Хнор издал удовлетворенный кашляющий звук и в знак почтения прикоснулся ладонью к груди.
Да, он не ошибся. Его избранница… гм? … Да, именно избранница, он был в этом теперь вполне уверен, действительно принадлежала к знатному и сильному дому.
— Представьтесь и вы, красавец, – промолвила Линья. – Я хочу знать, правильно ли розовоногая Йоа проложила дорогу моей судьбы?Хнор назвал свое имя, а также умения, числящиеся за его домом, и не забыл даже упомянуть о давнем предсказании, касающемся будущего его дома, сделанном вещей звездной бабочкой. Для того чтобы произвести впечатление на избранницу, все средства хороши.
Первая, до поры до времени прикрытая пара глаз Линьи от удивления широко раскрылась. Она оказалась еще прекраснее, чем вторая – желтого цвета, с нежным розоватым, немного напоминающим сердцевину плода кута оттенком.
— Вы тот самый Хнор, манипулятор утонченного уровня, известный всем как подающий большие надежды?
— Да, это я.
А как еще можно было ответить на этот вопрос? Особенно, если его задала красавица, с широко открытой первой парой глаз.
— И вы появились перед мной в сезон поиска избранниц…
— Да!
— Но в таком случае…
У Хнора перехватило дыхание. Чувствуя себя попавшей на теплые камни снежной молью, он едва слышно пробормотал:
— Мне бы хотелось… я бы осмелился предложить… если мое предложение будет принято…
Так и не сумев выдавить из себя дальнейшие слова, сильно сконфузившись, он замолчал и в полном отчаянии, чтобы хоть как-то спасти положение,изобразил руками ритуальную вечную восьмерку.
К счастью Линья взяла дело в свои руки и ласково спросила:
— Вы желаете сделать меня своей избранницей?
— О, да, да! – страстно воскликнул Хнор.
— Разве можно отказать молодому человеку с таким блестящим будущим?
— Так вы согласны? – пролепетал Хнор.
— А вы не забыли об одной мелочи?
— Какой именно?
— Испытание. Прежде чем я получу право официально назвать себя вашей избранницей, вы должны пройти испытание, соответствующее вашим немалым способностям.
— Да, я пройду испытание, – пылко воскликнул Хнор. – Оно не посрамит дом моей избранницы.
— Будьте осторожны, – напомнила Линья.
— Немедленно, – заявил Хнор. – Я займусь этим немедленно. Действительно трудное, небывалое испытание. Оно прославит имя моей избранницы в веках.
2.
Главный координатор-исследователь раздвоился. Причем, тотчас после этого правый из теперь уже двух координаторов искоса взглянул на левого и скорчил ему зверскую рожу. Левый не повел даже ухом. Он все так же смотрел на капитана корабля, и в глазах его читалась некоторая тревога, словно у врача, заглянувшего к старому приятелю и вдруг обнаружившего у него легкие признаки неизлечимой болезни.
Капитан решил, что теперь уже совершенно наплевать на то, что о нем эти координаторы подумают. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза и сидел так до тех пор, пока проплывавшие перед ними фиолетовые и желтые круги не истаяли, уступая место правильной и от этого такой успокоительной темноте.
После этого капитан открыл глаза и, увидев, что перед ним вновь сидит только один координатор, недовольно поморщился.
Вот так. Всего лишь иллюзия, последствия единения с кораблем во время перелета. Плохо, что они со временем ощущаются все сильнее, и все труднее после них возвращаться к нормальному мировосприятию. Интересно, чем это закончится?
Капитан корабля мрачно сказал:
— Ну хорошо, вот тебе планета. Средних размеров, кислородная, достаточно удаленная от звезды, чтобы не поджариться, но и не настолько, чтобы замерзнуть. Называется Драгоценность.
Главный координатор – исследователь наконец-то опустил глаза вниз, на крышку стола, слегка побарабанил по ней пальцами и осторожно спросил:
— Значит, ты самоустраняешься?
Капитан усмехнулся.
— Разве это возможно? В отставку я не подавал и по-прежнему командую своим кораблем. Мне – корабль, тебе – исследования. У тебя есть полная свобода действий, конечно, если они не будут угрожать безопасности экипажа. В этом случае мне придется вмешаться. Но только в этом случае, не ранее.
— Как положено… Понятно… Ты не веришь в успех наших поисков?
Вот этот вопрос капитану не понравился:
— Мое личное дело.
Немного помолчав, координатор-исследователь сказал:
— Да, ты прав. Это твое личное дело.
Капитан развел руками.
— Не взыщи…
— И несмотря на это, согласие на исследование планеты ты все-таки даешь?
— Да.
— Обычная процедура?
Капитан еще раз прикрыл глаза.
Искушение было слишком велико… Ну нет, пусть даже это и не имеет никакого смысла, от обычного порядка отступать не стоит. И значит…
— Она самая, – сказал капитан, – Все, как положено, по уставу.
3.
Пространство походило на шкуру черной пантеры, а звезды – на дырки, оставленные в ней картечью неумелых охотников. Рыбки-пустынницы, резвившиеся на фоне ближайшей туманности,казались ожившими акварельными рисунками.
Трабас – потрясатель основ любовался танцем рыбок до тех пор, пока их радужная расцветка не стала блекнуть. Как только это произошло, он решил, что настала пора вспомнить и о других развлечениях. Например, о приколах.
Приколы. Он буквально не мог без них существовать, они были нужны ему, как мельчайшая, рассеянная в пространстве, пригодная для дыхания пыль. За все двадцать восемь тысяч циклов его жизни он не упустил ни одной возможности для смачного, качественного, стимулирующего к дальнейшему существованию прикола.
Разве не истинным шедевром был устроенный им на планете квазипрыгунов, большой, воскресный всеобщий изврат, закончившийся битьем древних рубиновых зеркал? Кто осмелится утверждать, будто сооруженная им в созвездии Трех Покинутых Дев тысячекилометровая картина под названием «Восход надежды» не является шедевром? Еще каким! На экипажи сто двадцати трех кораблей, рискнувших ей полюбоваться и в полном составе окрасившихся в сочный зеленый цвет, она произвела действительно незабываемое впечатление. А если вспомнить о долине загадочных существ на Загрибе 7, насмерть влюбляющихся в любого, пожелавшего на них поглазеть? И кто может забыть о расположенном рядом с туманностью Вопросительного Знака бар, каждый посетитель которого до сих пор получает в виде подарка «амулет счастья», обладающий дополнительным свойством наводнять сны владельца рекламой поджаристых булочек из свежего асфальта? В общем, если учесть еще сотни и тысячи других, не менее лихих приколов, то становится ясно, что титул «потрясателя основ» заработан Трабасом самым честным образом. Не подкопаешься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
