1 23,2.
27. Когда в Афинах узнали о тяжких лишениях войска под Пилосом и о том, что подвоз съестного на остров продолжается, то народом овладела растерянность и тревога, как бы зимой им не пришлось прекратить блокаду острова. Афиняне понимали, что зимой снабжение войска продовольствием, подвозимым в обход Пелопоннеса, станет невозможным (тем более в такой пустынной местности, куда даже летом они не могли доставлять достаточного количества съестных припасов). Они опасались, также, что при отсутствии гаваней у Пилоса правильную блокаду и наблюдение за островом поддерживать будет трудно и осажденные на острове люди, пожалуй, продержатся или же смогут в бурную ночь покинуть остров на тех лодках, которые доставляли им съестное. Однако больше всего афинян беспокоило поведение лакедемонян: они предполагали, что у лакедемонян есть какие-то сильные преимущества, почему те и не делают им больше мирных предложений, и теперь раскаивались, что своевременно не согласились на мир. Когда Клеон узнал, что его считают противником мирного соглашения1, то объявил, что люди, прибывшие из Пилоса, говорят неправду. Однако эти люди настаивали на правдивости своих сообщений и предложили послать уполномоченных для проверки положения дел на месте. Для этой цели и был выбран сам Клеон вместе с Феагеном2. Теперь Клеон, понимая, что ему придется либо повторить то же, что говорили обличаемые им во лжи, либо, утверждая обратное, самому оказаться лжецом, дал совет афинянам (среди которых он видел и настроенных воинственно) не посылать уполномоченных для обследования дела и не мешкать, теряя благоприятное время. И если народ считает известие верным, плыть на кораблях к Пилосу, чтобы покончить с врагом. При этом Клеон указал на ненавистного ему Никия, сына Никерата, бывшего тогда стратегом. Упрекая Никия, Клеон говорил, что если бы стратеги были настоящими мужами, то, имея достаточно сил, легко покончили бы с осажденными на острове спартанцами, и что, будь он сам стратегом, он быстро справился бы с ними.
1 21,3.
2 Феаген — один из подписавших договор о мире в 421 г. (V19,2; 24,1).
28. Так как в народе поднялся ропот против Клеона — если дело кажется ему таким легким, то почему он тотчас же не отплывает, — то Никий, сообразив, что слова Клеона относятся к нему, объявил, что (насколько это зависит от него с товарищами) Клеон может взять сколько угодно кораблей и выступить в поход. Сначала Клеон, предполагая, что Никий лишь на словах готов уступить ему командование под Пилосом1, согласился. Когда же понял, что Никий действительно желает передать ему полномочия стратега, то стал отказываться, говоря, что не он является стратегом, а Никий. Теперь Клеон встревожился, ибо раньше он полагал, что Никий не захочет уступить ему свою должность. Тогда Никий повторил предложение Клеону и, призвав афинян в свидетели, отказался от командования под Пилосом. И чем более Клеон уклонялся от похода, отказываясь от своих собственных слов, с тем большим рвением (как это обычно для толпы) афиняне настаивали, чтобы Никий передал свои полномочия Клеону, и кричали, что именно он должен плыть к Пилосу. Наконец, не зная, как ему отказаться от своих слов, Клеон выразил согласие. Он снова выступил перед народом, сказав, что не боится лакедемонян и не возьмет с собою в поход граждан, а только находящихся в городе лемносцев и имбросцев2, пелтастов из Эна3, а из других мест 400 лучников. С этими силами, объявил Клеон, и с отрядом под Пилосом он в течение 20 дней привезет лакедемонян в Афины живыми или же перебьет их на месте. Хотя легкомысленная похвальба Клеона показалась афинянам несколько смешной, однако само предприятие было по душе даже людям серьезным: афиняне, по их мнению, во всяком случае не окажутся в убытке: либо они избавятся от Клеона (на что они, собственно, и рассчитывали), или (если эти расчеты не оправдаются) лакедемоняне попадут им в подчинение.
1 Предполагалось, очевидно, что командовать подкреплениями, которые афиняне собирались послать в Пилос, будет Никий.
2 III5,1. Лемносцы и имбросцы как афинские поселенцы (клерухи) сохраняли гражданские права и несли военную службу.
3 См. VII57,5. Эн — колония Митилены и Кимы у устья Гебра на Фракийском побережье — принадлежала к афинскому союзу.
