Глава 25
Карпатиу вышел из-за стола и стал подходить к каждому из присутствующих отдельно. Он приветствовал каждого по имени, пожимал руку, целовал в обе щеки. Он пропустил Хетти и начал с нового английского посла.
— Мистер Тодд Котран, — сказал он, — я представляю вас как посла Великих Штатов Британии, которые теперь включают большую часть Западной и Восточной Европы. Приветствую вас в нашей команде и предоставляю вам все права и привилегии, которые связаны с вашим новым статусом. Вы расскажете мне и всем вашим подчиненным о проявленных вами мудрости и последовательности, которые привели вас к назначению на этот пост.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Тодд Котран и сел, как только Карпатиу двинулся дальше.
Тодд Котран, как и многие другие, был шокирован, когда Николае повторил те же самые слова и наградил тем же самым титулом — посол Великих Штатов Британии — английского финансиста, сидевшего рядом. Тодд Котран сдержанно улыбнулся. Очевидно, Карпатиу просто оговорился. Он должен был обратиться к этому человеку как к одному из его финансовых советников. Но Бак никогда не видел, чтобы Карпатиу допускал подобные оговорки.
Когда Карпатиу обходил одного за другим всех сидевших за четырехугольным столом, он обращался к каждому послу с одной и той же фразой, изменяя в ней только соответствующие имя и титул. Речь лишь слегка варьировалась, когда он обращался к личным помощникам и советникам.
Когда Карпатиу подошел к Баку, казалось, он заколебался. Бак не торопился вставать, потому что не был уверен, следует ли ему это делать. Карпатиу с теплой улыбкой предложил ему подняться. Бак слегка потерял равновесие, пытаясь удержать блокнот и ручку и пожимая руку взволнованному Карпатиу. Пожатие Николае было твердым и сильным. Он произнес приветствие, не отнимая руки. Он смотрел Баку прямо в глаза и говорил спокойно и властно.
— Мистер Уильямс, — сказал он, — приветствую вас как члена нашей команды и предоставляю вам все права и привилегии, соответствующие вашему статусу…
Что это было? Подобного Бак никак не ожидал. Это прозвучало так утверждающе, так лестно. Он не был членом какой-либо команды, ему не были положены какие-либо права и привилегии! Он слегка покачал головой, чтобы показать, что тот ошибся и принял Бака за кого-то другого, но Николае слегка кивнул, улыбнулся еще шире и еще глубже заглянул в глаза Бака. Он, безусловно, сознавал, что делает.
— Вы расскажете мне и всем вашим подчиненным о проявленных вами мудрости и последовательности, которые привели вас к назначению на этот пост.
Баку непроизвольно захотелось подтянуться, произнести слова благодарности руководителю, пожаловавшему ему права и привилегии. Но нет! Это не так! Он был независимым журналистом. Он не работал на Карпатиу, не был ни его сторонником, ни последователем, и уж во всяком случае, не являлся его штатным сотрудником. Его дух противился соблазну ответить так, как отвечали все: «Спасибо, сэр». Он явно ощущал воплотившееся в этом человеке зло, и единственное, что он сейчас мог сделать, — это удержаться от того, чтобы не объявить всем, указывая на него:
«Это Антихрист!» В его душе уже как будто звучали эти слова, обращенные к Карпатиу
Николае продолжал смотреть на него, улыбаться, держать его руку. После короткого неловкого молчания Бак услышал смех. Карпатиу сказал:
— Вас всегда ждет самый благожелательный прием, мой озадаченный и потерявший дар речи друг!
Все засмеялись и откликнулись аплодисментами на то, что Карпатиу расцеловал его, однако Бак не улыбнулся. Он не поблагодарил генерального секретаря. Комок застрял у него в горле.
Когда Карпатиу двинулся дальше, Бак понял, что он выдержал испытание. Если бы он не обрел Бога, он попал бы в сети этого обольстителя. Он видел это по лицам других. Они были польщены сверх всякой меры тем, что приобщились к кругу сильных и пользующихся доверием. Не избежал этого и Хаим Розенцвейг. Хетти, казалось, прямо таяла в присутствии Карпатиу.
Теперь Бак понял, почему Брюс Барнс уговаривал его не идти на это собрание. Если бы он пришел неподготовленным, если бы за него не молились Брюс и Хлоя и, наверное, также и капитан Стил, кто знает, принял бы Бак решение обратиться к Христу, был бы он в состоянии противиться соблазнам власти и признания?
Карпатиу завершил церемонию обхода обращением к Стиву, который тоже наполнился чувством гордости. Николае обошел всех находившихся в зале, за исключением охранника, Хетти и Джонатана Стонагала. Он вернулся к своему месту и обратился к Хетти.
