Лодка метров пятнадцати в длину оказалась не пустой: в танке было до половины солярки, то есть почти тонна, что порадовало. Не новая, даже совсем не новая и явно построенная не для прогулок, лодка называлась «Quo vadis» и раньше, похоже, была чем-то вроде рыболовного судна. Потом ее купили, отпескоструили корпус, поменяли интерьер и превратили в уютный плавучий дом. По-настоящему уютный – на таких лодках, кстати, голландцы лето проводят, как на даче, живут постоянно.
Однако рыболовное прошлое судна давало возможность предположить, что с мореходностью у него все в порядке: в каналах ведь рыбы толком не наловишь, за ней надо в открытое море. Дизель тоже стоял не новый, хотя и ухоженный, не из слишком мощных – MAN мощностью всего в сто двадцать лошадиных сил, зато обещал большого аппетита не проявлять. Его все же голландцы сюда устанавливали, а они лишней копейки не потратят. Удивила печка-голландка в каюте, черная, чугунная, с выведенной наружу трубой. Зато если в холода на лодке жить – очень кстати будет.
Возиться пришлось недолго. Заводилась посудина без ключа – любой заходи да запускай двигатель, – так что и тут проблем не было. Вскоре лодка плавно вышла со стоянки и пошла прямо на виднеющуюся вдалеке ферму как на маяк. Там еще и деревянный причал имелся – то, что мне и нужно.
15 июня, пятница, день. Окрестности деревни Кааг
«Ивеко» голландцы забрали, как и пообещали. Договорились увидеться в Мюйдене – на том и расстались. До того я успел найти в сарае с трактором несколько пустых бочек и перекачать в них солярку из танка пожарной машины и из ее бака. А заодно нашлось еще и две полных бочки, что порадовало.
Ночь я проспал без сновидений и мыслей, словно выключенный. Призрак Дитмира меня не навещал, а я о нем и не вспоминал. Все, как отрезал это воспоминание. Он свое получил, я свое сделал.
С утра занялся подготовкой к отбытию. Загрузил все свое имущество в пожарку, на дне бака которой плескалось всего несколько литров топлива, усадил туда кота и поехал на пристань. Долго там маневрировал, стараясь по покатому берегу подобраться поближе. Затем перенес на лодку кота – вроде как в дом запустил.
Тигр первым освоил новое место жительства, устроившись в рубке, предоставив мне возможность грузить судно самостоятельно. Имущества было много – упарился таскавши, хорошо? что хоть место было небогато на зомби, хотя двоих все же застрелил, потратив изрядно патронов: от усталости точность хромала, палил в белый свет как в копеечку.
Сняв с грузовика, закатил на лодку мотоцикл, умудрившись при этом чуть не свалиться с ним со сходен, – аж дыхание с перепугу перехватило. Но справился, обмотал транспорт полиэтиленом и накрепко привязал к мачте, так чтобы никакие бедствия меня его не лишили. Надо было отправить в Мюйден с грузовичком, но не сообразил сразу – вот теперь и мучаюсь. Перетащил еще два велосипеда, пожилых, но крепких, которые нашел там же, на ферме. Пригодятся.
– Ну все, Тигр, – сказал я коту, когда уже расселся в рубке и открыл бутылку минеральной воды, отхлебнув из горлышка большим глотком. – Теперь у нас с тобой последний рывок. Питер, затем Москва, а там сам с моими котами договаривайся – там я уже тебе не советчик.
Подумалось, что можно и на этом судне дойти, наверное, на крайний случай, но сначала бы неплохо расход топлива выяснить, потому что никаких бумаг и мануалов на борту я не нашел. Надо ведь хоть как-то свой маршрут рассчитывать. Разложил карту каналов, по которой маркером вычертил свой маршрут, включил навигатор. Все, авось не заплутаю, хотя здесь из этих каналов настоящий лабиринт образовался.
Где-то в недрах старой лодки забормотал дизель, под кормой забурлил белый бурун, расплываясь по гладкой поверхности канала пузырями воздуха, судно медленно отвалило от причала и пошло в сторону побережья. Поплыли мимо заросшие зеленой травой и кустами берега, краснокирпичные дома многочисленных деревень и городков – все оставалось за округлой кормой старой лодки.
Вот так, еще этап путешествия остается позади, а вместе с ним и большой кусок моей жизни, какая-то часть меня. Плохой был этап, очень плохой, хуже некуда. Как-то так вышло, что словно тот, кто обеспечивал нас везением до этого места, устал следить за нами. Из нас троих остался один – я. И пожалуй, уже совсем другой «я» возник за это время, что-то изменилось. Изменилось с того момента, как я решил взять с албанцев долг кровью, и закончилась эта метаморфоза в тот момент, когда я оставил на съедение бродячим мертвецам Дитмира. Сожалею? Ни капли, и сны мучить меня не будут, я сделал то, что должен был сделать, но все же… все же было «до», а теперь стало «после».
Я даже с утра сегодня смотрел на себя в зеркало, вглядываясь в черты лица и пытаясь уловить какие-то следы изменений, но нет, внешне все было как раньше. А вот уже внутри, за привычной маской, поселился кто-то другой, новый. И я пока не понимал, как к этому новому следует вообще относиться, потому что я не знал, на что он вообще способен. Подозреваю, что на многое.
Хотя… не верю я в то, что кто-то остался сейчас таким, каким был до этого. Дрика, царствие ей небесное. Она изменилась? Когда я встретил ее в Юме, прячущуюся в пустом доме от мертвецов, она была совсем другой – обычный полуподросток из благополучной страны. За то время, что она проехала со мной, ей пришлось драться, пришлось убивать, и не только нежить. Кто приехал со мной сюда, в Голландию? – та ли девочка, которая на мамины деньги улетела в Аризону на этюды? Сомневаюсь. Что она делала в тот момент, когда ее убивали? Стреляла. Стреляла, чтобы убить.
Сэм… Сэма мне судить сложно, он был старше и мудрее меня – я не всегда мог разглядеть его настоящего за шуточками, но не думаю, что он сумел остаться таким, каким «произрастал» в заброшенном городишке Джастисбёрге, что в штате Техас. Что-то должно было измениться и в нем, время такое настало. Только я теперь этого уже никогда не узнаю.
Лодка неторопливо шла по каналу, я крутил большой архаичный деревянный штурвал, заставляя ее следовать причудливым поворотам русла, кот сидел рядом, глядя через стекло. Вновь появилось уже знакомое ощущение начала – начала нового пути. Так было перед выездом из Юмы, так было в момент отправления из Хьюстона на машинах и из порта Нью-Йорка на яхте. То же самое я чувствовал, когда пожарная машина повезла нас из Андалусии на север, в Голландию. А теперь – новый путь, новая дорога, хотя я понятия не имею, куда она меня на самом деле приведет. Хотелось бы в Москву вообще-то, мне именно туда надо.
Польдеры, поля, дома, фермы вокруг, брошенные машины, брошенные теплицы, все пустынное и заброшенное. Мертвецы в городках, провожающие меня взглядами, – мертвая земля, мертвый мир, принадлежащий мертвым же. Медленно плывущая лодка выглядит уже инородным телом, словно кто-то устроил пикник на кладбище. Нет, не хотел бы я здесь остаться: тесно, мрачно, и мертвечина эта постоянно перед глазами будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
