули очень удачно. На подрыв нами бронетранспортёров ушла основная часть защитников столицы, поэтому капитан Ольсаранас довольно-таки быстро разгромил оставшиеся силы, в основном полиции, а потом ударил в спину, тем, кто безуспешно ловил нас. Об этом мне после поведал Темиргалиев, добавив, что я везучий, как висельник.
— Но лучше рядом с тобой не находится, — резюмировал он. — Иначе закончу, как Костров.
Судьбу Вовы он выяснил уже наутро, когда, собрав все группы, кроме сержанта Вязникова, которая угодила в засаду и погибла в составе, не обнаружил одного человека и стал спрашивать, кто видел Кострова последним. Мы с Мариной и вспомнили, что его застрелили на наших глазах. Марсель лишь порекомендовал нам тренировать память, но больше ничего не сказал.
— Да, походу дадут героя, но посмертно, — резюмировал Жмых, узнавший про судьбу Вязникова.
— Бойтесь желаний, они сбываются, — проворчал Череп, прочищая оптику у своей снайперской винтовки.
Я ничего не сказал, потому что был согласен с трюизмом, который изрёк Лёша Черепанов. Моё желание, сделать что-то, что переломит ход войны, ведь тоже сбылось. И не так, как хотелось бы.
Это была очень длинная ночь. Ведь с выходом к дворцу для нас ничего не закончилось. Пришлось зачищать столицу, добивая или беря в плен, разбежавшихся полицейский и новоявленный «фрайкор» из горожан. В одной из таких стычек Жмых получил ранение в ногу, Черепу едва не прострелили голову, а Марину хотели похитить, но в целом всё обошлось и утром, когда мы прибыло подкрепление, мы вернулись на базу. Великая Ирсеилоурская революция победила. Да и не могла не победить, при такой поддержке.
Глава 13. Передышка на Кадмии
Ирсеилоур — Планета Кадмия. База военной разведки
Полковник Копылов свалился на нас сверху, когда мы ничего не подозревая, занимались послереволюционной рутинной. Вычисляли затаившихся имперских солдат и их сторонников из ардан даздра, патрулировали улицы, помогали формировать ирсеилоурцам партийные и комсомольские ячейки.
Честно говоря эта рутина меня увлекла. С большим удовольствием я втянулся в работу и не думая о возвращении на Кадмию. А может быть, потому что рядом была Марина, с которой мы были вроде как пара. Мы таились, я по привычке, которую вбила в меня старший сержант Оля Зотова, а Стерлядкина в таком вопросе ориентировалась на моё мнение.
Она, кстати, взяла позывной «Эме», но мне не пояснила, что он означает, насмешливо сказав, что я, как умный мальчик, должен сам догадаться. Обидно, но, например, Темиргалиев понял, откуда это и лишь насмешливо фыркнув, посоветовал не увлекаться, как вышеозначенная особа, ибо с Мариной, если что, церемониться не будут.
Итак, как я уже сказал до нас с небес, снизошёл полковник Валерий Александрович Копылов, во всём своём великолепии и забрав Марину, куда-то увёл.
— Интервью будут брать, — сказал Жмых, посланный нами на разведку. — С товарищем полковником прилетел с десяток журналистов. Из «Красной Звезды», «Правды», «Известий» и этот… как его…
— «Труд», Жмых, «Труд», — едко заметил лежавший на кровати Череп и тоскливо созерцавший потолок. — Который способен сделать из обезьяны человека, в чём тебе ещё предстоит убедиться.
Маркин то ли не понял сарказма, то ли не подал виду. Да, Лёшу Черепанова понять можно было, ведь у нас накрылась сегодняшняя поездка в Махтамбу, где нам пообещали… а впрочем, это неважно, за давностью лет. Мы все были раздосадованы.
— Слушайте! — Череп вдруг подскочил на койке. — Товарищ сержант, а ведь вы у нас за ручку со старлеем здороваетесь…
Я напрягся. Когда подчинённый, с которым ты на ты, резко переходит на вы, на официальный тон, это всегда значит, ему что-то требуется.
— Чего надо?
— Попросите его, чтобы отпустил нас без Стерлядкиной.
