Оказалось, что призрак вел Хэйсоа к хранилищу древних книг. Дверь, разумеется, была закрыта на замок. Хэйсоа нерешительно остановилась, ожидая, что будет дальше. Мэтта подула на замок, и дверь бесшумно отворилась. Призрак скользнул вперед, из кромешной темноты полилось бледное голубоватое свечение. Хэйсоа без колебаний последовала за своей бывшей наставницей.
В призрачном свете, исходящем от рук и одежды Мэтты, книжные шкафы тянулись ввысь, словно уходили в бесконечность. Хэйсоа как всегда ощутила трепет перед тысячелетней мудростью, сокрытой в этих стенах от суетных глаз. Но призрак уверенно скользил вдоль полок. Что за книгу хочет показать ей умершая сестра?
Мэтта вдруг замерла, протягивая руку к корешку одной из книг, она указывала на тот самый древний фолиант в черном, окованном бронзой переплете, откуда Хэйсоа узнала о королевском происхождении Шайсы. Какое разочарование! Неужели призраки не всевидящи, и Мэтта просто не знает, что ее ученица уже раскрыла эту тайну? А призрак продолжал настойчиво указывать на книгу.
Хэйсоа достала ее с полки. Вот следы от вырванных страниц, потом — знакомый текст. А дальше начинались чистые листы. Хэйсоа хотела уже поставить книгу на место, но Мэтта протянула полупрозрачную руку, и на пустую страницу хлынул голубой свет. И тогда на чистом пергаменте вдруг выступили какие-то темные знаки. Они двигались, сплетались и, наконец, превратились в письмена. Хэйсоа, не веря своим глазам, уставилась на первую строчку: «И родится смертная женщина, и возродится, и усилится в ней сила Звезд… И взойдет она на алтарь Колон…» Книга едва не выпала из ее рук. Забыв про Мэтту, ощупью найдя ближайшую скамью, при странном голубом сиянии она начала читать.
Сестра сразу поняла, что ее глазам предстал полный вариант того пророчества, которое было переписано на свитках, отнятых у пленника. Немудрено, что никто не знал о нем: текст был написан каким-то забытым способом, и только потустороннее вмешательство Мэтты помогло его прочесть.
Видения из далекого прошлого заполнили ее мозг. Высокие, неприступные горы… Стены величественного храма, сложенные из хрустальных плит… Храм кажется холодным, в его единственном зале гуляет горный ветер… Но в ночь, когда приходят Звезды, хрустальные стены вспыхивают тысячами разноцветных огней — так, что его видно издалека. И ярче всего сверкает хрустальная глыба, похожая на гребень морской волны, устремленный к небу, — это алтарь Колон, расположенный в главном святилище Риррел.
Здесь каждый год, в день Звезд, совершали главный обряд. Только тогда, кроме главного жреца, в святилище поднималась женщина из королевского рода. Она ложилась на алтарь и своим телом замыкала круг, обновляя связь между земным миром и Звездами…
Но в эту ночь небо беззвездно, и хрусталь устало сияет холодным блеском. Алтарь расколот надвое, и возле него на полу лежит умирающий человек — последний жрец Звезд. Он готовился к радостной службе в день Звезд, когда мир вдруг покинула создавшая его сила. И он посвятил последние мгновения своей жизни молитвам, глядя, как последние Звезды покидают черное опустевшее небо.
В ту ночь на него снизошло откровение. Макая хрустальный обломок в собственную кровь, он пишет прямо на алтаре слова, которые нашли потом смельчаки, решившие сразу после ухода Звезд посмотреть, что стало со святилищем. Они с трудом разобрали буквы, наполовину смытые дождями и ветрами, гулявшими по заброшенному храму, записали текст, а потом унесли с собой тело последнего жреца.
Этот документ не сохранился, но с него было сделано две копии. Одна стала заключительной главой в книге о королях Риррел.
Черный фолиант был написан почти пять тысяч лет назад. Подробно рассказав обстоятельства, при которых стало известно пророчество, а также дословно передав откровение последнего жреца Звезд, автор делился еще одним секретным знанием. Оказалось, что не все восприняли уход Звезд как катастрофу. Еще во времена Риррел существовала тайная секта, проповедовавшая преимущество естественного пути развития. Сектанты называли себя фаринтами — уничтожителями. Фаринты считали, что неведомая сила, вторгшаяся в мир в незапамятные времена и превратившая его в процветающую Риррел, была враждебной человеку. Поэтому они считали падение Риррел неизбежным. Но для того, чтобы развитие человечества восстановилось, необходимо было, чтобы Звездная сила полностью покинула мир. Однако частицы этой силы, словно вырванные клочки шерсти убежавшего зверя, проявляли себя то здесь, то там. Например, в голубоглазых женщинах — потомках Данерия и его матери Шесель. С каждым поколением их все больше становилось в мире.
И тогда фаринты основали храм, где должны были обитать все эти женщины. Пользуясь забытыми ныне возможностями, они выстроили его в некоем ином измерении. С первых дней сложилась жестокая традиция: приносить в жертву девушек, в которых Звездная сила была особенно велика. Это и было предназначением храма до тех пор, пока в его стенах не окажется девушка из рода Данерия, о которой говорилось в пророчестве. А после ее умерщвления на алтаре Колон храм, выполнивший свою миссию, перестанет существовать.
Голубой свет горел то приглушенно, то ярко. Хэйсоа читала, не замечая, как на древний пергамент падают ее слезы. Она ни мгновения не сомневалась, о каком храме идет речь. Храм был создан, чтобы найти Шайсу — девушку из рода Данерия. Итак, задача храма Келлион на самом деле была не сохранить, а уничтожить остатки Звездной силы, именно для этого здесь совершали жертвоприношения. Но со временем знание превратилось в бессмысленный жестокий обряд.
Потрясенная прочитанным, Хэйсоа подняла глаза на Мэтту. Ей показалось, что призрак слегка улыбнулся.
— Мэтта, что мне делать? — спросила она наставницу.
Но от звука ее голоса голубой свет вокруг призрака начал таять. Образ Мэтты затуманился, исказился, начал распадаться на части, а потом совсем исчез. Пропали и буквы на странице фолианта. Засветив огонь Келлион в своей ладони, Хэйсоа еще долго сидела в одиночестве, надеясь, что призрак вернется. А потом тихо покинула хранилище. Как только она вышла, дверь сама собой захлопнулась, как будто никто и не тревожил замок. Никем не замеченная, Хэйсоа вернулась в свою комнату.
До рассвета еще было далеко. Кутая в одеяло озябшие руки и ноги, Хэйсоа чувствовала, как рушится все, в чем она была убеждена раньше. Да, она вместе с Мэттой считала, что в храме забыли свое истинное предназначение. Но оказалось, что заговорщицы тоже были далеки от истины. И как знать, может быть, правы были фаринты, считавшие, что миру лучше обойтись вообще без чудес.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
