– Думай, что делаешь, Давлин! Так и сломать недолго! – предостерегла его Рлинда.
– Или запустить, – шпион всматривался в портал, силясь разглядеть какие-нибудь перемены. Мурашки побежали по спине, когда он заметил очевидную разницу. – Смотри! Рукопись права!
Черный камень едва заметно мерцал, все еще показывая непрозрачную серо-коричневую стену, но ржавые потеки крови исчезли.
Глаза Рлинды расширились от удивления.
– Если это транспортная система, сеть, которая позволяла путешествовать с планеты на планету без звездолетов, то задумайся о последствиях! Это может оставить меня с «До смерти любопытным» без дела! – воскликнула она.
– Такое открытие может стать поводом для убийства, если кто-то хочет предотвратить его широкое распространение, – сделал еще одно открытие шпион. – К примеру, Скитальцам выгодно сохранить потребность в экти, которое они производят, – он прищурился. – Но кто мог об этом знать? Если Маргарет даже не отправила свой отчет, откуда стало известно, что они открыли?
– С археологами были кликисские роботы, – Рлинда нервно оглянулась. – Что, если они хотели сохранить в тайне секрет их создателей?
– Это предположение так же допустимо, как и остальные, – подтвердил Давлин. – Я рад, что у нас, в отличие от Коликосов, никаких «помощников» нет.
Он шагнул вперед и коснулся одной из координатных табличек. Мощность монотонного гудения возросла. Каменное окно внезапно замерцало и растворилось. Свет фонарика в руках Рлинды проник внутрь смутно различимой комнаты. Потом образ ее приобрел законченность в проеме портала, словно проход был открыт.
– Невероятно! – выдохнул Давлин. – Может быть, Маргарет ушла… через него?
Рлинда уперла руки в боки:
– Знаешь что, я давно заметила, что ты не имеешь представления, что делаешь, – или это только добавляет тебе решимости в исследовании этой штуки?
Не обращая на нее внимания, Давлин медленно приближался к пульсирующей стене. Он всегда рисковал; это было необходимым условием в его профессии и в экспертизе эзотерических объектов.
– Интересно, а как это… – бормотал он, протягивая руку, чтобы ощутить покалывание поля. Как только Давлин коснулся портала, его резко повело. Голова кружилась, как будто сознание было отделено от черепа и вертелось с бешеной скоростью.
Давлин не удержался на ногах и упал на колени в мягкий песчаный грунт перед захлопнувшейся стеной. Температура упала как минимум градусов на тридцать, а небо над головой – открытое небо крутилось в водовороте ярко-красных и бледно-лиловых оттенков в прожилках высоких, стремительно несущихся облаков. На зеленой равнине возвышались кликисские руины, разбросанные по потрескавшейся земле, словно гнилые зубы в немощных деснах.
Шпион ахнул и вскочил на ноги. Позади него была еще одна трапеция портала, такая же, как внутри пещер на Рейндик Ко. Он уловил там расплывающийся образ удивленного лица Рлинды, смотревшей на него сквозь мерцание, подобное миражу, – через невозможное расстояние. Неужели он прошел насквозь?
Потом картинка поблекла, и Давлин вновь стоял у непрозрачной матовой каменной стены. Дверь закрылась.
– Потрясающе! – сказал себе Давлин, стараясь не волноваться. Он не позволял себе испугаться, пока не разберется во всем, что случилось.
Шпион огляделся. Вокруг был незнакомый ему мир. Абсолютное безмолвие и пустота, без малейших признаков жизни. Давлин понятия не имел, куда его зашвырнуло.
Но портал захлопнулся, и обратной дороги теперь не было.
74. КОРОЛЬ ПЕТЕР
Слуги целый час одевали короля, подбирая одежду и аксессуары, правильно намечая складки. Гримеры сделали более утонченным его и без того не дурное лицо, парикмахеры уложили волосы, и, наконец, облегченно вздохнув, специалисты признали короля готовым к выходу.
К этому времени Петер привык к помпезным скучным обедам. Он научился играть свою роль, скрывая при этом, что думает. Ему не хотелось привлекать к себе излишнее внимание. По вечерам пища была столь же богата и причудлива, сколь неудобоварима, однако Петер улыбался и забавлялся, но осторожно, чтобы не повредить легендарный фарфор, которым сервировали столы для прежних королей уже без малого два века.
