— Потому что есть Алёшка у тебя,
О Алёшке ты вздыхаешь зря,
О Алёшке все твои мечты,
Только о Витальке позабыла ты,
Позабыла ты… Позабыла ты…
Князь хлопнул Виталия Борисовича по плечу:
— Ну, Клещ, понеслась душа в рай, а ноги в полицию!..
И молодой человек на немыслимой скорости рванул в сторону особняка Карамзиных, а Пафнутьев остался стоять с раскрытым ртом: такого Виталий Борисович не видел ни разу в жизни! Отец Алексея и великий князь Николай Николаевич к подобной скорости приближались, но даже рядом не стояли с молодым человеком!
— Клещ, ты чего? Все-таки зассал патриарха? — раздражённо крикнул Пафнутьеву молодой человек.
— Бегу… — вздохнул тот, перешёл на темп и за пару секунд догнал великого князя, который ждал его около ворот особняка.
Дальше Виталий Борисович, как и было приказано, просто «плыл по течению» и наблюдал со стороны за действиями молодого человека, который в этот раз показал все на, что был способен: ворота особняка были снесены воздухом и улетели в сторону гаража, три охранника, выскочивших из домика-проходной на входе, в немыслимом темпе и под завывания сработавшей сирены охранной сигнализации за пару секунд были уложены великим князем на почищенный от снега тротуар, а сам молодой человек дёргаными движениями поправил рубашку и пиджак, после чего посмотрел в сторону хозяйского дома и заорал, опять выдав волну ужаса, от которой стоявший за спиной великого князя Пафнутьев чуть было не отъехал снова. Через пару секунд из самого дома раздался ответный истошный вопль, в котором слышались и детские визги.
— Вот и славно, — удовлетворённо кивнул молодой человек. — Испачканные детские штанишки должны самым благотворным образом сказаться на переговорном процессе. — Он криво улыбнулся и метнулся к ещё четверым охранникам, выскочившим со стороны гостевого дома.
Его столкновение с очередными защитниками особняка Карамзиных тоже нельзя было назвать зрелищным: великий князь проигнорировал попытки применения против него огня, максимально сократил дистанцию и в том же немыслимом темпе заметался среди охранников, нанося короткие, скупые удары. И опять четыре тела лежат на брусчатке.
— Клещ, заходим в дом! — крикнул Алексей.
И глянул в сторону ещё троих охранников, появившихся со стороны гаража. Те вдруг споткнулись и кубарем покатились по земле.
— Загасил, — пояснил на ходу молодой человек. — Времени нет, того и гляди Карамзины из окон начнут выскакивать на смертный бой, и придётся их тут дружно бить, что только затянет переговорный процесс, а нам это ни к чему. Все, заходим, Клещ…
На этот раз входные двери в дом Алексей ломать не стал, а просто их открыл, аккуратно переступив через очередные два тела, судя по всему, охранников.
— История повторяется, — хмыкнул великий князь, когда они оказались в гостиной. — Домочадцы активно спускаются с третьего на второй этаж. Приготовься, Клещ, сейчас начнутся угрозы, упрёки и надуманные подозрения. И помни, ты у меня на положении говна, которое я прихватил с собой в качестве записной книжки.
Алексей уселся в одно из кресел, из которого открывался хороший обзор на лестницу, и, закинув ногу на ногу, принял барственный вид.
— Да помню я, ваше императорское высочество… — Пафнутьев всем своим видом изобразил покорность судьбе, глубоко поклонился и переместился великому князю за спину.
— Пойдёт… — тот довольно кивнул. — Карамзины, кстати, спускаются… — он замер на секунду. — На одном из пролетов перегрувою… переду… перье…
— Перегруппировываются, неуч, а ещё ордена боевые имеешь…
— Вот-вот! Пе-ре-группи-ровываются! Щас спустятся. А неплохо Карамзины устроились! — великий князь оглядел интерьер гостиной. — Дорого-богато! О, Клещ, глянь, это не портрет ли нашего патриарха на самом видном месте висит? Аккурат рядом с иконами?
— Его.
— Возьму себе в качестве трофея.
— Ты сначала ноги отсюда унеси, Злобырь! — хмыкнул Пафнутьев. — Если нам с тобой не звонили и даже дорогу нигде не перекрыли, значит, его императорское величество решил сам сюда приехать.
