— Не заметный… подарок? Я не поняла…
— Хелен, да нитку заговорить и прицепить к рукаву или дамской сумочке!
— А-а-а-а… а вы умеете создавать амулеты?
— Я — нет. Но ты ведь познакомилась с Александрой? Алекс ван Хоорн отличный маг-артефактор, вот она это и сделает. После того, как все пассажиры покинут судно, можно будет спокойно допросить суб-лейтенанта Макинтоша и выяснить, кто еще из членов команды работает на Хоукинса.
Дальше все было совсем просто.
Два дня Алекс трудолюбиво зачаровывала тонкие синие нитки. Думаю, что девушка не один раз за это время подумала обо мне весьма нелицеприятно, но вслух ничего не говорила. Впрочем, чего ж и ждать от хорошо воспитанной дочери дипломата выского ранга?
Когда «Гордость Бритвальда» уже почти подошла к причалу, на верхней палубе раздались крики пассажиров, и я пошла взглянуть, какие еще развлечения нам придумали талантливые бандиты. Почему-то в том, что это именно их работа, я ни секунды не сомневалась.
Оказалось, публика взволновалась из-за того, что горит вода в бассейне. Когда я подошла к месту события, из бассейна как раз выползла дымно-огненная змея, и с самым неприятным выражением лица двинулась вниз по трапу, к толпе пассажиров. Передо мной стояла Алекс, которая на миг даже качнулась назад. Ну, картинка была и в самом деле хорошо сделана, что тут говорить.
— Иллюзия, конечно, — сказала я довольно громко, с расчетом на то, что окружающие услышат. Потом раздвинула толпу и поднялась по трапу на верхнюю палубу, поближе к бассейну. Корабельного мага, разумеется, здесь не было; как я заметила, мэтр Бертье удивительно умело ускользает от неприятных ему обязанностей.
Ну, что же, все равно нужно было идти к капитану.
Мэтр Бертье мгновенно отправился к месту происшествия, стоило мне только намекнуть на оплату наших с Алекс магических услуг по повышенному тарифу. Гаскелл вызвал тех членов команды, в которых мог не сомневаться, и Александра быстро прописала параметры их аур, чтобы они могли активировать маячки в момент контакта с пассажиром.
Через три часа в Люнденвике был взят последний из участников ограбления вместе с камушками. Кое-кто из обворованных даже еще и не успел обнаружить потери к тому моменту, когда городская Стража и представитель бюро Пинкертона торжественно им вернули их имущество.
Кстати, куш был неплохой, тысяч на четыреста дукатов.
Ну, все равно, на мой взгляд — преступления не окупаются.
У меня оставалось не так много времени до отправления «Гордости Бритвальда» дальше, из Люнденвика в Христианию, всего пять часов. Прикинув, я решила наведаться все-таки в Кинсейл и посмотреть, как устроился Сирил, и чему его научила банши. В конце концов, от Кэнэри-Уорф до Кинсейла всего четыреста шестьдесят миль, семьсот с небольшим километров, вполне можно пройти двумя порталами. Тремя, поправила я себя: от Люнденвика до Мансениона, оттуда в Байле-Ата-Клиах, ну, а там уже Сирил сможет открыть встречную дорожку. Должен смочь.
Все получилось, и даже Кельтское море не помешало. Иногда, во время шторма, даже такая неширокая вода сильно сбивает настройку портала. Но тут все вышло отлично.
Дом, неожиданно доставшийся Сирилу по завещанию старого Шимуса О’Ши, был очень старым. Выбеленные стены первого этажа были из тесаных камней, переложенных плоскими булыжниками; второй этаж, гораздо более новый, выложили из красного кирпича. Плющ вился по стенам, доходя до травяной крыши; белые оконные рамы с мелким переплетом были прорисованы красным.
— Я смотрю, тут кто-то еще живет, помимо тебя и твоей матушки? — спросила я у Сирила, заметив во дворе дома совсем молоденькую девушку, развешивающую выстиранное белье.
— Живут, конечно. Я же не мог выгнать из дома родню, которая тут прожила всю жизнь. Сейчас здесь вдова маминого брата, Линда, с детьми. Еще мамина кузина Сиобан с мужем Патриком, и их дочка Дейдра, вот она белье развешивает…
— Ты был на них зол за то, что они отказались помочь твоей маме, — проговорила я медленно. — Сирил, ты проклинал их, а теперь разрешил жить в своем доме и есть твой хлеб.
— Это моя родня. И другой родни у нас с мамой нету. Скоро я уеду отсюда, и буду возвращаться нечасто. А с сестрами и племянниками ей не будет ни скучно, ни одиноко, — пожал плечами Сирил.
— Ну что же, это правильно. Пойдем, познакомь меня с твоей мамой. Да и Джаледа хорошо бы найти, должна же я проверить, что вы успели освоить нового.
Вечером я возвращалась в Люнденвик совершенно успокоенная: мои студенты не били баклуши все каникулы, и не посвящали это время только и исключительно хозяйству. Они попрактиковались, многому научились у Керидд и, по-моему, повзрослели.
Я тоже побеседовала с Керидд, задав ей интересующие меня вопросы. Не на все из них я получила ответ, но то, что удалось узнать, должно оказаться кстати, когда мы с Мартой Яначековой-Врожецкой встретимся лицом к лицу.
Глава 41
Чутье, интуиция, нюх — можно как угодно называть то внутреннее чувство, которое заставило меня в последний момент изменить планы и остаться на борту «Гордости Бритвальда» до конца ее рейса. Вообще-то, в Христиании мне было решительно нечего делать: здешнему отделу Службы магической безопасности давным-давно не приходилось расследовать что-нибудь действительно серьезное, отделения боевой магии в местном Университете не было, роднёй в этих холодных краях я тоже как-то не обзавелась.
Правда, весьма интересна была местная Гильдия артефакторов, и вот с ее главой, почтенным мастером Хорусом ван дер Гаклем, мне очень хотелось побеседовать. Больно уж любопытные разработки они показали на последней выставке артефакторики в Гравенхааге.
Александра ван Хоорн предложила мне остановиться у них в доме, и я согласилась. Не люблю отели, жить в частном доме куда комфортнее.
Утром я позавтракала совсем рано. Обитатели дома еще спали, и милейшая фру Густавсон, главная повариха посольской резиденции, напоила меня отличным чаем со свежими булочками, маслом, сыром и медом. Кстати, прекрасный бутерброд получается, если, перед тем, как увенчать хлеб с маслом куском сыра, прослоить все это медом. И почему я так не завтракаю в Лютеции?
Прогулявшись по набережной, я полюбовалась изящной решеткой Королевского сада Тиволи, подставила лицо косым лучам восходящего солнца и неторопливо дошла до величественного здания Университета имени Аарона Бальгаузена. Изучила надпись у подножия статуи вышепоименованного Аарона — основатель Университета, детский врач, открыватель вакцины от полиомиелита, создатель школы педиатрии… Хорошая биография, правильная. И неудивительно, что именно здесь уже лет триста — самая сильная педиатрическая школа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
