— Поди объясни это безумцу.
Жар рассеянно наколол на вилку картошинку, хотя вроде как уже наелся. Покрутил ее перед глазами.
— А воля хозяина обязательно должна быть доброй?
— Это ты к чему?
— Ну можно пообещать отпилить ему не одну руку, а две. И ноги тоже.
— Жар!!! — возмутилась подруга.
— Так мы только пообещаем.
— Ты же духовное лицо, у тебя и мыслей таких быть не должно!
— Грешен, — застенчиво сказал Жар. — Но Хольга добра, а Саший поймет.
— Райлез тоже поймет, что мы его обманываем.
— А мы не будем обманывать. Мы честно пообещаем и будем молиться, дабы он внял гласу разума.
— И кто будет пилить, если не внемлет? — саркастически поинтересовался Альк.
— Как кто? Ты, конечно.
— Ага, — мрачно согласился крыс, представив себя с ножом в лапках. — Запросто.
— Ну или отгрызешь, — поправился Жар с учетом ситуации.
— Я еще не настолько рехнулся. — Впрочем, в целом идея Альку нравилась. Поговорить с хозяином в любом случае придется, и лучше бы с позиции силы, иначе он ничего и слушать не станет. Однако посылать на это дело Рыску с Жаром крыс зарекся, а в себе, увы, был уверен еще меньше. — Для начала надо разобраться, почему я превращаюсь туда-сюда и как этим управлять.
— Ну давай вспоминать, — согласился вор. — Первый раз ты стал человеком, когда за нами шош гонялся. Рыска, ты тогда что-нибудь делала?
— Убегала, — честно сказала подруга.
— А ты?
— Злился.
— На шоша? — удивился вор.
— На идиотов, которые носятся и вопят, вместо того чтобы взять себя в руки и что-то предпринять.
Жар хотел огрызнуться в том же духе, но передумал. Решать загадку было интереснее, вор вообще любил головоломки вроде: как украсть картину размером с обеденный стол, если в доме одиннадцать комнат, высота куста жасмина семь ладоней, из кухни видны ворота, хозяйка перед сном выпивает рюмку можжевеловой настойки, хозяин любит карточные игры, дочка гуляет с подмастерьем пекаря, а у ночного сторожа теща в Яблоньках.
— А обратно ты превратился почти сразу, — продолжал увлеченно рассуждать вор.
— И я жутко испугалась, — смущенно призналась девушка.
— Больше, чем шоша? — Крыс свернулся всклокоченным шариком, вылизывая живот. Не то чтобы Алька беспокоила чистота шкурки, но неподвижно сидеть больше щепки крыса не могла и человек предпочитал уступить ее инстинкту прихорашиваний, лишь бы не мешала думать.
— Нет, но… по-другому. — Девушка вспомнила, каким ужасом ее обдало, аж все внутри перевернулось: саврянин!!! А сейчас… Рыска как-то поймала себя на том, что уже даже не замечает, с белокосым купцом торгуется или со «своим», главное, чтобы цену хорошую давали. Права тетка Ксюта: все эти мужики одинаковые, что ниже пояса, что выше!
— Может, из-за этого? Ты же говорил, что путник имеет какую-то власть над «свечой». Рыска захотела, чтоб страшный саврянин снова стал крысой, он и стал.
— А с госпожой Лестеной тогда как? — скептически напомнил Альк, переходя к хвосту.
— Она тоже испугалась, — неуверенно предположил Жар, сам понимая, что натяжка ну очень большая.
— А в темнице кто меня пугался? Стражник?
— Не знаю, — уныло признался вор, — но, согласись, всякий раз превращение в крысу было очень кстати!
— Особенно вчера, — мрачно поддакнул Альк. — Работу пропустил, перед наставником крысой предстал, если б он хотел — отобрал бы у девки запросто… Стоп. — Крыс мигом развернулся, встал на дыбки. — Вот дрянь, а ведь точно! Оно было некстати мне, но всякий раз выводило из-под удара.
— Когда перепуганная Рыска могла отказаться тебе помогать, когда толстуха, увидев саврянина, могла поднять дикий визг и нас бы схватили, когда ты мог умереть в темнице, когда ты расхворался из-за раны, — перечислил Жар, воодушевляясь с каждым удачно укладывающимся в мозаику кусочком. — Похоже, сходится!
— 3-з-зараза. — Крыс повернул мордочку к боку и снова принялся вылизываться, ожесточенно, будто его укусила блоха, — получается, мне вообще нельзя ввязываться ни во что рисковое?! Тут же превращусь?
— По-моему, оно все-таки не каждый раз происходит, — осторожно сказал Рыска. — Были же и другие случаи, когда ты мог превратиться, — при драке с разбойниками, например.
— Как наставник и говорил — подвязано на удачу, но дикую, неуправляемую.
— А как же я вчера с ней управиться смогла? — ревниво возразила девушка.
— Есть у меня одна идейка… — Альк действительно нашел блоху и выместил на ней свою досаду. — Ты не улучшила мою дорогу, а окончательно испортила, заставив почти сдохнуть, и тут-то в дело вступила удача.
— Но… не могла я такого сделать! — перепугалась Рыска. — До сих пор же все получалось!
— Оно и получилось. Можно через калитку выйти, а можно забор снести, если сила есть, а ума недовесок. Ладно, с этим вроде разобрались. — Альк заставил себя успокоиться и выпрямиться. — А что у нас с обратными условиями? В человека?
— Когда мы спорили из-за лекаря, по дороге к скиту, когда встретились после виселицы, — перечислил вор. — М-да, эта задачка потрудней будет…
Но расстроенная девушка в разговоре больше не участвовала, а вдвоем Жар с Альком так ни до чего и не додумались.
— Как говорил Щучье Рыло, — потягиваясь, зевнул вор, — даже Сашию надо когда-то спать. Может, во сне осенит.
— И в каких же случаях он это говорил? — скептически уточнил крыс.
— В основном когда ломалась седьмая кряду отмычка, — признался Жар. — Но, по-моему, от этого совет хуже не стал.
* * *
Когда Рыскино дыхание стало ровным и глубоким, крыс спустился с печи и воровато, короткими перебежками пересек кухню. Вспрыгнул на ларь, приподнялся на задних лапках, заглядывая девушке в лицо и настороженно шевеля усами; окончательно убедился, что она спит, тихонько взобрался к ней на грудь и тоже свернулся клубочком.
Мерный стук Рыскиного сердца и медленно вздымающаяся и опускающаяся грудь успокаивали и убаюкивали. Не давали забыть о том, что Альк тоже человек. Там, на печи, его затмевала крыса — это было ее время, ее место, и доносящиеся с чердака шорохи иглами кололи уши и лапы. Больше всего Альк боялся, что уснет раньше ее. Это случилось всего один раз, еще во время лесной ночевки, когда Альк внезапно осознал, что сидит на пне в сотне шагов от костра — хотя убей не помнил, как и зачем там очутился.
С тех пор спать в одиночестве крыс не рисковал, хоть Рыска и отбрыкивалась, не понимая, чего эту тварь так тянет к ней за пазуху. Из вредности, не иначе. Возможно, если бы Альк поговорил с девушкой начистоту… Нет, пусть лучше злится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
