— Не хотелось бы разочаровывать вас, лейтенант, но не все роботы и пехотинцы пойдут с вами. Я назвал общую цифру войск, которые будут принимать участие в атаке. Большая часть их будет отвлекать дэвионовцев. С вами пойдут только два отделения и взвод гурхов.
— Рано я радовался, — уныло произнес Фаллер. Полковник пригладил отросшую за время скитаний бороду.
— Как я уже говорил, с разведкой вы справились блестяще. Теперь от вас требуется большее. Это будет нелегкая битва, но у вас есть пара дней, чтобы выспаться и подготовиться. Прячьте роботы, отдыхайте, а потом вместе подумаем, как вам облегчить выполнение операции.
Офицеры начали расходиться. Лорен уже направился к своему роботу, но полковник остановил его.
— Вы что-то хотели сообщить мне, сэр? — осторожно спросил Жаффрей. «Вот сейчас он мне выскажет все, что думает об отправке Планкета к Малвани. Тактичный человек, не захотел отчитывать меня при всех», — с благодарностью подумал Лорен.
— Можно подумать, что ты не знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой, — мягко улыбнулся полковник.
— Знаю, — вздохнул Лорен и вскинул голову. — Я готов нести полную ответственность за свои действия. Конечно, на первый взгляд может показаться, что я поступил опрометчиво, но уверен — игра стоит свеч. Когда Малвани узнает всю правду, она уйдет от дэвионовцев. Не думаю, что она повернет своих сторонников против них, но против своего народа драться не будет.
Маклеод покачал головой и похлопал Лорена по плечу:
— Ты думаешь, я буду тебя ругать за то, что ты сделал?
Лорен недоуменно смотрел на осунувшееся лицо полковника.
— А разве нет? — спросил он.
— Конечно нет. — Маклеод пристально посмотрел в лицо Лорена. — Скажу честно: я всегда немного сомневался в тебе. Прости меня, Лорен, я ошибался. Теперь я вижу, что ты человек чести. Даже такие твердолобые парни, как Хафф, и те больше не считают тебя потенциальной угрозой. — Полковник усмехнулся. — А что касается отправки Планкета, то до такого хода даже и я не додумался бы. Ты правильно поступил. Положа руку на сердце я и сам не думаю, что Малвани может воевать против своего народа. Нет. — Полковник замотал головой. — Никогда не поверю!
— Благодарю вас за доверие, полковник.
— Это тебя нам нужно благодарить. Никто из нас не пошел бы на такой шаг. Из гордости… — Полковник повернулся и посмотрел на своего «Воина Гурона». — Ты напомнил мне об одной вещи, которую я слышал, еще когда был сопливым лейтенантиком в полку Мариона.
— О чем же? — спросил Лорен.
Полковник Маклеод смотрел вдаль, словно где-то там, между деревьями, бродили тени его воспоминаний.
— Марион был хитрец из хитрецов и к тому же гонял нас как горных козлов. Ни днем ни ночью он не давал нам покоя. Мне кажется, что я и сейчас во сне слышу его голос и его любимую поговорку: «Побеждает тот, кто займет господствующие высоты. Будьте на высоте, и вы никогда не проиграете». Гонял он нас так целых два года, но, ты знаешь, мы не только никогда на него не обижались, но и в любую минуту были готовы идти за ним в огонь и в воду. Голодные, мокрые, злые, мы любили Мариона. — Лорен смотрел на изможденное, внезапно постаревшее лицо полковника. — Перед тем как улететь из Конфедерации Капеллана, на Ноньпо случилась небольшая заварушка. Пришлось биться на равнине. И ты знаешь, с кем мы дрались? — спросил он и, услышав отрицательный ответ, произнес: — С Третьим королевским полком.
— С тем, что сейчас занял Тару? — В голосе Лорена послышалось удивление.
— Совершенно верно, — кивнул Маклеод. — Так вот, во время той битвы я стоял рядом с Марионом.
Справа от нас, на небольшом возвышении, горели три робота дэвионовцев. На них не было живого места, и мы не обращали на них никакого внимания. Вдруг они словно возродились и бросились к своим. Я тут же навел на них ПИИ, но Марион рукой сбил мне прицел.
— Зачем? — еще больше удивился Лорен. Полковник немного помолчал.