— Мисс Дерхем, — сказал он, взяв ее руки в свои, — я представляю вас как моего личного помощника, который отказался от звездной карьеры в авиации. Приветствую вас в нашей команде и предоставляю вам все права и привилегии, которые связаны с вашим новым статусом. Вы расскажете мне и всем вашим подчиненным о проявленных вами мудрости и последовательности, которые привели вас к назначению на этот пост.
Бак вертел головой, пытаясь поймать глаза Хетти, но она сосредоточила все внимание на своем новом боссе. Не было ли это ошибкой Бака? Ведь это он представил Хетти Карпатиу. Не станет ли она теперь вообще недоступной? Будет ли у него доступ к ней? Он оглядел зал. Все с блаженными улыбками наблюдали за тем, как Хетти прерывающимся голосом выразила свою сердечную благодарность и села на место.
Карпатиу театрально повернулся к Джонатану Стонагалу, тот улыбнулся понимающей улыбкой и величественно поднялся.
— Так с чего мне начать, Джонатан, мой друг, — сказал Карпатиу.
Стонагал благодарно наклонил голову. Все дружно зашептались, соглашаясь, что этот человек — первый среди равных в этом зале. Карпатиу взял Стонагала за руку и начал:
— Мистер Стонагал, вы значите для меня больше, чем какой-либо другой человек на земле.
Стонагал поднял глаза, и улыбнулся, встретившись взглядом с Карпатиу.
— Приветствую вас в нашей команде, — произнес Карпатиу, — и предоставляю вам все права и привилегии, которые связаны с вашим новым статусом.
Стонагал вздрогнул, явно показывая, что ему не понравилось, когда тот самый человек, которого он своими манипуляциями сделал сначала президентом Румынии, а затем генеральным секретарем ООН, рассматривает его как члена своей команды. Его улыбка застыла, потом совсем исчезла с лица, когда Карпатиу продолжил:
— Вы расскажете мне и всем вашим подчиненным о проявленных вами мудрости и последовательности, которые привели вас к назначению на этот пост.
Вместо того, чтобы поблагодарить Карпатиу, Стонагал вырвал свою руку и с яростью посмотрел на молодого человека. Карпатиу смотрел прямо на него и продолжил еще более спокойным и теплым тоном:
— Мистер Стонагал, прошу вас сесть.
— Не сяду! — гаркнул Стонагал.
— Сэр, я немножко занимался спортом — за ваш счет — поэтому надеюсь, что вы меня поймете.
Стонагал покраснел, явно раздосадованный тем, что его переиграли.
— Простите, Николае, — сказал Стонагал, стараясь изобразить улыбку, но явно оскорбленный тем, что его поставили в такое скандальное положение.
— Пожалуйста, мой друг, — сказал Карпатиу, — пожалуйста, садитесь. Джентльмены и леди, до встречи с прессой у нас осталось всего несколько минут.
Бак не мог оторвать взгляда от Стонагала, который продолжал кипеть.
— Сейчас я намерен всем вам преподать урок руководства, можно даже сказать, командования. Мистер Скотт Оттернесс, подойдите ко мне, пожалуйста.
Охранник в углу вздрогнул от удивления и поспешил к Карпатиу.
— В мою технику руководства входят наблюдательность в сочетании с необыкновенной памятью.
Бак по-прежнему не мог оторвать глаз от Стонагала, который, похоже, собирался взять реванш за неловкое положение. Казалось, он готов был в любую секунду подняться и поставить Карпатиу на место.
— Мистер Оттернесс удивился, потому что нас не познакомили, не так ли, сэр?
— Да, мистер Карпатиу, нас не знакомили.
— Тем не менее, я знаю ваше имя, — охранник улыбнулся и кивнул.
— Я могу также сказать, какого типа и калибра оружие у вас на бедре. Я не буду смотреть, как вы его достанете и покажете всем.
Бак с ужасом наблюдал, как Оттернесс снял кожаный пояс с крупнокалиберным револьвером в кобуре. Он пошарил в ней, вытащил оттуда револьвер и взял его в обе руки, так что все могли видеть его, кроме Карпатиу, который отвернулся. У Стонагала, по-прежнему сидевшего с красным лицом, участилось дыхание.
— Мне кажется, сэр, что вы достали специальный полицейский револьвер тридцать восьмого калибра с четырех — дюймовым стволом, заряженный скорострельными патронами.
— Все правильно, — радостно ответил Оттернесс.
— Дайте мне его, пожалуйста.
— Конечно, сэр.
— Спасибо. Можете вернуться на свой пост и охранять сумку мистера Уильямса, в которой находится магнитофон, сотовый телефон и компьютер. Правильно, Камерон?
