двух словах. Вас ожидают, сир. Поспешим.
Ожидают? Интересно…
— Поспешим, коли так.
События снова ускорили ход. Вчера Колуэй принёс неожиданные вести о Вермилии, но оказалось, что это был ложный след. Или, по крайней мере, заведший в тупик. Однако надежда узнать что-то быстро вспыхнула снова — это придало Тиберию сил, хотя и немного.
На этот раз рыцари не повторили вчерашней ошибки: спешиваться не стали. Тем более что дождь размыл деревенские улицы пуще прежнего, и грязь громко чавкала под копытами могучих коней. Священник вёл всадников к церковному подворью — туда же, где говорили с сиром Робином.
За частоколом Колуэй оказался ещё мрачнее, чем со стороны. Местные попрятались по домам, заперли двери и закрыли ставни, у кого они имелись. Огней почти не было. Стояла гнетущая тишина.
— Так кто нас ожидает?
— Вы… ну… вы сами увидите.
Опять Мартин? Или кто-то прибыл из Фиршилда? Паладины… а может, сам барон? Что ещё могло произойти? В уставшей голове мысли ворочались медленно. Рыцари подъехали к церковным строениям, слезли с коней. Во дворе церковной общины было полно вооружённых людей, и все они молчали.
— Да что происходит?!
— Пройдёмте, магистр, пройдёмте…
Священник привёл Тиберия, приора, паладинов и Винслоу в ту же комнату, где вчера днём сидели Мартин и Робин. Теперь защитников Церкви ждало здесь совершенно иное. Ни одна из версий, успевших родиться у магистра, не подтвердилась.
Голос священника задрожал:
— Солдаты доложили м-мне о ней. Эту ж-женщину некоторые будто узнают, но никто не сказал о ней н-ничего. О-она назвалась…
— Довольно мямлить, прошу вас.
— …ведьмой. Так и сказала. Она желает поговорить с вами, магистр. О паладине Вермилии.
Тиберий подумал было, что ослышался. Сколько лет он служил Церкви — любая колдунья всеми силами избегала святых рыцарей. Да что уж там! Ни в одной деревне никто в здравом рассудке не объявил бы себя ворожеей или колдуном — каждому известно, чем это кончается. Нелепица!
Не говоря уж о том, что ясно декларировал епископ Корнелий в своей книге: ведьма никогда по доброй воле в церковь не войдёт. И при чём тут Вермилий?..
Женщина сидела за столом, склонив голову: её сторожили одоспешенные сквайры Перекрёстка. Незнакомка не была ни связана, ни закована: вопрос по этому поводу Тиберий задал священнику первым делом.
— Нет нужды, к тому же… мы видели кое-что. Помилуй нас Творец Небесный!
Чушь. Возмутительный фарс! Тиберия было нелегко разозлить, но теперь он закипал, причём стремительно. Нужно взять себя в руки. Никто, кроме магистра, порядок не наведёт.
— Выйдите все, кроме приора Найджела, сира Вилфорда… и вы, Деметрий, Хирмений, Амадей, останьтесь. Остальные — вон! Закройте двери.
Такой приказ и охранники, и отец Церкви были рады исполнить. Дверь затворилась. Тиберий, памятуя о вчерашнем малодушии Винслоу, думал выгнать и его. Однако под сводами церкви сир Вилфорд страх перед нечистыми силами вновь утратил начисто.
Света в комнате имелось достаточно: может, даже больше нужного. И места на всех хватало, так как комната, по всей видимости, обыкновенно служила трапезной. Сейчас утвари на столе не было — лишь россыпь мелких предметов. Бесполезный хлам: косточки, камешки, угли, клочки шерсти и спутанные нити, зёрна и сухие плоды.
Магистра признания в колдовстве сейчас интересовали мало. Он сразу задал главный вопрос:
— Паладин Вермилий. Что о нём?
— Как невежливо… ну где же столичные манеры? Сначала предаёте огню приютивший вас дом, такой уютный в холодную ночь — а теперь и имени моего не спросите, достопочтенный паладин-магистр Тиберий?..
Женщина подняла голову, и Тиберий наконец увидел что-то, кроме скромной крестьянской одежды и совсем не по-деревенски ухоженных угольно-чёрных волос. Красивое бледное лицо. Глаза, чудно сочетающие голубой и янтарный цвета пополам.
Магистр собрался повторить вопрос, но Вилфорд Винслоу заговорил прежде.
— Позвольте-ка, магистр, я поясню этому отродью, как паладину отвечать должно!
Наглость Винслоу сбила Тиберия с мысли. Он ещё не придумал, как лучше осадить рыцаря — а женщина снова заговорила.
— Можете удовлетворить просьбу сира Винслоу: он мастер вести беседы в определённом ключе. Большой, большой мастак в этом деле… Конечно, разговора у нас тогда не выйдет, зато зрелище получится интересное.
— Сир Вилфорд, обождите, прошу вас. — Тиберий убедился, что Винслоу его понял, а затем вернул взгляд к янтарно-голубым цветам. — Хорошо. Назовись.
Она улыбнулась. Паладинам не пристало восхищаться женщинами, однако Тиберий не смог избежать мысли: давно не видал ничего прекраснее этой улыбки.
— Гелла… зовите меня так. Вы выглядите смертельно уставшим, магистр, но должна признать: даже в таком состоянии вы удивительно красивый мужчина. Истинный рыцарь, как с картины! Ох, на что вам эти обеты безбрачия... Уж я бы не отказалась уединиться с вами при лунном свете. Простите-простите: увлеклась. Немудрено: что у одинокой женщины ещё может быть на уме?.. Но вы не думаете о всяких глупостях. Вы сразу переходите к делу, сразу спрашиваете о Вермилии.
— Спрашиваю.
— О… люблю твёрдых мужчин. Умеющих приказывать. Уж я бы послушала ваши приказы, только другие… Успеем поговорить о Вермилии: никуда старый осёл не денется. Понимаю, вас беспокоит его судьба, но ведь интересует и кое-что другое, верно?
Гелла вела себя совсем не так, как обычно для людей в шаге от пытки и костра. Это само по себе интриговало, однако от Тиберия не ускользнули и слова про сгоревший дом. Что-то тут не то.
— Гелла. И утверждаешь, что ты ведьма?
— Самая настоящая.
Кто-то за спиной Тиберий выразительно хмыкнул. Смешно, да.
— Ты безумна. Любая ведьма отпирается до последнего, и ни одна не приходит с признанием: наказание за порочную связь с Нечистым одно.
Гелла закатила глаза.
— Я ведь не девчонка, которую винят в том, что коровы в деревне не доятся. Я о своей природе с гордостью говорю. И прямо, потому что Вермилий совсем не показал догадливости: беда с вами, с паладинами... Святым книгам верите, а глазам да ушам — нет.
Гелла грациозно выпрямилась на стуле, закинула ногу за ногу, сложила руки под внушительной грудью. Чёрные линии бровей, такие яркие на бледном лице, мрачно сблизились.
— Я ведьма. Понимаю, вы впервые слышите это не после дыбы или калёного железа… зато впервые для вас эти слова правдивы. Мне что же — вылететь в печную трубу на метле, чтобы вы поверили? Показать пару ярмарочных фокусов?.. Не будьте таким же
