— Хороший гуляш! Не всякий его приготовит в такой глуши. Тонкая работа. Кстати, старушка, помнишь, я повел тебя обедать в Сохо? Собственно, платила ты, но не в том дело. Какой там был гуляш!
— Помню. Весной.
— Да. Такой это весенний вечер, сумерки всякие, туманы. А мы пошли с ресторан и ели гуляш.
— Ты съел три порции.
— Да и ты не одну. А потом — омлет с вареньем. Вот чем я всегда в тебе восхищался — никаких диет! Ела и ела. Сейчас девицы просто свихнулись на диетах, и, я тебе скажу, это опасней, чем сап, чахотка или там ящур. Тут не захочешь, а вспомнишь мою бывшую невесту. Стройность и спорт — вот ее кумиры. И что же? Где ни пройдет — беда, просто сеятель какой-то.
— Разве ты не женишься на мисс Солт?
— Ни в коем случае. Она как раз прислала мне письмо, гонит ко всем чертям. Очень удачно. Не надо было к ней свататься. Все по оплошности, по глупости…
— Ты ее не любишь?
— Да не дури ты, старушка. Конечно, не люблю. Так, понравилась, стройная такая, но уж любить… Я люблю только тебя.
— О, Табби!
— Могла бы знать, сколько раз говорил!
— Это же было давно.
— Какая разница? Люблю, чтоб мне треснуть. Боролся, заметь. Пытался все забыть, если ты меня понимаешь. Но когда ты пришла, такая же красивая… Все. Как будто стою у бара, смотрю на тебя, ты наливаешь виски, открываешь содовую…
— О, Табби!
— А как ты ела пирог! Не клевала, как эти дуры, входила в самую суть. Ну, тут я себе сказал: «Она, и только она!» Мы с тобой близнецы. Родственные души. Вот так-то, старушка.
— О, Табби!
Сэр Грегори задумчиво пожевал сонную миндалину.
— Ну что ты заладила: «О, Табби»! Хорошо, близнецы, а что толку? Ничего не попишешь, ты замужем.
— Нет.
— Прости, ты забыла. Я совершенно ясно слышал, «миссис Стаббз».
— Да Седрик же умер.
— Сочувствую, сочувствую, — сказал вежливый Табби. — Сегодня — здесь, завтра — там… А кто такой Седрик?
— Мой муж.
Сэр Грегори застыл, другой миндаль повис в воздухе.
— Муж?
— Да.
— Умер?
— Пять лет назад.
От волнения сэр Грегори положил миндаль обратно. Голос его и подбородки дрожали, когда он сказал:
— Нет, давай разберемся. Давай спокойно разберемся. Твой муж умер? Скончался? Приказал долго жить? Так мы же оба свободны!
— Д-да.
— Мы можем сейчас пожениться! Помешает нам что-нибудь?
— Н-нет.
Сэр Грегори схватил ее руку, словно кусок «Амброзии».
— Ну как, старушка? — спросил он.
— О, Табби! — ответила Моди.
3
Увидев, что дама, с которой ты ехал, куда-то исчезла, почти все мужчины хотя бы зададут несколько вопросов. Но когда Альфред Ваулз почтительно ткнул лорда Эмсворта в бок, тот ничуть не удивился. Что уж удивляться! Если дама исчезла, ничего не поделаешь, а в свое время все объяснится. Поэтому он просто поморгал, проговорил: «Э? А? Что? Славно, славно» — и, мягко чихая, вошел в замок. Галли, проходивший по вестибюлю вместе с Джерри, озабоченно на него посмотрел.
— Что-то ты простудился, Кларенс, — сказал он.
— Что-то вы простудились, лорд Эмсворт, — поддержал его Джерри.
Появился Бидж, взглянул на хозяина и мигом поставил диагноз:
— Вы простудились, милорд.
Лорд Эмсворт, опустившийся тем временем в кресло, чихал, не отвечая, и они посмотрели друг на друга.
— При простуде, — сказал Галли, — надо пропарить ноги и положить лук в носки.
— Я бы посоветовал уксусный чай и сахар в керосине, — прибавил Джерри.
— Разрешите, мистер Галахад, — сказал Бидж. — Сегодня утром я прочитал в газете о новом американском средстве. Изготовляется оно из злаков. Содержит шестьдесят два процента нитроглутина. Насколько я понял, одна столовая ложка равна по питательности бифштексу. Очень полезно.
— Вот что, — вмешался Джерри, — может, я сбегаю на станцию?
— Прекрасная мысль. К Булстроду. Сейчас там закрыто, но вы постучитесь, он спустится. Куда ты, Кларенс? — строго спросил Галли, поскольку больной пошел за Джерри.
— Надо бы взглянуть на нее.
Галли и Бидж переглянулись. «Ни слова!» — говорил взгляд Галли; «Конечно, сэр», — говорил взгляд Биджа.
— Ты с ума сошел, — сказал Галли вслух. — Хочешь свалиться с пневмонией? Иди ложись. Бидж принесет тебе поесть. Принесете, Бидж?
