Курт обернулся, не поверив в первую секунду глазам, а когда осознал, кто на пороге, нахмурился и отступил:
— Бруно? Как ты оказался здесь?
Тот пожал плечами, то ли не замечая его настороженности, то ли игнорируя, и позвенел в воздухе связкой ключей.
— Пока эти идиоты долбятся там, у двери, я вошел через вход для прислуги — тихо и спокойно… Лови.
Курт поймал брошенную ему связку, посмотрел на нее и снова перевел взгляд на бывшего студента.
— Откуда это у тебя? — спросил он требовательно; тот помрачнел:
— Когда… Когда они все рванули к двери, я попытался пробраться сюда. Знаешь, как-то не по себе было там, к тому же — я тогда подумал, что пропустить такое…
— Еще бы, — желчно сказал Курт, пристегивая кольцо с ключами к ремню. — Тут весело. Видел уже капитана во дворе?
— Видел, — резко откликнулся Бруно. — С него ключи и снял… И не надо на меня так смотреть! Меня с этими зверьми не было, ясно?!
Курт снова потер глаза, подавив зевок, и не ответил. Еще вчера он поверил бы ему; да что там — еще только сегодня утром, но сейчас…
— Все равно не понимаю, — вздохнул он, прислушиваясь к тому, что творится во дворе; звуки тарана стихли, и Курт подумал, что надо бы найти бойницу в замке, откуда виден главный вход, чтобы знать, что происходит. — Зачем ты полез сюда, в замок, который вот-вот будет взят? Уходил бы. Даже если я отсюда и выберусь, Конгрегации еще долго будет не до тебя. Успел бы уйти. Не понимаю, что ты тут забыл.
— Потом поймешь, — отмахнулся бывший студент и тоже прислушался, подойдя к окну и выглянув. — Что-то они там притихли, а?
Ответить или хоть подумать о чем-то Курт не успел — успел лишь даже не увидеть, а почувствовать, как Бруно у окна за его спиной сделал шаг и поднял руку. Как знать, не будь он таким усталым и измотанным, может быть, успел бы отойти в сторону или отбить удар, но сейчас утомленный мозг смог только вяло констатировать происходящее, не успев дать телу команды действовать. И когда с опустившейся рукой голову расколола тупая боль, Курт, падая на пол среди глухо загремевших черепков и ощущая противно сползающую в волосах струйку крови, лишь отстраненно подумал о том, что судьба его обладает непонятной склонностью устраивать регулярные встречи его головы с глиняной посудой.
Глава 10
Сознания он не потерял — просто все вокруг стало похожим на сон, плывущим и нечетким, и ясно виделось лишь то, на чем останавливался взгляд, — сначала высокий темный потолок, потом ножка стола у самого лица, а после сознанием целиком завладел глиняный полукруглый осколок, качающийся, подобно лодке, напротив его глаз. Это длилось секунду, а потом, отдаваясь в щеке, прижимающейся к полу, прозвучали шаги, замерли у двери, и теперь взгляд вычленил из окружающего тяжелые пыльные башмаки, один из которых весело притопывал по камню. Курт попытался приподнять голову, чтобы увидеть, кто это, но не смог.
— Неплохо, Бруно. — Прозвучавший сверху голос пивовара он узнал сразу, хотя тот тянулся, сползая в неестественный бас, словно Каспар, спрятавшись в каменном идоле, пытался изобразить провозвестнический глас оракула. — Старательно, я б сказал…
Ноги в башмаках приблизились, остановившись рядом, и все тот же расплывающийся голос хмыкнул:
— Ты гляди — в сознании! Схалтурил, студиозус.
— Я бил как надо, — возразил тот откуда-то из-за спины. — Он, похоже, с детства на глиняных горшках тренируется.
— Занятно. — Курт почувствовал, как шершавая подошва, провонявшая свиным навозом, царапая щеку, повернула его голову в одну сторону, в другую; комната поплыла перед глазами, и он не удержал болезненного стона от вдруг подступившей к горлу тошноты. — Для такого сложения слишком уж крепкий… Давай-ка, Бруно, помоги мне. Оружие с него долой, ключи обратно, самого — связать.
— Ты сказал, что не тронешь его.
— Господи, да брось ты. — Уверенные руки отстегнули ремень с мечом и кинжалом, и в голову ударил стук брошенных на пол клинков. — Видите, майстер инквизитор, как он за вас заступается? — Голос у самого уха был издевательски сочувствующим. — Слышать бы, чем это ты его за одну ночь успел нашпиговать, что он о тебе так печется.
Курт всеми силами пытался заставить сознание работать как положено и начать снова управлять телом, однако при малейшем усилии в месте удара вспыхивала та же тупая боль и в глазах начинало темнеть. По крайней мере, голоса уже не вытягивались, звуча так, как им положено, но мозг очнуться не желал — напротив, все более сползал в вязкую полудрему, и остатков самообладания едва хватало на то, чтобы не позволить себе потерять сознания. Ибо тогда организм, дорвавшись до вожделенного покоя, просто погрузится в сон, долгий и беспробудный…
— А чем? — Слегка растерянный голос Бруно по-прежнему звучал за пределами видимости, и пивовар тоже стоял теперь чуть дальше, у ног.
— Покрывало возьми с баронской постели, только быстро. Уж больно осмысленный у него становится взгляд, мне это не нравится. Давай, студиозус, не тяни волынку.
Курт услышал треск рвущейся ткани, и широкие ладони Каспара, ухватив его за локоть, одним движением перевернули лицом вниз, заведя руки за спину. От рывка снова закружилась голова, от нового удара — скулой о камень пола — в виске словно распрямилась заточенная стальная дуга, парадоксальным образом вернув сознание к реальности. Окружающий мир, хотя и продолжал вертеться, как мельничные лопасти, уже не казался призрачным и снящимся и виделся теперь, как и полагается, во всей целости, а не урывками.
Руки Каспар скрутил ему грамотно — запястье к локтю, не поленившись затянуть полотно от души, так что кожа защемилась между складками ткани, а ладони тут же начали неметь. Ноги связывал Бруно — попросту, вместе.
— Крепче затяни, — посоветовал ему пивовар, поднимаясь. — Девицу для ночных утех ты, что ли, вяжешь?
— Нормально, — огрызнулся Бруно. — Да и если вдруг что — ногами он, что ли, руки распутывать будет?
— Знаешь, мой наивный друг, неизвестно, чему их теперь учат…
— Готово.
Собрав все силы, Курт перевернулся на спину, подавив очередной приступ тошноты (стало быть — сотрясение, отметил он походя), и взглянул на пленителей. Каспар выглядел довольным, и в этом лице не было и тени того простецкого безучастия, что прежде. Бывший студент смотрел в сторону и казался сконфуженным.
— Значит, «ты не с этими зверьми», Бруно? — спросил он с усилием. — Или это месть мне лично?
— Ничего личного, — по-прежнему глядя мимо, отозвался тот. — Против тебя я ничего не имею. А что касается капитана — я здесь ни при чем.
— Ну, конечно… — покривился Курт, прикрывая глаза, чтобы остановить вращение стен вокруг; Бруно повысил голос:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
