с какими-то бумагами в руках вошла секретарь. Еще когда Алексей Васильевич ждал приема, она просила помнить, что у Ленина сегодня назначены три беседы.
Бродский заторопился. Но ведь он еще не показал Ленину подарок и не рассказал, как все было. Механик быстро расставлял сервиз на столике.
— Вот уж этого делать не следует, — Владимир Ильич смотрел с укоризной. — Сами говорите — не хватает средств, а тратите деньги на именной сервиз.
— Владимир Ильич, это сами рабочие... За ваше здоровье! От чистого сердца...
Механик поднял чашку с монограммой, показывая Ленину, как просвечивает отличный фарфор.
— Спасибо, товарищи, я понимаю, — чувствовалось, что Ленин растроган вниманием и в то же время сердится. — Но делать сервиз не следовало. Придется мне написать товарищам из комячейки, почему людям не объяснили. Лучше бы эти деньги использовали на ликбез, на клуб.
— Клуба у нас еще нет, — вырвалось у механика.
— Ну вот... Сами посудите... А вы тратитесь на чайный сервиз.
На столике в кабинете Ленина стояло несколько подарков от рабочих — чернильница из карболита, нож для разрезания книг, пепельница в виде снаряда. Но — чайный сервиз, посылка с продовольствием, отрез на костюм... Ленин не одобрял такие подарки.
Недели за две до этой встречи с механиком Барановского завода у Владимира Ильича были представители суконной фабрики из Клинцов. Они привезли взволнованное письмо рабочего коллектива и подарок. «Мы будем счастливы, если ты, наш учитель и вождь, оденешь костюм, нашими руками сотканный».
И Ленин ответил:
«Дорогие товарищи!
Сердечно благодарю вас за приветствие и подарок. По секрету скажу, что подарков посылать мне не следует. Прошу очень об этой секретной просьбе пошире рассказать всем рабочим.
Самые лучшие благодарности и приветы и пожелания».
Теперь, прощаясь с посланцем барановских рабочих, Ленин передал заводскому коллективу товарищеское спасибо и братский привет.
Когда механик спросил, может ли он сказать товарищам, что получил согласие назвать завод именем Ленина, Владимир Ильич улыбнулся.
— А по поводу именного сервиза, — сказал он, провожая Бродского до дверей кабинета, — я напишу в вашу ячейку.
5
Приехав из Москвы, Алексей Васильевич отчитался перед коллективом.
И на собрании и после собрания его засыпали вопросами:
— Как здоровье Ленина?
— Хорошо ли Ильич выглядит?
— Как себя чувствует?
— Сколько времени продолжался разговор?
Десятого декабря 1922 года губернская газета «Волынский пролетарий» сообщала: «...Товарищ Бродский по прибытии в Москву был принят товарищем Лениным и беседовал с ним в течение двадцати минут...»
Как рассказывали старые барановские рабочие и механик Бродский, ныне уже покойный, письмо от Ленина пришло на завод в начале декабря. Оно было адресовано заводской партячейке. По словам товарищей, ленинское письмо еще в двадцать втором году было взято в Новоград-Волынский уездный партийный комитет, вскоре ликвидированный.
Уже предпринимались розыски письма в Барановке, Новограде-Волынском, Житомире. К сожалению, до сих пор не удалось его найти, но товарищей с Барановского завода не оставляет надежда, тем более что увенчались успехами другие поиски.
Архивные документы и газеты тех дней помогают нам воскресить картину того, как в двадцать третьем году заводской коллектив выполнил слово, данное Ленину.
За полгода общими усилиями пустили динамо, электростанцию и обеспечили завод электроэнергией. Летом открыли заводской клуб. Организовали заводскую школу ФЗУ, и старые мастера начали обучать молодежь.
К осени двадцать третьего года продукция Барановки не только количеством, но и по качеству почти не уступала довоенной. И тогда «рабочие избрали Ленина почетным горновщиком, а содержание, получаемое по его седьмому разряду, решили употребить на покупку произведений Ленина».
Как сообщал один рабкор «Волынскому пролетарию», управзаводом сначала отказывался платить «ленинскую зарплату», но рабочие основного на заводе горнового цеха добились своего.
Недавно дети и внуки старых мастеров, для которых Ильич был не только вождь, учитель, но и «почетный горновщик», решили изготовить для заводского музея копию сервиза, подаренного отцами Ленину.
В свое время сервиз был сделан по специально приготовленной модели, и такой фасон в серийное производство не запускался.
В поисках этой гипсовой модели перерыли весь завод. Какова же была радость мастеров, когда они нашли ее на одном из старых складов. Модель расчистили и отлили форму.
Три недели с любовью, волнением мастера трудились над сервизом, который так много говорит их сердцу. Они сделали копию сервиза и для своих чехословацких друзей. На заводе хранится подаренное трудящимися города Гурбанова красное знамя, к древку которого прикрепили свои ленты все предприятия города.
Теперь, снова встретившись с учителем Максимом Фомичом и поблагодарив за интересный замысел, мы сможем рассказать ему немало нового из истории сервиза, который привлек его внимание в зале Музея Ленина.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ КНИГИ
В последний вторник апреля бывший император и самодержец всероссийский вновь предстал перед революционным трибуналом.
На этот раз его судили в клубе киевских пионеров на бывшей Николаевской улице, которая теперь называлась улицей Карла Маркса.
В двадцатые годы пионеры часто устраивали такие суды над врагами пролетарской революции, молодой Советской державы.
Уже перед самым началом заседания дело едва не осложнилось. Звеньевой Толя вдруг усомнился — пристало ли ему, внуку и сыну рабочего, выступать в роли Николая II. Он лучше скажет речь народного обвинителя.
Однако в порядке пионерской дисциплины пришлось пройти на скамью подсудимых и отвечать за действия последнего из Романовых.
Тем временем как шел суд, в почтовом отделении на Крещатике трое школьников сдавали весьма объемистый заказной пакет. На самодельном конверте крупными буквами было написано: «Москва, Кремль, Надежде Константиновне Крупской».
Так в апрельский день начиналась, или, точнее сказать, — продолжалась, история, о которой мы хотим рассказать читателю.
Теперь мы знаем ее во всех подробностях. А вначале у нас был только один документ. Запись в блокноте довоенных лет. Вот она.
«Вскоре после смерти В. И. Ленина младшая группа одной из киевских школ послала Н. К. Крупской книгу, которую ребята сочинили. Они спрашивали у Надежды Константиновны совета, как должны выполнять заветы Ильича. Крупская прислала ответ и сама приняла участие в общественных делах ребят».
Рассказ об этом мы впервые услыхали от известного киевского педагога Александра Федоровича Музыченко. Но его давно нет в живых. А другие
