Пока.
Душно здесь. И тесно…
Вадим давно не носил рубашки с тугими воротниками, не терпел. Но сейчас едва удержал руку — так и тянуло проверить, расстегнуть застежки, а то и рвануть. Проклятье, долго еще ждать?
По комнате снова прошла зыбь, смешав зеленоватые обои с грязно-серым камнем, сырым даже на вид, пушистый ковер с голым известняком. Как в лихорадке. Он конструировал эту комнату сам, вкладывая в переплетение чар всю накопившуюся злость. Для тебя, дорогой братец. Врун… Артист… Лигист! Стражев выкормыш…
Показалось, эта вспышка ненависти заставила воздух дрогнуть и подернуться рябью.
Они шагнули из переноса почти одновременно, с разницей в долю секунды, феникс — и он… Эта разница многое говорит опытным глазам, потому что из телепорта первым идет маг, сотворивший переход, а затем — живой груз.
Впереди шла феникс. Ее ладонь плотно охватывала руку «груза».
А он… он шагнул неуверенно, почти споткнувшись, пошатнулся… и феникс не дала ему упасть. придержала… или поддержала? «Холодок» дохнул морозом, и Вадим скользнул вперед:
— Добро пожаловать домой, Алекс.
Лина ощутила, как дрогнула рука Алекса под ее пальцами. Ему еще нельзя было вставать, даже после первого отъема сил человек на несколько минут становился слаб, как котенок. А от повторного? Адское пламя.
Но он как-то стоял рядом. И только раз пошатнулся. И молчал…
Не смотрел на нее.
А ее программа внезапно кончилась — приказы, гнавшие ее вперед, сковавшие тело, точно самодвижущиеся доспехи, теперь исчезли… А нового не было. Ни-ка-ко-го. Было почти забытое ощущение свободы, довольный феникс, жадно захапавший магию Избранника и тут же начавший оплетать ее в три слоя защит. Взял под охрану, дурачок… огненный… Была рука Леша, чуть заметное тепло… горячая волна, в которой таяли остатки заморозившего душу яда.
И шагнувшая к ним черная фигура, и язвительное приветствие…
И страх, и ужас — что она натворила?! Притащила Алекса сюда. К Нему!
Леш, почему ты меня не убил?
Дим изменился.
И дело не в том, что он похудел — немного, почти незаметно. От этого резче обозначились скулы, и лицо стало жестче. Он стал по-другому держать голову, ниже и этот взгляд исподлобья… давит и замораживает. А эмпатии снова нет, ты опять слепой, Леш… и за этот мрачный фасад не глянешь.
Дим…
Там, на Ангъя, он вспоминался часто. Леш не раз пытался представить эту будущую встречу — слишком многое от нее зависело. От него, от Дима. Пытался предусмотреть, рассчитать… Перебрал сотни вариантов разговора. Знал, что легко не будет. Дим, с его характером, да узнавший, что ему врали, что его, Повелителя, обманули, да под дайи… Главное — пережить первые пять минут. Пока не отбушует первая волна урагана. Попробовать выжить. Дождаться минутного затишья. Когда Он будет бить уже не магией, а словами. Вот тогда можно успеть… главное — сбить его с плана разговора, Он ведь тоже сто раз прокручивал в уме, что скажет беглому брату… Главное — переключить, перехватить инициативу.
Леш сотни раз продумывал этот разговор…
Был готов ко многому.
По крайней мере, он думал, что ко всему. Даже продумал, кому именно "предоставить честь" сдать Соловьева-младшего и заработать награду. Но когда увидел Лину…
Как Диму удалось заставить ее? Дурацкий вопрос. Ты ведь сразу понял, еще до атаки, когда ауру увидел. Ее… Потускневшая, в темных пятнах, почти выцветшая. Искаженная. Лина… Больно, д-демон! Все еще… все еще больно… и страшно.
Безумно страшно. За нее.
Лина. Бессмертна она или Дим и это придавил? Что с ней будет — теперь?! Раньше ты не сделал бы такого, Дим. Не послал бы за мной ту, которая… почему ее, почему?! Я знал, на что иду, готовился, мир стоит того, чтоб за него подставиться, но ее не трогал бы! Незваная-непрошеная, явилась злость. Захолодила сердце, толкнула кровь к щекам. Как-ты-мог-Вадим?!
— Привет, Дим.
— Богуслав. Богуслав, очнись ты…
— Пей… Это регенератор, пей, ну же!
— Куда ты суешь, у него челюсть сломана… Сначала сложить надо…
— Пока сложишь, он концы отдаст.
Точно, отдам… от одних голосов отдам — они то шепчут, как змеи, то гремят. Голова… раскалывается… Какого демона творится?
Сотрясение мозга, боец Богуслав. Классическое. И регенератор они сейчас напрасно потратят — ты его сейчас вместе с этим отваром им под ноги вывернешь.
— Что происходит?
Голоса плывут и шепчут, голоса пытаются вытянуть его из темноты. И замолкают как раз когда он стал выплывать. Чтоб вы провалились… Взялись так тащите!
— Макс, погоди…
— Сейчас подлечим, все узнаем.
— Нет. Отойдите. — какой твердый голос у малыша-Макса… — Я сам.
— Готово. Три слоя положил.
— Не встанет?
— Даже не дернется. Специально на фениксов.
Не дернется… не дернется… и не денется. Ярость и боль сжигают заживо, но она ничего не может. Что ж ты наделал, феникс…
— Точно? А сетей-то две… Не передоз?
Пробный пинок в бедро. Сапоги у щеки… Рука, уверенно разворачивающая лицо к свету. Мир, расчерченный в зеленовато-серую клетку сети. Дыхание, морозным инеем оседающее на этой сетке. Довольный смешок.
— Тогда посмотрим, куда это она так рвалась? Может, еще кого прихва…
Голос вдруг срывается на задушенный хрип, обрывается… чей-то вскрик… и спустя секунду рядом рушится тело. Мертвое — широко раскрытые глаза, в которых еще не погасло удивление, уже невидящие…
Собственное тело кажется ловушкой, дикой тяжестью…Что творится? Что? Она должна это видеть!
Воздух рвет знакомый свист, в лицо летит снег. Грохот. И крики. И мелькание теней на снегу…
— Марианна? Госпожа Марианна? — в поле зрения вплывает знакомое лицо. — Это вы? Вы живы?
Гарем! Тот мальчик-жемчужина… как его… Куда он лезет? Сумасшедший…
— Маль…мальчики… вы… бегите… лучше…
— Она жива! Ребята, сюда!
— Но…
Мальчик вдруг улыбается. Очень уверенно.
— Не волнуйтесь, госпожа Марианна. Мы никому не дали уйти.
Что?
— Сейчас переправим тела и аппаратуру куда-нибудь подальше, — склоняется к ней второй паренек, чуть постарше. — Есть пожелания?
— Камчатка. База «Ключи»… Там все равно… никого.
— Принято.
Кто-то распутывает сеть, быстро и уверенно освобождая феникса, чьи-то руки подхватывают ее, в морозном небе качается солнце…
— Вы смогли.. — Марианне все еще не верится. — Вы смогли… всех? Как?
— Вы же нас учили.
— Дим… — казалось, Повелитель пробует свое имя на вкус, как что-то непонятное, забытое.. — Дим… Был у меня когда-то брат, который называл меня так… Был. А потом он перешел на сторону Стражей. И предал меня. И посмел врать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