29. По окончании прений в народном собрании афиняне голосованием избрали Клеона стратегом в морском походе. Взяв себе в помощники Демосфена, одного из стратегов под Пилосом, Клеон немедленно вышел в море. Демосфена Клеон выбрал помощником, узнав, что тот также замышляет осуществить высадку на остров. Ведь воины Демосфена, терпя всяческие лишения из-за суровых природных условий местности и недостатка съестного, чувствовали себя немногим лучше осажденных и настоятельно требовали приступить к атаке острова. Решимость выполнить свой план придал Демосфену еще и возникший на острове пожар. Прежде он опасался высадки, так как остров, почти целиком покрытый лесом, был необитаем и совершенно непроходим1. В этом Демосфен и усматривал преимущество неприятеля, который был в состоянии нанести урон даже большому отряду, высадившемуся на острове, внезапными нападениями из засад. Ведь лес скрывал от афинян все уязвимые места и тайные приготовления врагов, тогда как все промахи афинян враги тотчас же могли заметить. Поэтому лакедемоняне имели возможность неожиданно атаковать афинян откуда угодно. С другой стороны, Демосфен полагал, что, случись ему вступить в бой в лесной чаще, небольшой неприятельский отряд, хорошо знакомый с местностью, одолеет его более многочисленное войско. Поэтому-то его войско, несмотря на численный перевес, может быть уничтожено в неожиданных столкновениях, тем более что невозможно было бы увидеть, где необходима помощь.
1 8,6.
30. Эти тревожные мысли приходили на ум Демосфену особенно после неудачи этолийского похода1, обусловленной в значительной степени лесистой местностью, где происходила битва. Его воинам пришлось из предосторожности высадиться на самом краю острова и там, установив сторожевые посты, готовить себе пищy. При этом один афинский воин нечаянно поджег лес на небольшом участке, и, когда поднялся ветер, почти весь лес сгорел. Теперь Демосфен мог лучше вести наблюдения за лакедемонянами и убедился, что врагов на острове было гораздо больше, чем он ожидал: до пожара он предполагал, что съестные припасы доставляют на остров значительно меньшему числу людей. Теперь он мог надеяться, что афиняне приложат старания ради более значительного дела, и так как остров оказался более доступным для высадки, то стал готовиться к нападению. Для этого Демосфен собирал помощь от союзников2, находившихся поблизости, и делал прочие необходимые приготовления. Между тем Клеон, который ранее известил Демосфена через вестника, что он уже в пути с требуемыми подкреплениями, также прибыл в Пилос. Тотчас же после соединения военачальники послали глашатая в лагерь врагов на материке с требованием приказать людям на острове без кровопролития сложить оружие и сдаться, с тем что их будут содержать под стражей в сносных условиях до заключения мира.
1 См. III97—98.
2 Из Закинфа, Кефаллении, Навпакта.
31. Лакедемоняне отвергли эти предложения, афиняне же подождали один день, а на следующий посадили всех своих гоплитов на несколько судов и высадили незадолго до рассвета на обеих сторонах острова (со стороны моря и со стороны гавани) в общем около 800 человек1, которые ускоренным маршем двинулись на первый сторожевой пост на острове. Лакедемоняне были расположены на острове следующим образом. Первый сторожевой пост охранялся 30 гоплитами. Центральный пост на острове, на самом ровном месте около источника2, занимали главные силы во главе с Эпитадом, и наконец, небольшой отряд охранял самую крайнюю оконечность острова против Пилоса3, которая круто спускается к морю и наименее уязвима для нападения со стороны материка. Здесь к тому же находилась старинная крепость4, сложенная из тщательно пригнанных камней, которая, как думали, могла бы оказать какую-то пользу в случае опасности при отступлении. Таково было расположение лакедемонян.
1 Это были «эпибаты» (пехотинцы) с 70 кораблей (IV 23,2), затем афинские, мессенские и союзные гоплиты.
2 26,2.
3 Фукидид описывает остррв с юга на север. Афиняне высадились на южной стороне острова.
4 Остатки ее еще и теперь сохранились.
32. Между тем афиняне с ходу атаковали и тотчас уничтожили первый сторожевой пост лакедемонян, когда воины, находясь еще в палатках, не успели взяться за оружие. Лакедемоняне не заметили высадки афинян, так как думали, что афинские корабли лишь, как обычно, возвращаются на ночную стоянку. На заре и все остальное войско, кроме гребцов нижнего ряда, высадилось на остров с 70 или немного большим числом кораблей1, с разного рода оружием: всего было 800 лучников, столько же пелтастов, вспомогательные отряды мессенян2 и все отряды, стоявшие еще под Пилосом, кроме воинов гарнизона, охранявших укрепления. По приказу Демосфена афиняне разделились на отряды по 200 человек и более (а иногда и с меньшим числом воинов) и заняли самые высокие пункты на острове, чтобы неприятель, взятый со всех сторон в кольцо, оказался в безвыходном положении, не зная, против кого обратиться. Если бы враги стали отражать нападение с фронта, то их обстреливали бы с тыла, если же — с одного фланга, то каждый раз подвергались бы обстрелу с другого. Куда бы лакедемоняне ни обратились, всюду в тылу у них должны были оставаться афинские легковооруженные воины. Это были именно те воины, против которых труднее всего было бороться, так как их сила была в том, что они поражали врага издали, стреляя из луков и пращей и бросая дротики. При попытке к ним приблизиться они отходили, получая преимущество, и были еще опаснее, поражая отступающих врагов. Таков был план высадки, задуманный Демосфеном еще раньше, который ныне был приведен в исполнение.
