непременно услышит. Снайпер ждал. Он мог спокойно убить троих, а может, и четверых человек, но потом что дальше? Их слишком много. Они не должны же быть дураками, чтобы повестись на такую элементарную схему. Враги шли плотно и не забывали стрелять из всего, что у них есть. «Фанатики», — кратко подытожил стрелок. Самые опасные враги после регулярных и наёмных войск. Они готовы жизнь отдать за благое дело. С ними не договориться. Это исключено на уровне табу.
Что-то блеснуло. Через четырёхкратное увеличение было это не разглядеть. Благо, снайпер с собой носил всегда дополнительный универсальный прицел двенадцатикратного увеличения. Быстро сменив один прицел на другой, снайпер поменял позицию. От хорошего рва стрелок перебежал в густые кусты. Защиты от них мало, но сейчас задача была спасти группу. Посмотрев внимательно в прицел, он увидел лежавшую авиационную ракету. Чтобы такую ракету детонировать, нужно не только выстрелить. Стрелок поменял бронебойные патроны на зажигательные с дополнительным титановым корпусом. Такая пуля могла прожечь броню БТР или насквозь прошить стрелка за двумя кирпичными стенами. Осталось хорошо прицелиться и сделать один выстрел. Если промахнётся, то второго шанса может и не быть вовсе. Был штиль. Влажность на таком коротком расстоянии не играла никакой роли. Внешних помех не было. Вдох, нажатие курка и выдох. Пуля попала точно в середину головки авиаракеты. Она детонировала мгновенно. Да, решение с зажигательным бронебойным патроном было верное. В радиусе тридцати метров в живых не осталось никого. Первая группа не пострадала. По крайней мере, от взрыва. Звуковая волна должна была её вывести из строя на какое-то время.
Снайпер быстро оценил обстановку. Врагов не наблюдалось. Быстрыми перебежками он приблизился к дому. Отстреливающийся боец не палил по нему. И это уже хорошо. Дверь в здание была напрочь раздроблена на щепки. В зале всё было разгромлено. Множество пулевых отверстий, трупов недругов и крови. Тут творился настоящий ад. Снайпер машинально поменял прицел на стандартный коллиматорный прицел. Перевёл режим огня на автоматический. Сменил магазин с зажигательных на обычные свинцовые патроны. Тут не должно быть таких целей, на которые пришлось бы тратить столь дорогие и универсальные пули. Без шума стрелок прошёлся по первому этажу, при этом не забывая прислушиваться к окружающему миру. На первом этаже было пусто. Оставался второй этаж.
На втором этаже творился чуть больший ад, чем на первом. В комнате справа на кровати лежала окровавленная, судя по синякам и потёкам, девушка. Жертва была ещё изнасилована. Возможно, перед смертью. Десятки тел лежали в разных позах с простреленными головами. Также наблюдались глубокие порезы на некоторых солдатах. Тут орудовали мечом? На втором этаже, кроме мёртвых тел, больше никого не обнаружено. Остался только балкон, на который не пройти. Массивная металлическая дверь прикрывала вход. Вариант выйти на балкон виден только один. Через соседнюю комнату, где лежала мёртвая девушка. Перебраться на балкон не составило труда. Открыть ставни и сделать акробатический трюк для снайпера — типа утреней зарядки. На балконе лежал окровавленный юноша. Лет двадцати трёх. Он тяжело дышал и не мог нормально двигаться. При виде снайпера он оценил его взглядом. Он не мог дать отпор. Уже не мог. Стрелок заметил, что у него прострелены правое плечо и левая ладонь. Сам он уже выдохся от потери крови. На его лице не было страха или отчаяния. Только злость. Снайпер склонился над пареньком и протянул руку.
— Меня Серж звать, а тебя? — спросил он дружелюбно на русском языке, потому как прекрасно знал, кого они летели спасать.
— Антон, — прохрипел юноша.
— Очень рад знакомству, — Серж достал из-за пояса футляр воды и сам напоил Антона. Он жадно глотал воду, как в последний раз. — Теперь нам надо уходить отсюда.
— Ага… — только и смог ответить Антон и потерял сознание.
* * *
Двадцать четвёртое октября двухтысячного года. Италия. Окрестности Катания
Меня зовут Ян. Я из элитного отряда «Фантом». По крайней мере, так думает наш майор Трофимов. Ибо даёт нам задания очень сложные и специфичные. Если ты читаешь этот дневник, то ты смог пережить стычку со мной. Начну свой дневник, пожалуй, с этого момента. Так как в этот момент я попал в плен.
Было дано задание очень сложное. Отбить у сепаратистов некую дочь одного из влиятельных политиков Италии. Почему именно нам? Не знаю. Неподалёку находился английский спецназ. Он-то лучше выполнил бы эту задачу. Но не суть. Для начала нам не предоставили даже спутниковых снимков объекта, где удерживали эту дочь. Нам пришлось импровизировать. Мы вместе с напарником Антоном смогли проникнуть в здание. При проникновении нам пришлось положить порядка тридцати сепаратистов. Бой выдался сложный, но мы смогли его выстоять и победить. Один умудрился вызвать подкрепление. Я же мигом запросил помощь у майора. Он сказал ждать. Покинуть здание нам было не суждено. Сепаратисты окружили здание со всех сторон. И тут произошло то, чего мы никак не ожидали.
Появился некий человек. Назвался он Бонапартом. Чувство юмора у него на высшем уровне. Он раскидал нас, как котят. Может, это ещё сказалась наша усталость после боя. Я успел в него всадить два магазина пуль. Ему хоть бы что. Антону он повредил плечо и выкинул на балкон. Меня же просто исполосовал своим же мечом. Затем принялся за дочку политика. Хотя мы ей много раз говорили спрятаться и не высовываться. Всё логично и просто. Но ей захотелось ослушаться простого приказа. До чего же тупыми часто получаются наследники элиты общества, всегда лезут на рожон против заведомо сильного противника. Ей это удалось тоже, но итог вышел весьма плачевным. Бонапарт изнасиловал с пристрастием девушку и затем долго и мучительно убивал её. Я не мог помешать этому процессу. Я не мог двигаться из-за порезанных сухожилий ног и рук. Антон пребывал в полусознании.
Когда Бонапарт убил девчонку, то обратил взор на меня. «У тебя подходящий геном», — это его ключевые слова. Я не знаю, что это значит. Он потащил меня из здания. Сепаратисты ему путь не преграждали. Он тащил меня, словно добычу. Через сотни метров я потерял сознание.
Несколько дней спустя. Может, недель.
Меня закрыли в камере. Площадь два на два, только койка и унитаз. Здесь всегда очень холодно. Не знаю, где мы находимся. Но это точно не солнечная Италия. Надеюсь, не в Арктике. Один раз в день мне приносили поесть. Еда была до ужаса простая. Перловка, вода и два куска хлеба. Сначала я
