и въехала во двор; за ней последовали другие. Забегали пожарные, таща шланги, ударили первые струи, гася огонь в окнах первого этажа. А Гуров подошел к Березкину и спросил:
– Когда вы получили сигнал о пожаре? И от кого?
– Сигнал в пожарную часть поступил в 2.42 от соседа Рябова, – отвечал Березкин. – Как я понимаю, вон из того дома справа сообщали. А чуть позже и другие жители этого района стали звонить. Ну а уже пожарные нам позвонили – так положено, они всегда так делают.
– Сам Рябов не звонил?
– Нет.
– Стало быть, пожар начался примерно час назад. А больше никаких звонков не было? Никто никаких заявлений не передавал?
– Нет, ничего такого не было. Да, скоро сам генерал подъедет. Он велел в таких случаях себя обязательно будить, я и разбудил.
– Начальник Управления – это, конечно, важно, – сказал Гуров. – Но все же главным на пожаре является пожарное начальство. А кто тут у них главный?
– Главный здесь – вон тот мужик в каске. Это начальник областного управления МЧС полковник Леонид Александрович Башмаков. Он тут всем распоряжается.
Гуров тут же направился к пожарному полковнику. Леонид Башмаков в этот момент как раз отдавал распоряжения, какую машину куда поставить, откуда кому брать воду и какие расчеты должны первыми войти в горящий дом. Сыщик представился своему коллеге по званию и сказал:
– Нам с полковником Крячко необходимо как можно скорее проникнуть внутрь здания. Я полагаю, что там могут оставаться живыми хозяева дома. Как мы можем это сделать?
– Как же вы можете это сделать, если пожар не потушен? – удивился полковник Башмаков. – Я не имею права вас туда пропустить. Конечно, я знаю, что ваш полковник Крячко нам сильно помог, разблокировал проулок, сказал, что мин нет. Если бы не он, мы здесь, наверное, еще бы час топтались. Но все равно идти на такое нарушение всех правил я не могу.
– Когда же можно будет войти в дом? – продолжал настаивать Гуров.
– Когда огонь потушим, тогда и войдете. С огнем шутить нельзя. Мы сейчас только начали тушение, оно займет еще часа два, не меньше. Вот через два часа и подходите.
Гуров не стал спорить с начальником МЧС и отошел от него, увлекая за собой Крячко.
– Давай обойдем дом кругом, – негромко предложил он другу. – Может, с той стороны огонь не такой сильный. Видишь, пожарные той стороной дома совсем не интересуются?
Оперативники, стараясь двигаться незаметно, отошли от главной группы тех, кто боролся с огнем, и пошли направо, к другой части дома, обращенной к лесу. Когда они обогнули дом, то убедились, что Гуров высказал правильное предположение: с этой стороны огня почти не было, дом горел только со стороны улицы. Сделав еще несколько шагов, Гуров заметил открытое окно на первом этаже. Они даже обсуждать свои дальнейшие действия не стали, а сразу начали действовать: Крячко согнулся и подставил сложенные руки, а Гуров воспользовался ими как ступенькой и первым перелез через подоконник и очутился в комнате. Затем он подал руку другу, и вскоре Крячко стоял рядом с ним.
Свет в доме, конечно, был отключен – это было первое, что сделали пожарные, приехав по вызову. Крячко достал фонарик, включил его и осветил комнату, в которой они оказались. Судя по всему, это была комната для гостей, в которой никто не жил. Дверь была закрыта, но, когда Крячко ее толкнул, легко открылась. Тут же в комнату ворвались клубы дыма, стало трудно дышать. Друзья одновременно сделали одно движение: достали из карманов носовые платки и закрыли нос. Платок по-хорошему следовало смочить, чтобы он хоть немного помогал бороться с дымом, но для этого надо было сначала найти воду, а на это у оперативников не было времени.
Они вышли в коридор, оглянулись влево, вправо. Мало что им удалось разглядеть. Но было заметно, что главный очаг возгорания находится, по-видимому, слева: там гудел огонь, трещало какое-то дерево, сгорая, и там же шипели струи воды из пожарных брандспойтов. Идти туда не хотелось, там было явно опасно, но Гуров чувствовал, что если он хочет что-то найти в охваченном огнем доме, то идти нужно именно туда. И друзья двинулись налево.
Они дошли до угла, за которым бушевало пламя. Тут стала видна лестница, уходящая на второй этаж. А когда Гуров взглянул на эту лестницу, то смог разглядеть в дыму контуры человеческой фигуры, лежащей на верхней площадке лестницы. Подойти к началу лестницы, чтобы подняться по ней, было невозможно, но друзья применили тот же прием, что и при влезании в дом: Крячко подставил свои ладони как ступеньку, Гуров встал на нее и заглянул на верхнюю площадку. Потом он махнул рукой другу и спрыгнул на пол.
Оставаться в доме было все труднее, дышать стало совсем невозможно, и друзья вернулись к гостевой комнате, через окно которой проникли в дом, заглянули еще в помещение по соседству – там оказалась кухня. И тут на полу они обнаружили лежащую женщину. А когда Крячко наклонился к ней, то обнаружил, что она еще жива. Друзья подхватили ее и вытащили в гостевую, а затем через окно – наружу.
Отойдя от дома шагов двадцать, они уложили женщину на траву и стали делать ей искусственное дыхание. Через несколько минут ее вырвало, а затем дыхание восстановилось, она открыла глаза.
– Где… где Петя? – спросила она.
– Петя? – удивился Гуров. – Это… ваш сын?
– Да, сын, ему семь лет. Он был со мной, а потом… Где он?
– Нет, мальчика мы не видели, – покачал головой Гуров. – Вот вашего мужа я видел. Он лежит на лестнице, и он, к сожалению, мертв. А вас как звать?
– Я Марина. Найдите Петю! Неужели он остался там?
Она повернулась к горящему дому. Как раз в этот момент раздался треск, лопнули сразу несколько стекол на втором этаже, и из окон вырвались снопы пламени. Стало ясно, что там, на втором этаже, точно не осталось никого живого.
– Мы поищем ребенка, – обещал Гуров. – Может, он смог выбраться. А вам нужно к врачам. Идемте, мы вас проводим.
И оперативники повели Марину Рябову к тому месту, где стояли все машины – как пожарные, так и «Скорой помощи». Сдав пострадавшую на руки медиков, друзья снова вернулись к задней стороне дома. Обстановка здесь успела измениться. Пожар добрался до комнат этой стороны, и здесь тоже из окон вырывались пламя и клубы дыма. Появились первые пожарные, которые тащили к новому объекту шланги.
Однако изменение обстановки мало интересовало Гурова. Он был рад
