Отряд, состоявший из безумных детей, приблизился и остановился как раз под тем местом, где я находился в подвешенном состоянии. Перебирая руками и ногами, рискуя каждую секунду свалиться вниз, я стал медленно передвигаться поближе к выходу из тупика. Как я и предполагал, дети продолжали стоять, упрямо таращась прямо перед собой. Мысленно я уже вытер пот, как дети резко сменили тактику. Все как один, они подняли головы и стали подпрыгивать, стараясь ухватить меня за все, за что возможно было ухватить.
Я и не знал, что умею так хорошо лазать по стенам. Откуда только силы взялись, я вскарабкался повыше и быстро засеменил к выходу из этого чертова тупика. На мое счастье, дети продолжали стоять на месте, не пытаясь преследовать меня, иначе мне пришлось бы применить меры, которые я применять не хотел.
Миновав последнего и создав себе небольшую фору, я соскочил со стены и бросился бежать. Лишь промчавшись до того места, откуда появились дети, я замедлил бег и продолжил идти обычным шагом. Некоторое время плач преследовал меня, и мне постоянно приходилось оглядываться, чтобы убедиться, что преследователи отстали.
До тронного зала оставалось не так уж и много, когда чувства известили, что недалеко от меня еще кто-то находится. Я проверил весь диапазон звуков, запахов и мысленно обследовал помещение, в котором оказался. Тот, кто приближался ко мне, был один. Я примерно определил разделяющее нас расстояние. Примерно два поворота главного коридора. И всего тридцать шагов.
Это явно нечеловек, дыхание без характерных всплесков.
Двадцать пять!
Существо примерно моего роста и моего телосложения.
Двадцать шагов!
Очень странно, что он один. С расстояния двадцати шагов трудно определить, кто это, тем более, что он еще находится за прикрытием стен. Пятнадцать!
Он на следующем повороте коридора. Понастроили катакомб! Десять! Пора.
Я резко обострил свои реакции и выпрыгнул за угол, готовый к любым неожиданностям. А их-то и не оказалось.
В десяти шагах от меня, в довольно непринужденной позе, облокотившись плечом на стену, стоял боболок. Больше всего он напоминал стилягу, приткнувшегося от безделья к первой попавшейся стенке. Видимо, я улыбнулся, потому что боболок, совершенно неожиданно для меня, отлип от стенки и почти по-человечески оглядел себя с ног до головы.
– Что-нибудь не так? – недоуменно спросил он.
У меня не было никакого настроения, чтобы долго разговаривать с сумасшедшим нелюдем.
– Кончай свой цирк! – прорычал я. – Или уматывай отсюда или…
Я весьма недвусмысленно показал, что значит в моем понимании это «или».
Но боболок действительно оказался каким-то пристукнутым.
– Подожди, подожди!
Он попытался заглянуть себе за спину.
– Ты чего-то сегодня слишком грозный, Файон, – наконец осмотр был закончен, и боболок занял устойчивую позицию. – А я вот хочу поболтать с тобой!
– С каких это пор варркан должен разговаривать со своей жертвой?
– Ну, наверное, с того времени, когда мы получили дар речи, – не совсем уверенно проговорил мой враг.
Затем он пошарил у себя за спиной и под моим подозрительным взглядом вытащил откуда-то сооружение, отчасти напоминающее табуретку.
– Если у тебя есть что сказать путного, то торопись! Я не собираюсь долго задерживаться с говорящей обезьяной.
Меня немного насторожила эта неожиданная встреча. Я собирался драться за каждый шаг, а не вести приватные беседы. И с кем? Со своим извечным врагом. Но что-то удерживало меня от стремительного броска. Пока это было преждевременно.
Спокойно и без суеты, усевшись на свою табуретку, боболок небрежно закинул ногу на ногу, вызвав у меня еще одну усмешку.
– Присядь, Файон! У меня есть, что тебе сказать.
Тварь оказалась и наглой! Но тем не менее я опустился на одно колено, держа меч наизготовку.
– Слышишь ты, тварь…
– Называй меня Боболок. Мне весьма нравится имя, которое мне дали людишки.
Я молча проглотил фразу насчет «людишек».
– Так вот… Боболок, надеюсь, ты умеешь считать до десяти? Если нет, тем хуже для тебя. Я даю десять секунд, чтобы ты смог сказать мне все, что ты хочешь. А после этого можешь хватать свою этажерку и спасать свою задницу.
– Ну-ну, Файон! Ты стал таким резким парнем! – Господи, кто учит их так разговаривать? Такое впечатление, что он насмотрелся боевиков.
– Десять!
– Ну ладно! Не горячись. То, что я хочу тебе сказать, должно заинтересовать тебя. Иначе зачем ты перся через все наши шалости?
Боболок залез пальцем в нос и стал беззастенчиво там ковыряться.
– Девять! – напомнил я.
– Торопишься, Файон? А куда ты, собственно, торопишься? Думаешь, что тебя ждут? Никто тебя не ждет, варркан. Ты всегда был одиночкой!
– Восемь!
– И умрешь, как одиночка, если, конечно, не задумаешься!
– Семь!
– Ты даже не даешь поговорить с тобой! Торопишься, а то, что…
– Шесть!
– … с тобой…
– Пять!
– … дураком…
– Четыре!
– Хочет…
– Три!
– … говорить…
– Два!
– … сама…
– Все!
– … королева!
Вскочить с колена и занести меч для короткого удара было пустяковым делом. Но именно в тот момент, когда расстояние между черепом боболока и «Лучшим» начало сокращаться, с боболоком произошла мгновенная перемена, заставившая меня пустить меч с меньшей скоростью. Вслед за этим я вообще отдернул меч.
Из пасти боболока, замершего, словно новогодний дед Мороз под елкой, раздался голос Иннеи. И словно в подтверждение, что это не галлюцинация, по коридору разнесся аромат роз.
– Файон! Выслушай моего посланника! Надеюсь, у тебя найдется немного времени для меня.
Ее голос нельзя было спутать ни с чем.
– Друг мой, я знаю, как ты торопишься ко мне. Но если ты еще любишь меня – остановись. Послушайся, наконец, своего разума. Нет больше твоей принцессы, нет Иннеи, которая любила тебя. Все кончилось! Я не хочу твоей смерти. И если у меня хватит сил, я только тебя оставлю живым в этом мире. А сейчас уходи. Если ты не послушаешь меня, ты умрешь! Ты умрешь, Файон! Ты умрешь, варркан! Ты умрешь!
Голос Иннеи становился с каждой секундой ниже и ниже, пока не стал одним рычащим хрипом. Из пасти боболока потекла слюна, и нечеловеческий голос стал захлебываться в ней.
Я заставил заткнуться его одним ударом. Голова боболока упала к моим ногам, а длинный язык выпал из пасти и шлепнулся на носок моего сапога. Откинув его кончиком «Лучшего», я обошел разговаривающий костер и направился вглубь коридора. Туда, куда мне ходить не следовало. По словам Иннеи. Но не по моему собственному мнению.
Все было решено, все предопределено. На кончике моего меча висела жизнь целой планеты. Существо, говорившее мне «уйди», представляло собой силу, которая способна уничтожить все живое. Но она меня боится! Или любит? Все еще любит?! Смешно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