— Думаешь?
— Уверен.
— Да и хuй с ним! — отмахнулся Алексей.
— Теперь-то конечно… Чего уж тут…
— Все, спускаются… — молодой человек развалился в кресле ещё вальяжнее.
И действительно, через несколько секунд на нижнем пролёте лестницы появилась группа мужчин в домашних халатах, в которых Пафнутьев без труда узнал самого графа, его двух сыновей и трёх внуков, вокруг которых плясали огоньки пламени.
— Какого хuя вы творите? — грозным голосом спросил граф, а потом присмотрелся. — Мне повторить вопрос, ваше императорское высочество?
— Присаживайтесь, граф, — подчёркнуто вежливо сказал Алексей и указал на кресло, стоявшее напротив.
После этих слов от него опять пошла эта волна ужаса. Карамзины дружно отшатнулись и побледнели.
— Не думаю, что разговор будет долгим, — продолжил молодой человек, а ужас постепенно сошёл на нет. — Но тем не менее… Присаживайтесь. И распорядитесь принести нам чая, что-то в горле пересохло. И сигнализацию отключите, а то, честно говоря, голова к вечеру стала немного побаливать…
Карамзин остался стоять, но при этом повернулся и выразительно глянул в сторону прислуги, прятавшейся за дальними дверьми. Потом он вновь посмотрел на великого князя:
— Так какого… ваше императорское высочество?
— Все просто, граф. — Молодой человек обозначил улыбку. — Мне очень хочется встретиться с вашим старшим братом, который на сегодняшний день является патриархом всея Руси. В его усадьбу в Переделкино мне ехать тупо лень, вот я и прикинул, что вы по любому окажете мне любезность и сами пригласите его сюда. — Молодой человек хмыкнул и жестом остановил уже готового что-то сказать графа. — У вас возникает законный вопрос: почему я решил, что патриарх к вам приедет? Все просто, Карамзины, потому что я начну вас убивать, если Святослав откажется от встречи со мной.
Пафнутьев, и так державший темп, нырнул в него ещё глубже — вокруг Карамзиных плясали уже не огоньки, а языки пламени.
— Это шутка такая, ваше императорское высочество? — срывающимся голосом спросил граф.
— А я похож на шутника? — великий князь как сидел в расслабленной позе, так и продолжал сидеть, совершенно не обращая внимания на это «файер-шоу». — Все дело в том, что ваш любимый старший брат скрывает от рода Романовых очень важную информацию, касающуюся его подчинённых. А эти его подчинённые, твари такие, взяли моду угрожать не только мне, но и моим близким. Представляете, граф, они посмели угрожать мне, вашему будущему императору! Как вы к этому относитесь?
— Сугубо отрицательно, — сглотнул тот. — Категорически осуждаю! И как ревностный подданный его императорского величества требую для подонков самого сурового наказания! — Он покосился на Пафнутьева.
— Вот и я весь горю праведным негодованием! — удовлетворённо кивнул Алексей. — Аж руки чешутся от желания порвать подонков на британский флаг. А ваш брат препятствует роду Романовых в этом благородном начинании, видимо, преследует какие-то свои не совсем понятные цели… — молодой человек тяжело вздохнул. — Открою вам маленькую тайну, граф: мой царственный дед, да продлятся года его правления, в силу своей воспитанности и врождённого человеколюбия, которыми он славен, — Алексей последние слова выделил интонацией и дождался подтверждающих кивков Карамзиных, — решил на патриарха не давить. А ваш покорный слуга, к счастью, всякой ерундой типа человеколюбия в всепрощения не страдает. А посему подумал я тут на досуге и задал себе вопрос: почему это мои близкие могут страдать, а родичи нашего всеми любимого и уважаемого патриарха нет? Где, спрашивается, справедливость? Вот я и решил её восстановить в меру собственного разумения. Так что давайте сделаем так, граф, вы сейчас берёте телефончик, звоните старшему брату и требуете, чтобы он приехал к вам в особняк. А чтобы он не начал ломаться, ссылаться на позднее время суток и усталость после трудного дня, посвящённого правильному воспитанию паствы, можете ему прямо сказать, что если он приехать не соизволит, то великий князь Алексей Александрович, то бишь я, всех вас вырежет.
