Саид вспомнил, что я спрашивала его про Большакова и рассказала о его трагической гибели. Он обвинил Костю с Саней во взрыве Лениного дома, а также в убийстве Ромаза Георгиевича и Анзора Абрашидзе.
– Мы не знаем никаких Ромазов и Анзоров! – заорали Костя с Саней.
– А Леонида Большакова? – спросил вкрадчивым голосом кто-то из прибывших вместе с Вовой.
Костя с Саней колебались лишнюю секунду перед тем, как ответить, – и этого было достаточно, чтобы Вова переключился на них.
Вову, так же как и меня, интересовал заказчик ограбления.
Костя с Саней стали торговаться. Вова гарантировал им жизнь. Они сомневались. Я поняла, что пришла пора и мне появиться на сцене – в качестве гаранта сохранения столь бесценных для них жизней. Даже если они и прикончили арабов и Леонида, то действовали не по собственной инициативе. Я, конечно, не могу оправдать убийство, но в подобных случаях, по-моему, главная вина лежит на заказчике, а не на исполнителе, который только нажимает на курок. Из двух зол следует выбирать меньшее. Главное сейчас – получить информацию, а за любую информацию надо платить.
Я решила, что Вове Костя с Саней заказчика не назовут, а вот если появлюсь я…
Я сползла с полки на пол, потом выбралась из-под кровати, стараясь все делать неслышно, чтобы раньше времени не привлекать к себе внимания, отряхнулась, глянула на себя в зеркало, висевшее на стене, поправила волосы, решила не переусердствовать, а поэтому не стала доставать из сумочки помаду и, неслышно ступая, отправилась в гостиную.
– Добрый день, – поздоровалась я со всеми присутствовавшими.
Они дружно отрепетировали финальную сцену из «Ревизора».
– Ка-ка-катя? – пролепетали одновременно Вова и майор Петрушкин, которого я впервые видела не в форме.
– Здравствуйте, – поздоровался молодец – один из тех, кто обычно сопровождал майора во всех вылазках и на моих глазах устраивал налеты на мою собственную квартиру и на дом Ромаза Георгиевича в окрестностях Питера.
– Вы?! – воскликнул один из молодых людей в наручниках, сидевших на полу у стены. – Я же вас… – Он повернулся к напарнику и сообщил: – Она тогда была в банке.
Напарник молчал, злобно уставившись на меня.
– Она – агент КГБ, – промычал Саид, над физиономией которого в мое отсутствие хорошо поработали «визажисты».
– Ты откуда? – пробормотал Вова и тут же перешел на крик.
Орал он долго и упорно, объясняя мне, какая я дрянь, стерва, ну и все такое прочее. Я же, ни слова не говоря, взяла пластиковое кресло, поднесла его поближе к сидящим на полу Косте с Саней и разместилась рядом с ними, внимательно их оглядывая.
В цюрихском банке я видела их в масках, теперь же могла рассмотреть попристальней. Уже тогда что-то в их облике показалось мне знакомым… Теперь я поняла, где видела их раньше.
– Вы были телохранителями Рождественского? – уточнила я.
– Да… э… Ой, да вы же…
– Екатерина… простите? – выдал второй налетчик.
– Константиновна, – подсказала я.
Вова тут же захотел узнать, кто это такие, откуда я их знаю, каким образом я оказалась в этом доме, где я находилась все это время.
– Заткнись, а? – попросила я его.
Вова опять завелся, но на этот раз его также попросил заткнуться и Степан Петрович.
А у меня уже созрел определенный план. Может быть, и не слишком честный по отношению к этим двум отморозкам, но предполагавший возможность услышать от них имя их загадочного босса. Я повернулась к Косте с Саней и поинтересовалась, не желают ли господа пойти теперь ко мне в личные телохранители. Вова что-то рыкнул, но под взглядом майора Петрушкина сдержался и решил послушать дальше. Сидевшие на полу пленники оживились, я попросила представиться, кто из них Костя, кто Саня, и снова повторила свой вопрос.
– Зачем тебе телохранители? – все-таки не сдержался Вова.
– Да жизнь такая пошла, что возникла подобная необходимость, – пояснила я. – Наш начальник службы безопасности мне уже давно рекомендовал завести личную охрану. Хотел подобрать сам, но я предпочитаю свои кадры нанимать лично. Пойдете, мальчики?
– Ты понимаешь, что им светит?.. – заорал Вова.
Я же в ответ заметила, что им ничего не светит. По крайней мере в России.
– На родине где-нибудь наследили? – посмотрела я на Костю с Саней.
