Я знала, что со Светкой бесполезно спорить, и протянув ей свой мобильный телефон, вышла из больницы. Я брела по какому-то парку, всхлипывала и вытирала размазанные по щекам слезы… «Глупо! Как же все это глупо! Глупо и жестоко!» – говорила я сама себе, доставая платок из сумки. Мое лицо это моя визитная карточка.
Это моя фортуна. У Светки же не было ни лица, ни фортуны…
Глава 26
Не прошло и двух дней, как в моей квартире раздался звонок. Я бросилась к телефону в надежде на то, что звонит Светка. Она звонила мне из больницы в день по несколько раз и болтала о всякой ерунде, наверное, для того, чтобы хоть немного меня отвлечь. Например, о том, что на нее положил глаз хирург, и что, завтра ей будут снимать бинты, и что, по всей вероятности, этот молодой хирург захочет ее отыметь прямо на медицинском столе. Она всегда старалась быть непосредственной и прятала свое чудовищное состояние души за различными смешками и ужимками…
Но это была не Светка, это был режиссер. Я узнала бы его голос из тысячи и не спутала ни с каким другим – слишком он прочно засел в моей памяти.
– Анна?
– Да.
– Вас беспокоит Виталий Абрамович. Я так понимаю, что вы хотите стать актрисой?
– Я?
– По крайней мере, так хочет ваша подруга.
Я выполняю все ваши условия и получаю оригинал необходимой кассеты. Договорились?
– Договорились, – чуть было не задохнулась я.
– Вот и замечательно. Я думаю, что вы умная девушка и понимаете, что нам с вами будет лучше всего держать язык за зубами. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, конечно…
– Замечательно. Тогда встречаемся завтра на киностудии в десять часов утра. Пропуск на ваше имя будет выписан на проходной. И, пожалуйста, без опозданий.
– Но завтра я работаю.
– Где?
– В салоне интимных стрижек.
В трубке послышалось недолгое замешательство, а затем вновь прозвучал голос режиссера:
– Боюсь, что вам придется оттуда уволиться. Завтра без опозданий. Вы не заикаетесь?
– Нет.
– У вас хорошо развита речь?
– Нормально.
– Вы хоть немного симпатичная?
– Мы же встречались с вами у вас дома…
– Я не запоминаю всех девушек, с которыми встречаюсь у себя дома.
– Меня вы должны запомнить. На моих глазах Ольга Ястребова пустила себе пулю в висок.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Кстати, надеюсь, вы уже без гипса?
– Конечно.
– Ну вот и замечательно.
– А что завтра будет?
– Кинопробы.
– Кинопробы?
– Кинопробы будут только для других. Завтра вы получите главную роль в одном дорогом фильме просто с фантастическим бюджетом. Так что звездная слава вам обеспечена.
– Но я не умею играть!
– Простите, тогда какого хрена вы лезете в отечественный кинематограф?
– Но я никуда не лезу! – не удержавшись, крикнула я.
– Тем не менее вас упорно протаскивает туда ваша подруга. Так как, вы хотите получить эту роль?
– Хочу.
– Вы ее получите.
– Что я должна для этого сделать? Может быть, выучить стих или басню?
– Ничего. Не утруждайте себя тем, чего вы никогда не делали. Я сам обо всем позабочусь.
Буквально через час я уже сидела в больнице у Светки и нервно теребила носовой платок.
– Мне дают главную роль в фильме, – сообщила я.
– Поздравляю, – искренне обрадовалась она.
– С чем?
– С главной ролью.
– И как я, по-твоему, буду играть?
– Элементарно.
– Но у меня не получится.
– У тебя все подучится. Знаешь, завтра мне будут снимать бинты и мне придется посмотреть на себя в зеркало… И я смогу, и сумею это сделать… А сегодня ночью мне было очень плохо… Я ощутила одиночество и отчаяние. А еще я подумала о том, что если я сдохну, то никто обо мне даже и не вспомнит. Хотя нет. Обо мне будешь помнить ты. Потому что я открыла тебе «зеленую улицу» и включила зеленый свет. Теперь все дело только за тобой. Ты должна, как мотылек, полететь на зовущее пламя свечи, и, главное, ты должна не опалить крылья, и уж тем более не сгореть. Ты должна потушить свечу и сама превратиться в пламя. А это значит, что ты должна стать центром внимания.
– Свет, как тебе это удалось?
– Вот если бы я тогда погибла, то мне бы ничего не удалось. Я прижала его к стене и ему некуда деваться.
Я его жертва. Живая, чудом выжившая жертва… Я поведала ему об оригинале и сказала, что в соседней палате сидят несколько журналистов, которые ждут-не дождутся, когда я дам «добро» и разрешу опубликовать сенсационный материал о чудом спасшейся девушке, пострадавшей от рук жестокого режиссера. Слишком много он сделал зла и слишком много людей под него копают, для которых эта кассета станет самым настоящим орудием в борьбе с врагом подобного уровня и ранга.
– Он перепугался?
– Не знаю, но, по крайней мере, он пошел на все мои условия. Если он сдался, значит, он перепугался.
Он дает тебе главную роль в очень дорогом фильме.
Не удержавшись, я уткнулась в Светкину грудь и заплакала навзрыд.
– Не наваливайся, мне больно.
– Свет, но ведь на моем месте должна была быть ты!
– Значит, Господу Богу было угодно увидеть на этом месте тебя.
– Но ведь это несправедливо! Я же ведь обыкновенная парикмахерша…
– Подумаешь, а я была обыкновенная секретарша.
Какая разница, кто кем был. Главное, кто кем станет.
Это важнее… Ты должна стать известной и заработать кучу денег. Я тебе помогу. Я тебе во всем помогу. Все, что тебе будет нужно, – это приходить на съемки и внимательно слушать режиссера. Завтра с тобой подпишут контракт. Только смотри не продешеви с гонораром. Это ничего, что ты еще неизвестная. Главное, у тебя на лбу написано, что до известности тебе осталось совсем немного. Только пообещай мне, что как бы я тебе ни надоела, ты никогда не сдашь меня в дом инвалидов.
– Ты что, дура?!
– Дура не дура, но я хочу, чтобы ты мне пообещала.
– Я обещаю.
– Что именно?
– Что как бы ты мне не надоела, я никогда не сдам тебя в дом инвалидов, – еле выдавила я из себя и зарыдала так громко, что на мои рыдания прибежала медсестра.
Ровно в десять часов утра следующего дня я беспрепятственно получила пропуск на проходной и прошла на территорию киностудии. Под светом ярких прожекторов мне пришлось проговорить несколько фраз, прочитать по бумажке какой-то монолог и походить взад-вперед, покачивая своими изящными бедрами.
– Я уверен, что все будет хорошо, – подбодрил меня режиссер и слегка похлопал по моему плечу. Если пробы пройдут нормально, ты получишь контракт.
А затем послышались реплики людей, набившихся в довольно душное помещение.
– Она очаровательна. Она очень красива. Подходит по возрасту. У нее здоровые, ухоженные волосы и белоснежные зубы… Вы где-нибудь снимались? У вас есть какой-нибудь отснятый материал? Она фотогенична.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
