В бухту вошли пиратские корабли, Чин договаривался с ними о совместных действиях, но совместных действиях не получилось. Пираты захватили порт, верфи и прилегающие кварталы. Между ними и шайками портовой швали то и дело возникали стычки, но до серьезных столкновений пока не доходило. Когда Феро сунулся туда, ему предложили не трогать прибрежную зону, если он не хочет еще одной драки. Это было не совсем то, что он ждал от, якобы союзников, но иметь еще одного врага в тылу, когда в городе шли бои он не мог и приказал отрядам, которые слушались его приказов, отступить.
К середине дня город напоминал подгоревший слоеный пирог. Восставшие захватили цитадель и большую часть города, но некоторые районы сумели отбиться.
Старые, построенные без учета веяний архитектурной моды дома, напоминали небольшие крепости. Узкие как щели окна, выходящие на улицу, начинались только на уровне третьего этажа. Массивные двери не сразу выбьешь и хорошим тараном. В таких строениях можно было держаться и при правильной осаде.
Почти все занимавшиеся купеческим делом умели владеть оружием. Это было необходимое требование профессии. Разбойники на суше, пираты на море, купцы, приказчики, работники, не говоря уж об их охранниках и телохранителях были по нужде неплохими солдатами. Когда прошел первый шок и исчез эффект неожиданности, они смогли организоваться и дать отпор.
Феро опасался, что его разношерстные не организованные и плохо вооруженные отряды могут разбежаться, если недобитые горожане наберут достаточно сил и организуют вылазку, которую поддержат солдаты из форта.
Ему катастрофически не хватало опытных в военном деле людей, на которых он мог положиться. Чин, который был одним из главных организаторов восстания, почти все люди из охраны Колима, на которых он рассчитывал, да и сам Колим пропали. На месте дома купца остались только выгоревшие остовы стен.
Феро чувствовал, как теряет возможность влиять на события. Город захлестывала анархия. Шайки мародеров бесчинствовали повсюду, и его люди, вместо того чтобы пресечь разбой, часто сами предавались грабежу и насилию.
Со смотровой площадки форта, запиравшего вход в Аратскую бухту, открывался великолепный вид, и Чин с удовольствием проводил здесь время. Подчиняясь строгому приказу, его одиночество могло быть нарушено только в случае каких-то непредвиденных обстоятельств. Но таких обстоятельств он в ближайшие несколько дней не ожидал, и поэтому никто его не беспокоил. Сейчас, после бешеного напряжения последних двух месяцев, можно было наконец расслабиться.
Со стороны могло показаться, что он обдумывает очень важные дела, а на самом деле он отдыхал. Чин провел большую работу и выполнил почти все, что задумывалось. Он мог гордиться собой. Провернуть такую головоломную операцию, и до последнего момента удержать все под контролем, это не каждому по плечу. Теперь от него уже ничего не зависело. Путь лавины скрупулезно рассчитан, она спущена и ушла в нужном направлении, остается только ждать.
Еще вчера он выпустил последнего почтового голубя, к лапке которого была прицеплена бумажка ни с чего незначащей фразой, но Берндот поймет и будет действовать, как они и планировали. Это же донесение продублировано и с обычным гонцом, посланным на лодке вверх по Ларе. Оставалась только одна задача удержать форт и до поры не выпустить без разрешения ни одного корабля из бухты. Но с ней справился бы уже и ребенок.
Форт был хорошо укреплен, боеприпасов для катапульт и баллист полно, запасов еды и воды хватит как минимум на месяц, даже притом, что гарнизон состоит из ста двух человек, против обычных семидесяти. Повстанцы предприняли попытку взять форт нахрапом, но она с треском провалилась и нового штурма Чин не ожидал. Взять форт смогли бы только регулярные войска, да и то только при наличии стенобитных машин, осадных башен и прочего тяжелого вооружения. Ничего подобного у захвативших город рабов не было и быть не могло. Феро, конечно, опытный солдат и знает как вести правильную осаду, но войско его, это не войско, это сброд. А превратить их в солдат у него не хватит времени, даже если он попытается это сделать.
Единственное темное пятнышко на блистательно проведенной операции, это таинственная незнакомка, помешавшая тет-а-тет пообщаться с Бариджем. Чин имел большое желание выяснить у него ряд вопросов. Да и шкатулка с личными бумагами и губернаторской печатью не помешали бы. Теперь Баридж труп, а его шкатулку наверняка забрала та дама.
Чин с удовольствием бы с ней пообщался. Не так много по настоящему интересных людей попадалось ему. Незнакомка была по-настоящему интересна. Жаль, что он встретил ее при таких обстоятельствах. Очень не стандартная мадам, а он любил необычных людей. Когда все уляжется, можно будет попробовать навести о ней справки. Такая женщина не может не привлекать внимания, а значит и не оставить следов. Он вдруг вспомнил о странном случае в порту накануне восстания. Сам он при том не присутствовал, но слышал от очевидцев. А это могла быть и она, вдруг осенило его. Описание внешности в целом совпадает. Навряд ли в одном месте могло быть двое похожих женщин-бойцов. А это уже зацепка. Чин улыбнулся. Он найдет ее, и они побеседуют не только на мечах.
2
испытание гневом (Алиса)
В убежище мэтра Боне мы провели семнадцать дней и это были самые длинные дни в моей жизни. Никогда время не тянулось так долго, как в кромешном мраке и густом смраде подземелья. Какая-то вентиляция была предусмотрена, но тонкая струйка свежести сочившаяся в одном из углов не могла справиться с жаром дыхания девяти человек. Утомлял и давил на психику мрак. Но свечу зажигали только в случае крайней необходимости, огонь требовал слишком много кислорода, которого и так не хватало.
Убежище представляло из себя три небольших комнаты, попасть в которые можно было через люк в подвале. Люк был действительно хорошо замаскирован, и обнаружить его было практически невозможно. Был и запасной выход, но одноразовый. Боне утверждал, что если выбить столб в углу самой дальней комнатки, то должен получится провал выводящий на улицу рядом с домом. Проверить это, не испортив само убежище, было невозможно, поэтому никто и не проверял. Кроме нас с Лотой в архаичном бункере прятались сам мэтр Боне, его жена, четверо их детей и младшая сестра жены. В двух местах были устроены слуховые трубки, которые позволяли слышать, что происходит в подвале гостиницы и на улице. Исключая малолетних детей, мы по очереди дежурили у них. Это давало возможность хоть как-то представить, что же происходит во внешнем мире, к тому же, кроме разговоров, было единственным развлечением в подземелье.
