Мария Ивановна.
– Когда девушку на троне убили, где был Натан Львович?
– Он был в отъезде. По делам куда-то ездил.
– Куда?
– Не знаю, но полиция в курсе. Он им сказал, куда ездил и зачем.
– Хоть что-нибудь можете сказать по этому делу?
– Могу. Ему кто-то позвонил. Он сразу и поехал.
– То есть не собирался? Не готовился к поездке?
– Не готовился. Он давно никуда не выезжал. Много лет уже на месте одном сидит.
– И вдруг снялся в один момент? Не кажется вам это странным?
– Действительно, странно как-то…
– А Софья как себя вела в день своей смерти?
– Она вообще какой-то другой стала. Задолго до этого дня. Я думаю, что у нее мужчина появился.
– С чего такие мысли?
– Сами посудите. Раньше она делала попытки залезть к Марку в постель. Правда, с каждым разом все реже, но делала. Не теряла надежду. А тут как бабки отшептали. И стоять перед его дверью перестала по ночам.
– Поясните…
– Она часто просто к его двери подходила и долго стояла. Потом к двери прикоснется ласково. Или было, что целовала дверь и потом уходила.
– Неужели так любила?
– Любила. Мне ее иногда жалко становилось. Но потом она унижала меня, и я перестала ее жалеть. А если рассудить, то несчастная женщина… Любить безответно – то еще наказание…
– Мне интересно про завещание. Было завещание, составленное ею?
– Я как-то слышала, что был контракт брачный. И завещание тоже есть. Натан с Марком ничего не получают.
– Это вы с их слов знаете?
– Нет. Это она им кричала. Кричала как-то, что с голой жопой они по миру пойдут. И еще должны ей останутся.
– Вы сами бумаги какие-нибудь на эту тему видели?
– Нет, конечно. Кто же горничную будет посвящать в это?
– Если так смотреть, вы не просто горничная. Вы Марка воспитывали. Неужели он к вам никаких чувств не испытывал?
– К сожалению, Марк вырос махровым эгоистом. Он любит только себя. Он не то что меня, он и отца своего не любит. Отпала надобность во мне, меня выгнали вон. Он и к отцу в больницу не ездит. Надобности в отце теперь нет: вот он и не ездил с тех пор ни разу к отцу.
– Вы знаете, кто любовница Марка?
– Нет у него любовницы.
– Женщина. Чуть старше его. Русская. Вернее, славянка.
– Не знаю. Может, мать его объявилась?
– Может быть… Тогда она очень хорошо сохранилась. Софья кем в последнее время работала?
– Как и раньше, хореографом вроде бы. Только денег на этом поприще не заработаешь. Мне кажется, что она занималась шантажом.
– Почему вам так кажется?
– Однажды разговор слышала. Она кому-то выговаривала, что не получила деньги. И припугнула. Мол, ты совсем страх потерял?
– Значит, говорила с мужчиной?
– Получается, что с мужчиной. Она его припугнула, мол, хочешь, чтобы я видео переслала? Ей там что-то ответили на том конце. И она в трубку сказала, что хорошо, мол, но не больше трех дней жду.
– Когда это было?
– Аккурат перед ее смертью.
– Вы не в курсе, к кому она шла в тот день, нарядившись?
– Когда ее убили?
– Да. Когда ее убили.
– На свидание. Куда же еще ей такой идти? Она самое лучшее надела.
– Деньги или драгоценности при ней были?
– Серьги дорогущие, с настоящими изумрудами. Деньгами она давно не пользуется. А вот карта могла быть. Натан искал карту банковскую. Весь дом перерыл, но так и не нашел.
– Номер карты знаете?
– Нет, не знаю. Карта на Натана оформлена.
– Софья могла взять его карту?
– Запросто.
– Только зачем она ей в лесу? У трона обналичить? В лесу банкоматов нет. Или взяла, чтобы напакостить родственничкам любимым? Или все-таки деньги снять собиралась? Тогда зачем в лес пошла? – пытаюсь рассуждать здраво. Хотя от этой семейки у меня мозг закипает…
Мария Ивановна еще много чего рассказала, но это уже были мелочи, которые просто характеризовали жителей дома. Все они те еще яблочки… с червоточинами. Софья не самый плохой экземпляр в этом змеином клубке. Все же выдавать чужие секреты – морально тяжелый труд. Мария Ивановна устала и засобиралась домой.
– Мария Ивановна, вы дома еще подумайте. Если что-то вспомните, хоть мелочь какую, то мне позвоните. Может, подруга ваша что-то вспомнит. Любая мелочь важна. Иногда преступника из-за мелочей ловят, поэтому нам все важно.
Я вбила ей в телефон номера наших мобильных. Она действительно уже устала и плохо соображает. Даже путаться начала. Мама позвала нас к столу. Мария Ивановна засобиралась домой. Мы попрощались с ней. Никита предложил подвезти ее до дома, она отказалась. Петька пошел ее проводить. Я сидела и переваривала услышанное.
– Как думаешь, Иришка. Натан свою любовницу не прибил ли часом?
– Мог и прибить. Она могла лишнее что-то услышать или увидеть. Из-за ребенка навряд ли.
– Жена его, скорее всего, была бесплодной.
– Наверняка: иначе над ребенком так не тряслась бы. Мне интересно, куда соседи ювелира срочно съехали: не помогли ли им съехать крышевавшие его братки?
– На тот свет спровадили. Иришка, если и тут ты трупы обнаружишь, то тебя менты сами пристрелят. Еще несколько трупов они не вынесут.
– Смотри, Никита. Хозяева дома богатые были. Их грабят и обещают сохранить жизнь, если они добровольно отпишут дом. У бандитов наверняка есть свой нотариус, и они оформляют все по закону. Потом хозяев убивают и закапывают в лесу. Там уже и трупы не найдешь… Да и лет сколько прошло. Уже бандитов не посадишь.
– Исковая давность. Сроки прошли. Так что этого скупщика краденого нам не наказать. Ручки коротки. В этом ты права.
– Но наказать так хочется. Только надо найти как. Побольнее…
– На свою голову Натан сережку опознал. Не думал трухлявый пень, что напоролся на ангела мщения…
– Причем здесь мщение? Просто любопытно. И справедливости хочу…
Вечером я села просмотреть то, что прислал мне Макс. Первым делом хочу заняться Софьей. Очень интересный экземпляр. Жаль, что она не сидела в соцсетях, не посещала форумы и не состояла в сообществах. Не за что там зацепиться. Она уже мертва, и ей ничего не страшно. Но кто-то же ее убил. Мне просто любопытно, что она в лесу делала. Зачем туда пошла? Поняв это, можно вычислить, кто ее мог убить.
– Представляешь, Никита, эта Софья пять школ поменяла.
– Переезжали? Может, отец военный?
– Нет, отец простой служащий. Они не переезжали. Просто эти школы были рядом. Почему ее переводили родители?
– Значит, ее били или унижали в школе. Красотой-то она не отличалась.
– Это в одной может так быть, но не