— Марион включил связь и сказал мне: «Будь на высоте». — Маклеод засмеялся, и смех его был старческим. Лорен с жалостью смотрел на заслуженного воина. — Тогда я не понимал, что он имеет в виду, постоянно повторяя свою присказку, зато теперь очень хорошо понимаю. Быть на высоте, стараться быть лучше — вот к чему должен стремиться воин. Те три робота не представляли собой никакой угрозы, зачем же я стремился убить их водителей? Только чтобы удовлетворить свою страсть к убийству? Такой страсти не должно быть у того, кто выше всего ценит честь и собственное достоинство. Полковник Марион постоянно говорил нам, что Горец, особенно командир, должен уметь не только убивать, но и щадить. Воинственность должна идти рядом с благородством. Через много битв мне пришлось пройти с тех пор, — задумчиво продолжал полковник, — и всегда я старался жить по принципам, которые заложил в нас полковник Марион. Моими действиями руководило только стремление к справедливости и добру. Мне часто приходилось идти наперекор остальным, и вначале многие меня ненавидели, но потом понимали и одобряли мои решения. Точно так же, как полковник Марион нас, я учил и Малвани. Она вернется, я знаю.
Лорен молча стоял, размышляя над словами Маклеода.
— Благодарю вас за доверие, полковник, — наконец произнес он. — Еще в детстве я мечтал о том, как когда-нибудь буду драться в полку, где служили мои предки. Конечно, я видел себя командиром, — мягко улыбнулся Лорен. — И вот теперь моя мечта сбылась, я поведу Горцев в битву. Вы, конечно, понимаете, полковник, что я сейчас чувствую. Как мне хотелось бы, чтобы мой дед дожил до сегодняшнего дня.
— Он бы гордился тобой, Лорен. — Полковник положил руку ему на плечо. — Только странно, почему ты часто говоришь о своем деде и почти никогда не вспоминаешь отца?
Лорен отвел взгляд и опустил голову.
— Мне всегда казалось, что дед был не согласен с моим отцом. Думаю, это обычное дело, извечная проблема отцов и детей. Они редко живут душа в душу. Во всяком случае, отец не одобрял того, что мой дед часто говорил о Горцах и о Нортвинде, но никогда о Доме Ляо. Я припоминаю, что даже о Конфедерации Капеллана он упоминал крайне редко. Мой отец служил в частях Смертников-Коммандос и погиб, когда я еще был мальчиком. Честно говоря, я его почти и не знаю, дед говорил, что умер он с честью. Когда меня призвали в армию и предложили записаться в Смертники-Коммандос, я охотно согласился. Мне казалось почетным служить в той же части, что и мой отец. Но сейчас, на Нортвинде, я не знаю, что мне делать. Как у всякого военного, у меня есть долг и перед Конфедераций Капеллана, но в то же время я чувствую себя Горцем. Надеюсь, мне удастся сделать так, чтобы ни одна из этих сторон не могла упрекнуть меня… Мне очень хотелось бы не покрыть позором ни деда, ни отца… Если бы только это было возможно.
— Ты правильно мыслишь, Лорен. И не думай о том, что ты можешь опозорить свою семью. Пришло время тебе самому выбирать свой путь в истории. Разрываясь между идеалами твоего отца и деда, ты не найдешь покоя. Делай так, как подсказывает тебе совесть, тогда все твои решения будут правильными. Несправедливость своих поступков ты поймешь сразу, когда однажды встанешь утром и тебе будет неприятно смотреть на себя в зеркало. И если ты будешь постоянно стараться ублажить либо чью-то память, либо кого-нибудь из живущих, то именно этим ты и закончишь. Ты — прекрасный воин, Лорен. Ты умеешь планировать и вести битву. Ты чувствуешь противника и умеешь разгадывать его замыслы, а это немалый талант. Но самое главное — ты умеешь слушать голос своей совести и умеешь отличить добро от зла. Да, иначе ты бы никогда не послал Планкета к Малвани. Только одного я никак не могу понять…
— Что именно, полковник? — спросил Лорен, поднимая глаза на Маклеода.
— Почему ты сам к ней не отправился? «Почему я сам…» — Лорен удивленно смотрел на Маклеода, не зная, что и ответить.
— Честно говоря, я бы пошел туда сам, если бы это была не Малвани. С ней у нас очень сложные отношения, не то любовь, не то ненависть, а скорее смесь из этих чувств. Там, на дне Тилмана, я был от нее в двух шагах. Каждый из нас мог одним выстрелом убить другого, но мы не сделали этого выстрела. До сих пор не понимаю почему… Нет, мне не имело смысла идти к ней, она бы мне не поверила. Только Планкет, человек, которого она знает всю жизнь, может повлиять на нее. Она ни на секунду не усомнится в том, что он ей расскажет.
— Ты напрасно так волнуешься, Лорен. Я не собираюсь упрекать тебя, ты правильно сделал.
— Вы знаете, полковник, сейчас меня волнует не Малвани — я уверен, что она придет. Меня беспокоит совсем другое. Там, в парке, был один момент, когда мои воины чуть было не отказались подчиняться мне. Вы меня понимаете? Я едва не потерял контроль над своими воинами. И не потому, что я не умею командовать. Просто когда они увидели, что творится в Таре, поняли, что их город оккупирован, они хотели тут же начать крушить дэвионовцев. То варварство, которое они увидели, произвело на них ужасное впечатление.