— Конечно, мистер Галахад.
— И ни слова леди Констанс! При простуде надо избегать женской заботы.
— Миледи вышла, сэр. Она отправилась к викарию, на еженедельное собрание литературного общества.
— Очень хорошо. Безопасней будет. Ну, Кларенс, хоп!
— А как же Императрица?
— В каком смысле?
— Я бы хотел посмотреть, как она там.
Галли и Бидж снова обменялись многозначительными взглядами.
— Не беспокойся. Я к ней заходил, все в порядке. Глаза блестят, цвет лица — прекрасный. Иди-ка ложись.
Через некоторое время девятый граф лежал в постели с грелкой. Бидж принес ему еду и на всякий случай два-три детектива. Уезжая в Америку, младший сын лорда Эмсворта оставил дворецкому свое богатейшее собрание всяких «Дел», и тот охотно давал их почитать.
Но лорду Эмсворту было не до таинственных злодеев. Открыв первую книгу, он узнал, что горилла, взобравшись по трубе, обижает сероглазых и златокудрых девиц; но что ему гориллы! Тихо чихая, он предался мыслям о Моди. Ему было жаль, что он заснул и упустил редкий случай прошептать ей слова любви. В замке это было очень трудно, вечно все лезли, как будто им делать нечего.
Додумав до этого места, он посмотрел вдаль и увидел письменный стол. Тут он понял, что беседа — не единственный способ. В столе, в особом ящике, лежали открытки, конверты, бумага, на столе были перья, чернила, резинки, сургуч и какая-то штука, которой скорее всего вынимают камешки из подков. Лорд Эмсворт презрел сургуч, резинки и камневыниматель, но взял перо и бумагу и стал сочинять письмо.
Получилось просто прекрасно. Вообще он писем писать не умел, но с двух-трех попыток разогнался, и пламенная проза полилась из-под его пера. Перечитав письмо, он даже удивился. Именно то, что нужно, — почтительный пыл. Теперь он был рад, что заснул в машине, ему бы в жизни так не сказать. Автор Песни Песней и тот похвалил бы его.
Когда он лизал конверт, вошел Джерри, напоминающий мула с поклажей.
— Корица, аспирин, глицерин, тимол, черносмородиновый чай, камфарное масло, вата, льняное семя для припарок, — сказал Джерри. — Лучше, когда есть из чего выбрать, как по-вашему? Папаша Булсторд советует горячее молоко и фланелевую фуфайку.
Лорд Эмсворт кивнул, но думал он о другом.
— Э! — сказал он.
— Да? — бодро отозвался Джерри, верный своей политике.
— Вот я хотел вас попросить, — продолжал граф.
— Пожалуйста-пожалуйста! — воскликнул Джерри. — Что же именно?
— Я тут написал письмо… ну, такое письмо… в общем, письмо.
— Понимаю, — сказал Джерри. — Письмо.
— Вот именно. Миссис… э… Бенбери. Вы не могли бы его передать?
— Конечно-конечно. Какая мысль! Поразительная. Увижу — и передам.
— Нет, не надо. Тут всегда кто-то ходит. Лучше положите ей в комнату.
— А где ее комната?
— Вторая справа. Справа — и вторая. По коридору.
— Бегу, — сказал Джерри.
И он убежал, радуясь, что дело его продвигается. Конечно, ему очень хотелось узнать, что это старый хрыч пишет гостье, но подержать письмо над паром — нет, никогда! Как и лорд Воспер, он учился в Харроу.
Глава 8
1
Лорд Эмсворт лежал в постели и, как все авторы, думал о том, что надо бы подправить письмо в некоторых местах. Однако — опять же как все авторы — он знал, что оно прекрасно; а потому снова взялся за детектив.
Он как раз подумал о том, что неплохо быть наемной гориллой — никакого распорядка, лазай себе где хочешь, — когда услышал: «Хвост трубой!» — и увидел своего брата.
— Привет, Кларенс, — сказал Галли. — Как, получше? Я вот что придумал: вдохни воздух и держи сколько сможешь. Микробы перемрут. Выдохнешь — они вывалятся, то есть их тела. Хотя что микроб, когда к тебе сейчас явится Конни.
— Э?
— Да, я пришел предупредить.
— Ой Господи!
— Я тебя понимаю.
— Значит, вернулась?
— То-то и оно. Говорят, сердится. Я ее не видел, но Бидж с ней беседовал. По его описанию, похожа на разъяренную гориллу.
Такое совпадение поразило несчастного графа.
— Я вот как раз читаю про гориллу, — сообщил он. — Странный зверь…
— А что она делала?
— Ну, лазала по трубам, крала девушек.
Галли пренебрежительно фыркнул.
— Чепуха! Видимо, любительница. Подожди Конни!
— Что с ней такое?
— Хорошо, что ты спросил, — сказал Галли. — Я бы давно сказал, да все не к слову.