Они дружно покачали головами, а я повернулась к майору Петрушкину, Вове и их третьему товарищу и заметила, что парни потеряли работу в России после того, как была взорвана машина с председателем правления банка «Невский», личными телохранителями которого они являлись. Правда, винить их тогда, по-моему, было не в чем, но это никого не интересовало. Их в машине не было, потому что сам председатель правления заявил в присутствии нескольких сотрудников, что едет на какую-то важную встречу, где должен появиться без охраны. И взял с собой своего зама. В результате оба взлетели на воздух. Шеф погиб – телохранители живы, а лишившимся хозяина телохранителям не только не положена пенсия по случаю потери кормильца, но и становится чрезвычайно сложно устроиться на работу. И что было делать ребятам?
Ребята дружно кивали в такт моим словам. Я вежливо попросила их вкратце рассказать свою дальнейшую биографию. Явно проникшись к моей персоне, Костя с Саней сообщили, что, помыкавшись на родной земле, внезапно получили любопытное предложение от одного типа, с которым покойный Рождественский когда-то имел какие-то дела. Тип предложил присоединиться к часто нанимаемой им банде, состоящей из арабов (значит, Саид был прав?), иногда участвовать в их делах, а также выступать в роли «смотрящих» от него. Поскольку работы в России не было вообще, Костя с Саней быстро передислоцировались, так как, кроме как драться и стрелять, делать вообще ничего не умели.
Тут с вопросами незамедлительно влез Степан Петрович Петрушкин и стал подробнейшим образом расспрашивать Костю с Саней про банду арабов. Костя с Саней не горели особым желанием отвечать на вопросы. Пришлось опять вмешаться мне, что я и сделала, предложив нам всем дружно договориться, для начала высказавшись вслух о преследуемых каждым целях. Начала сама, заявив, что мне нужно знать, кто заказчик ограбления цюрихского банка и покушения на мою скромную персону, кто убил (вернее, заказал) моего третьего мужа Леонида Большакова, моего первого мужа Анзора Абрашидзе, и главное – что угрожает в настоящее время моему второму мужу Тимофею Прохорову и лично мне.
После чего я вопросительно посмотрела на Вову и Степана Петровича. Они переглянулись.
– Ну валяйте, – устало сказала я. – Надоели уже. Вам ведь тоже заказчик нужен?
– Вы понимаете, Катя… – начал Степан Петрович.
– Мы участвуем в совместной акции по обезвреживанию международной террористической группы, – родил Вова.
– Совместной с кем? – уточнила я.
– С органами ряда европейских стран.
– Вы понимаете, Катя, – опять подал голос Петрушкин, – что данная информация не подлежит раскрытию частным лицам, каковым вы являетесь, несмотря на все наше глубокое уважение к вам и личную симпатию.
«Где это он так насобачился речи толкать?» – подумала я. Вслух же заявила, что не настаиваю на раскрытии государственных тайн, меня они, откровенно говоря, мало интересуют. Но если я правильно поняла, то господа, последние прибывшие, хотели разыскать террористов? Так они, можно сказать, их уже нашли. Вон Саид сидит (он, кстати, опять потерял сознание), о местонахождении трупов его сообщников он им недавно рассказал. План начертил? Начертил. Идите ищите. Подключайте австрияков, поскольку дело происходит на их территории. И вот вам банда налицо.
Саид прихватил Тума из того дома, где он изначально дислоцировался в Австрии, перевез сюда, поскольку был лично знаком с Ромазом Георгиевичем и имел с ним общие дела.
– А у Ромаза не спросишь, потому что он мертв, – хмыкнул Вова. – Как ты хорошо придумала, Катенька. Но ты не учла еще одного: нам – и нашим коллегам – точно известно, что банда была интернациональной и включала русских. Как ты это объяснишь им? Не рядом ли с тобой сидят ее русские участники?
В ответ я заметила, что дезинформация, скорее всего, прошла потому, что для многих европейцев, американцев и прочих грузины и другие жители бывшего Советского Союза – все русские. Большинство арабов (ну или часть), состоявших в банде, учились в России, знают русский, на котором они, кстати, и общались с грузинами. Не исключено, что в подчинении Ромаза Георгиевича были и настоящие русские ребята. Да взять хотя бы его личного телохранителя Колю. И банда, насколько я поняла, специализировалась на «обработке» наших соотечественников. У Вовы найдется какое-то другое объяснение?
На несколько секунд воцарилось молчание, потом Степан Петрович обратился ко мне с вопросом, я ответила, что сегодня успела пообщаться с Саидом и с Тумом, от которых и получила вышеизложенные сведения.