Петер помнил давние ночи, когда он боролся за пропитание для себя и своей семьи. Это страдание, вынесенное им из-за жалкой мешанины из объедков и макарон, уже почти забылось. Король не мог точно вспомнить, когда перестал думать о себе, как о Раймонде Агуэрре, и начал называть себя Петером. Теперь та жизнь казалась ему чудовищным кошмаром.
Единственным человеком, на кого король хотел произвести впечатление, была Эстарра, его невеста. Он гадал, какая она на самом деле, сможет ли он когда-нибудь открыться ей, так же ли она думает о нем? Петер не знал, получит ли когда-нибудь ответ…
Понимая, через какие испытания Эстарре придется пройти, Петер жалел девушку. Эстарра не походила на свою сестру Сарайн, она казалась милой и умной, вдумчивой и любознательной – не серенькой или запуганной, какой Петер боялся ее найти. Но Эстарра не привыкла к церемониям и к придирчивому взгляду на ее манеры – и девушку еще рано было представлять ганзейскому обществу. Придворные церемониймейстеры расписали каждый миг события, которое должно было произойти на следующей неделе.
С тех пор как они познакомились, возможным был только один способ общения – улыбаться и обмениваться любезностями, пока их могли подслушать любопытные слуги. Петеру хотелось просто посидеть с Эстаррой наедине и посочувствовать друг другу, но сегодня этого не будет. Как и прежде, он не мог дождаться, когда увидит ее.
Когда Петер шествовал по залам в сопровождении семи слуг, герольды указывали путь и объявляли о каждом шаге короля звуком своих фанфар. Он вошел в банкетный зал, и сановники вскочили на ноги, отодвигая кресла, шаркая туфлями, шурша пышными одеждами и звеня драгоценностями и медалями.
Король поднял руку в приветствии. ОКС также находился в банкетном зале, его разноцветная металлическая кожа по такому поводу была отполирована. Петер был рад видеть старательного и полезного компи-учителя, самого близкого друга короля во всем Дворце Шепота.
Белизна салфеток и скатерти на длинном столе, сияние начищенного столового серебра, разноцветье букетов в причудливых вазах, – все сверкало и слепило глаза под ярким светом хрустальных люстр. Может, они с Эстаррой коротко переглянутся между собой, улыбнутся и отведут взгляд. Если бы они могли провести десять минут наедине…
Слуги и придворные всегда уверяли, что Петеру надлежит приходить с опозданием, так, чтобы все дожидались появления короля. Но во главе стола, рядом со своим креслом, он не увидел Эстарры. Петер вопросительно посмотрел на одного из своих герольдов, затем повернулся к ОКС.
Бэзил Венсеслас, фальшиво улыбаясь, бросился вперед и забормотал:
– Мы никак не можем найти Эстарру. Она опаздывает, – хотя его лицо по прежнему выражало спокойную почтительность, но в интонациях проскальзывало смутное недовольство, словно президент считал короля причастным к опозданию невесты.
Петер слегка поклонился Бэзилу в знак благодарности и прошел к своему месту во главе стола.
– Моим гостям придется немного подождать, но ведь мы уже привыкли к непредвиденным задержкам, – он знал, что правильным было не дать придворным что-либо заподозрить. Ситуация не может на минуту выйти из-под контроля, так считал Бэзил, в противном случае, никто не должен был знать об этом. – Пожалуйста, займите свои места! Я уверен, у нас хватит аппетита, чтобы съесть небольшую колонию.
Гости послушно захихикали. Петер не знал, следует ли волноваться или втайне радоваться, что Эстарра пропала. Он надеялся, что ее задержало что-то любопытное и приятное. Где бы девушка ни оказалась, королю следовало быть рядом с ней, а не здесь.
– Предлагаю начать с первой перемены, – предложил Петер. – В любом случае, повара, без сомнения, удержат нас здесь до полуночи, так что мы сможем оценить каждый деликатес, плод их необузданной фантазии.
Еще не покончили с салатом, как в банкетный зал торопливо вошли два гвардейца и с ними – взволнованная Эстарра. Петер немедленно встал, остальные с живостью последовали за королем. Хотя гардероб невесты был, по терокскому обычаю, очаровательным и экзотичным, сейчас она предстала перед людьми одетой наспех.
– Я просто исследовала дворец. – Загорелое лицо Эстарры было по-детски испуганным. – Я заблудилась… Я не собиралась опаздывать, но Дворец Шепота такой… огромный!
Бэзил взял молодую женщину за руку:
– Позвольте предложить вам присесть, моя дорогая! – и тут же нахмурился, выражая явное недовольство.
