В селе Безопасном убиты священник Серафимовской церкви Леонид Соловьев 27 лет, диакон Дмитриевской церкви Владимир Остриков, 45 лет, и псаломщик Александр Флегинский, 51 год. Убили их местные большевики, уведя их на место, где раньше закапывали чумный скот. Велели им самим рыть могилу, а затем зарубили их шашками и, недорубленных, полуживых, закопали в неглубокие могилы. Никаких обвинений им не было предъявлено, а просто признали нужным извести священников.
Псаломщик Свято-Троицкой церкви станицы Восточной Александр Донецкий за «принадлежность к кадетской партии» был приговорен к тюремному заключению, но по дороге сопровождавшим его отрядом убит.
Священник хутора Танайки Черноморской губернии отец Иоанн Малахов вместе с женой своей были арестованы красногвардейцами, приведены ими в станицу Мингрельскую и там расстреляны после издевательства, «в особенности над матушкой», как доносил местный священник.
В станице Пластуновской священник отец Георгий Бойко был убит мучительным образом: на горле у него была ужасная рана, горло было как-то разорвано.
В станице Кореновской убит священник Назаренко.
В Краснодарской губернии в одну ночь по приказу Буденного убито шесть священников.
Василий Верижский, студент Казанской духовной академии, приехал в родное село Ставропольской епархии к своему отцу, псаломщику. Здесь на каждом месте и всем вслух он обличал большевиков. Наконец его взяли. Идя на казнь, он заявил, что он большевиков никогда не признавал и с ними не примирится. И затем, помолившись, отошел ко Господу.
Отец Серапион, священник станицы Ново-Александровской Кубанской области, служил у так называемых иногородних, у бедного, не казачьего населения станицы, дававшего первых большевиков. Прихожане любили своего доброго, нестяжательного, веселого и молодого пастыря и никому не давали его в обиду. Это был батюшка пролетарской бедноты, и другие священники завидовали его положению. Однажды, сам правя лошадью, он ехал рядом с полотном железной дороги, по которому в это время, умеряя свой ход, подходил к станции поезд. Из окна одного вагона раздался ружейный выстрел, и отец Серапион упал на дрожки мертвым. Конь был задержан у станции. Местные жители подняли всеобщее возмущение против злодеяния. Искали по вагонам преступника для расправы, но, конечно, никого не нашли.
Отец Михаил Крыжановский, священник села Величаево Ставропольской епархии на границе астраханских степей, отличаясь ревностью по службе, искренним благочестием и бескорыстием, беспощадно обличал своим словом большевистское безбожие и насилие. Это был духовный пламень, сжигавший всякую неправду на своем пути. И он был, конечно, обречен на смерть. В одно воскресенье, после Божественной литургии, при полном стечении народа его прямо из церкви забрали пришлые большевики на повозку и повезли за село. Народ плакал. Отец Михаил успел сказать своей пастве слова Спасителя: «Не плачьте обо мне, а плачьте о себе и детях ваших». За селом этого славного священномученика церкви Христовой и скромного служителя Божия отдаленного маленького местечка злодеи подняли на штыки. Ему было не больше, как лет двадцать восемь. После него остались жена и двое детей.
В Херсонской губернии три священника были распяты на крестах.
В Ялте зверски большевиками убит популярный священник Сергей Щукин.
В Крыму шайка большевиков захватила трех священников — Николая Попова, Агафона Гарина и Александра Казанчева — и после долгих истязаний и глумлений убила их.
Настоятель Островского собора Псковской епархии Ладинский, когда его большевики вели на смерть, пел псалмы и пред кончиной проклял большевиков.
Священника Котурова при эвакуации Чердыни мучители схватили, сорвали с него одежды и до тех пор поливали его на морозе водой, пока он не превратился в ледяную статую. И страстотерпец не проронил ни одного жалобного стона, ни одного слова.
Архимандрит Вениамин, последний настоятель Соловецкого монастыря, жил отшельническою жизнью в одинокой избе в окрестностях Архангельска. Ночью местные большевики сожгли его избу вместе с ее насельником, предварительно забив окна и двери.
Архимандрит Матфей, ректор Пермской духовной семинарии, изрублен шашками.
Священник Андрей Зимин со всей семьей (село Черниговка, Никольско-Уссурийский край) убит в 1918 г.
Священник Иоанн Литвинцев убит со всей семьей (село Вишневка, Никольско- Уссурийский край) в 1918 г.
Священник Петр Дьяконов у Надеждинского завода Верхот. у. Пермской губернии в 1918 г. закопан в землю по голову и в нее расстрелян.
Отец Феодор села Голышмановского Тобольской губернии убит в июне 1918 г.
Отец Павел села Усть-Ница Турин, у. Тобольской губернии убит в июне 1918 г.
Священник Георгий Паргачевский с. Ивановки Амурской области расстрелян разрывными пулями в 1918 г.
Священник Симеон Ионин (Троицкий уезд Оренбургской епархии) расстрелян в 1918 г.
Протоирей Николай Русанов расстрелян в Кустана Оренбургской епархии в 1918 г.
Протоиерей отец Александр Земляницын, отец Иоанн Евстратьев, отец Петр Холмогорцев (кафедральный протоиерей), отец Михаил Пеньковский и некоторые другие в 1918 г. были увезены из Челябинска и пропали без вести.
Многие из священников, бежавших при отступлении добровольцев из Воронежской губернии, вернулись и заняли свои места, но и многие из них расстреляны. Один из видных воронежских священников отец Митрофан Девицкий, не добравшись до Воронежа, был схвачен и расстрелян на глазах родителей, жены и детей.
Священники Воронежа, воодушевленные примером своего архипастыря архиепископа Тихона, не пожелавшие оставить город при занятии его большевиками в декабре 1919 г., почти все были убиты. В Воронежской епархии тогда было расстреляно 160 священников.
В Харьковской губернии за 6 месяцев, с конца декабря 1918 по июнь 1919 г., было убито 70 священников.
Протоиерей Константин Мошанов (г. Ялуторовск) убит в Тюмени в 1919 г.
Священник Леонид Матренинский расстрелян в Верхнеудинской тюрьме в 1919 г.
К жертвам 1919 г. нужно отнести неизвестного священника, павшего не от руки большевиков, но исполнившего свой христианский долг.
4 марта 1919 г. петлюровский атаман Семесенко (22-х лет), стоявший под Проскуровом, отдал приказ своей запорожской бригаде перебить еврейское население. Приказ говорил, что «пока хоть один жид будет у нас на Украине, не будет спокойствия». 5 марта вся бригада, 500 человек недисциплинированных, пьяных разбойников, разделившись на три партии, каждая при «офицерах», вошли в город и стали избивать евреев; входили в дома и вырезывали иногда поголовно целые семьи… С утра до вечера перебили 3000 человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
