185. Патрокл – верный друг Ахилла, погибший под Троей (его подвигам и гибели посвящена 16-я песнь «Илиады») и после смерти также перенесенный на Левку, где продолжал жить в общении с другом. В контексте романа упоминание о неразлучности теней Ахилла и Патрокла на островах блаженных проецируется на судьбу Адриана, которого перед смертью не покидает мысль об Антиное.
186. Диоскуры – божественные близнецы, дети Зевса, Кастор и Полидевк (в римской традиции – Кастор и Поллукс), одна из обязанностей которых – помощь морякам, терпящим бедствие.
187. Прокураторы – первоначально клиенты или отпущенники в знатных семьях (следовательно, и в семьях, из которых выходили императоры), выполнявшие отдельные поручения патрона. По мере превращения семьи императора в своего рода царствующий дом поручения, которые выполняли прокураторы, приобретали государственный характер, а сами они становились руководителями имперской администрации, вытеснившими ранее возглавлявших ее сенаторов. Адриан довел этот процесс до логического конца, создав из прокураторов целостный аппарат управления, подчиненный лишь принцепсу и независимый от Сената. В частности, один из прокураторов ведал чеканкой золотой и серебряной монеты, тогда как эмиссия медных монет оставалась в ведении Сената.
188. Эпидавр – город на северо-восточном побережье Пелопоннеса, неподалеку от которого находились главное святилище бога врачевания Асклепия (или Эскулапа) и роща, куда стекались больные, жаждущие исцеления.
189. Пума Помпилий – второй (после Ромула) царь Рима, правивший согласно традиции с 715 по 672 г. до н.э. Если Ромул считался создателем воинского идеала римлян, то Пума – создателем идеала благочестия. Ему приписывается введение религиозных обрядов, устройство храмов, учреждение важнейших жреческих коллегий. Эту его деятельность во многом направляла нимфа Эгерия, с которой Нума находился в особо тесном общении, что в данном случае, очевидно, и имеется в виду.
190. Римляне практически не знали головных уборов. При общении с богами (не только принося жертвы или совершая ритуальные возлияния, но и столкнувшись с неожиданной и неизбежной смертью) полагалось натягивать на голову полу тоги. Оказавшись с обнаженной головой после того, как она ранее была накрыта тогой, Адриан как бы перешел уже порог смерти. Примечательно это возвращение римлянина в последние дни жизни в круг древних римских религиозных представлений, тогда как в расцвете лет и сил он старался от них отвлечься ради исконно чуждых родному городу греко-восточных традиций и образов.
