Отец Тобольг имел полностью противоположное мнение, снова пришла мысль к Ирланию. Он не чурался ни стали, ни огня в достижении своих сомнительных целей.
Впрочем, вампир ждал подобной реакции. И основательно к ней подготовился.
— Указывать людям на зло, значит, да? — ухмыльнулся референт. Встал, подошел к главе Ордена, вынул из внутреннего кармана плаща небольшую книжицу, открыл ее и положил прямо перед отцом Милиосом.
— Что это? — еще больше нахмурился тот.
— Читайте, — кивнул Ирланий, возвращаясь к креслу. — Только не торопитесь. Я подожду.
Глава Ордена прищурился и чуть наклонился.
— Мартин Гошкоте? — поднял он чуть взволнованный взгляд на референта. — Кто это?
— Один очень известный, но из-за политкорректности вашего Ордена ставший никем, человек. Это труд всей его жизни.
— Почему я должен это читать? — в глазах отца Милиоса блеснуло непонимание.
— Потому, что это правда. Не та правда, которой вас пичкали ваши учителя, а настоящая. Читайте, читайте.
Глава Ордена нахмурился еще больше, но опустил взгляд на книгу и принялся читать.
Минуты ползли долго, но Ирланий терпеливо ждал. Солнце за окном уже встало и ускорило движение на пути к зениту, спину вампира стало заметно припекать. Отец Милиос, видимо, увлекшись чтением, будто и вовсе не обращал внимания на гостя. Он листал страницы одну за другой, местами пропуская текст, а местами жадно вчитываясь. Дважды в покои главы Ордена стучался послушник с какими-то просьбами, но оба раза был выпровожен.
И вот, наконец, чтение завершилось.
— Я весьма впечатлен, — отец Милиос поднял взгляд на референта. — Однако с чего вы взяли, что описываемые в этой книге зверства инквизиции имели место быть на самом деле? Я лишь вижу, что чья-то больная фантазия выплеснулась на бумагу. Никто никогда не поверит в это. Отец Тобольг был великим человеком, и позорить его имя чьими-то кощунственными вымыслами — это низко.
— Это не чья-то банальная фантазия. Не чей-то вымысел. Мартин Гошкоте — последний канцлер Мирании. Вы, должно быть, заметили, что книга не дописана. Это потому, что он не успел этого сделать, так как погиб при обороне Императорского замка.
— Однако это ничего не меняет. Его имени никто уже не помнит. И правда ваша никому теперь не нужна.
— Сомневаюсь, — покачала головой Ирланий, глядя прямо в глаза отцу Милиосу. — Ваш Орден слабнет с каждым днем. Раньше вы управляли государством, ныне же — лишь беспомощно барахтаетесь в тени своего былого величия, как беспомощные птенцы в луже. Это, — он опустил взгляд на книжку и снова поднял его, — добьет вас за считанные дни, если окажется в нужном месте в нужное время. В лучшем случае ваш Орден упразднят, признав пережитком прошлого. В худшем же… — Ирланий злорадно усмехнулся. — Надеюсь, вы понимаете, что может случиться?
— Никто не поверит в этот бред. Никто, — в глазах главы Ордена блеснули искорки ярости.
— Как знать, — пожал плечами референт, медленно и как бы нехотя вставая с кресла. — Если подкрепить эту исповедь и другими доказательствами, которые, к слову, у меня тоже имеются в избытке, может случиться то, чего бы ни мне, ни вам не хотелось, — Ирланий подошел к столу, поднял книгу, закрыл ее, будто нарочито протер рукавом обложку и спрятал в недрах плаща.
Референт зашагал к выходу, чувствуя, как буравит его гневным взглядом глава Ордена, взялся за ручку двери, как вдруг отец Милиос окликнул его. Ирланий сделал вид, что не расслышал и начал открывать дверь.
— Господин Ирланий, прошу вас, помедлите, — снова окликнул его главный инквизитор, в голосе чувствовалось волнение.
— Да, ваше святейшество, — повернулся к нему референт.
— Будьте столь любезны, уделите мне еще минутку.
— Насколько я понял, вы уже все решили. Я не смею вас больше задерживать. Уверен, у вас имеется еще множество неотложных дел, а я и так занял слишком много вашего драгоценного времени.
— Сядьте, — почти требовательно произнес отец Милиос.
Ирланий выждал мгновение, но все же повиновался просьбе.
— Что вы от меня хотите? — устало посмотрел на него глава Ордена.
— Вот это мне уже нравится, — на лицо референта выползла легкая улыбка. — Я хочу, чтобы вы убедили триумвират в необходимости ответной атаки. Вы должны не просто попытаться заговорить с ним на эту тему, а полновесно убедить, используя веские аргументы. Вы — Орден Инквизиции, и вам как никому другому ясно, что Одержимый — настоящее зло, выползшее из глубин Бездны. Откройте глаза на истину триумвирату, сделайте так, чтобы они поверили больше вашего в необходимость ответной атаки. Тогда мы навсегда забудем и об этой книге и о чем-либо другом, прямо или косвенно доказывающим порочность вашего Ордена.
— Но Одержимый… он окружил себя убийственными чарами. Люди не способны противостоять влиянию Земель Демонов.
— На этот счет не беспокойтесь. Я знаю, как избежать негативное воздействие Завесы Ночи.
— Но как вы собираетесь бороться с ним? Возможно, у стен его замка стоит воинство в несколько раз превышающее численностью то, что нам удалось разгромить.
— Не думаю, что Одержимый успел собрать слишком большую армию. Как бы то ни было, нам помогут.
— Кто?
— Подполье.
— Какое еще подполье? — глава Ордена озадаченно прищурился.
— Некоторые лакхаи из числа воинства Одержимого во главе с неизвестным магом, помощником самого Одержимого, организовали заговор против своего владыки. Они помогут нам беспрепятственно проникнуть в замок Одержимого. У меня есть от них письмо.
— Вы заключили сделку с полудемонами? С проклятыми исчадиями Бездны? И меня хотите втянуть туда же? — почти угасший гнев стал снова разгораться в отце Милиосе.
— Вы неправильно меня поняли, ваше святейшество, — покачал головой референт. — Это не сделка с Бездной. Это вынужденное сотрудничество. У нас все как следует продумано.
— Это может оказаться ловушкой. Вы всех погубите.
— Мы погубим всех, если не предпримем никаких действий. А подполье… от него всегда можно будет избавиться, если что-то пойдет не так.
Отец Милиос тяжело вздохнул, потупив взор. Гнев все еще бурлил в нем, но глас рассудка непримиримо брал верх.
— Хорошо, я сделаю это, — поднял он тяжелый взгляд на референта. — Но у меня будет к вам встречное условие. После того, как я уговорю триумвират последовать вашей безумной затее, вы должны будете отдать мне эту книгу.
Ирланий повел бровью, но не подал и признака возмущения.
— Хорошо, — кивнул он. — Я даже могу, если вы того изволите, сжечь ее прямо у вас на глазах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
