— Но мы-то прошли, — с сомнением изрек Ронкадор.
— Значит, на то воля Элла, — с металлом в голосе отрезал преосвященный и двинулся вперед.
Мертвые улицы, заросшие лианами и травой останки домов, ощущение некоей непреходящей жути…
Пройдя меж двух исполинских, грубо отесанных колонн, люди ступили на широкую улицу, усеянную обломками колонн и каменными глыбами, облепленными растениями-паразитами. По обеим сторонам улицы стояли дома, построенные из крупных каменных блоков, не скрепленных известкой, но подогнанных друг к другу с невероятной точностью. Портики, сужающиеся кверху и широкие внизу, были украшены искусной резьбой, изображающей неких демонов. Тут и там возвышались фундаменты каких-то колоссальных строений, сложенных из внушительных блоков зеленого гранита.
По всей видимости, древний город разрушило страшное землетрясение. В мостовой везде зияли глубокие трещины, кое-где ряды зданий полностью поглотила земля. За небольшими каменными строениями высились величественные полуразрушенные постройки храмов.
Остановившись, Северин ок Серчер промолвил:
— Вот мы и на месте! Даже не верится, что мы здесь, хотя все сложилось не так, как я думал… Ну да ладно.
Несмотря на свое бедственное положение, Счастливчик все еще полагал, что и ему что-нибудь да перепадет. Конечно, Орио производил вид человека слова, но от эгерийцев можно ожидать чего угодно. Но хотелось бы, чтобы хватило на выкуп возлюбленной.
— Лучше бы никому не отставать и не пытаться искать золото в руинах, — обратился святой отец к столпившимся вокруг воякам. — Предупреждаю и прошу поверить на слово, как духовному отцу, которому ваши души дороги больше собственной, вы найдете там, скорее всего, одну лишь смерть. Наша цель — вот та пирамида над озером. В ней и хранится клад.
Несмотря на жуткую древность, как-никак восемь тысячелетий, город сохранился не так уж и плохо. Развалины, пирамиды, каменные террасы и обнесенные стенами дворы выглядели еще вполне живо. Конечно, портики осыпались и рухнули, террасы расселись, а стены обвалились… Да и деревья местами почти сплошь покрывали руины. Но кое-где сохранились на вид почти целые сооружения. Там и сям попадались статуи, производившие весьма странное впечатление. (До сей поры было найдено лишь пять или шесть статуй времен Ата-Алана, и де Ронкадор подумывал, что хотя бы одну надо будет прихватить — лучшего подарка вице-королю и не придумать, тот охоч до всяких редкостей.) Все они, вытесанные тщательно, хотя и грубо, изображали могучих мужчин с мощными формами и… хм… значительной мужественностью.
Епископ вел их, а люди, как завороженные, озирались по сторонам.
И вот они у подножия пирамиды.
Хотя ее контуры расплылись от времени и бока поросли травой, все еще можно было разглядеть, что некогда это был внушительный зиккурат, вздымавшийся к небу множеством ступеней. Вблизи блоки толщиной в пятнадцать футов и толщиною футов в шесть производили сильное впечатление.
В щелях между каменными плитами выросли деревья, и их развесистые кроны переплетались, перевитые лианами, переползавшими со ступени на ступеньку. Опираясь на основание со сторонами по полмили каждая, сооружение давило своим величием, невольно вызывая мысль о богах, что строили ее в незапямятной древности…
Громада разрушенного храма возвышалась исполинской скалой черного камня. Ветер посвистывал в провалах окон.
Они, спотыкаясь, прошли меж зазубренных клыков колонн, поднялись по щербатой каменной лестнице и остановились на пороге громадных врат. Покинутый несчетные столетия тому назад исполин молчал, будто насторожившись…
В галерее сохранилось множество нефритовых и яшмовых фризов с высеченными на них фигурами. На одних изображениях нагие мужчины и женщины танцевали и пели, наигрывая на нехитрых музыкальных инструментах — флейтах и барабанах — и трубя в раковины. Из чего Ронкадор, с некоторым кстати облегчением, сделал вывод, что древние ата-аланцы любили повеселиться. Рисунки барельефов менялись. Вот горожане, уже одетые, идут в какой-то процессии, вот кланяются каким-то людям в пышных облачениях, а вот…
— Матерь наша Анахитта! Отец Элл! — воскликнул не слишком впечатлительный Веринто.
Ронкадор тоже осенил себя знаком святого креста — ибо гладкий, как стекло, полированный нефрит отображал человеческое жертвоприношение. Двое жрецов с торжественными лицами совали в огонь, разожженный в пасти огромного уродливого идола, привязанную к шесту обнаженную девушку. Тут же справа стояли их помощники с такими же шестами наизготовку, а рядом — толпа связанных беспомощных жертв. Празднество было в самом разгаре.
Рядом был другой барельеф, точнее, несколько барельефов. На них были высечены изображения четырех человек в странных головных уборах. Каждый из людей держал в руках по младенцу; видно было, что дети отчаянно кричат в страхе. А дальше была изображена некая фигура, странно изломанная, закутанная в балахон, держащая в одной руке, как будто предлагая кому-то, безжизненно повисшее тельце… Тут же было выбито изображение сложенных аккуратной кучкой маленьких костей и черепов.
У Ронкадора возникло желание собственноручно расколошматить богохульные фризы в мелкую щебенку.
Ему вспомнились сетования Анжело Сокоры, который в своей «Древней и додревней истории» сетовал, что многие изображения на старых руинах ата-аланцев были разбиты еще давным-давно «нашими дикими предками», видевшими в них отображения ужасных демонов, способные приманить силы тьмы.
А дальше были еще изображения, и почему-то дону Орио не хотелось их разглядывать. Точно так же, как не хотелось узнавать, что такое заставило боцмана Греви — ражего скандалиста и богохульника — отскочить от резной плиты и плюхнуться на колени, истово бормоча молитву. Ибо и то, что он видел, было исполнено воистину губительного, противоестественного зла, сравнительно с которым все «аспиды и базилиски» святых книг выглядели вполне безобидными.
Они прошли дальше.
На потрескавшихся каменных плитах валялись старые, полурассыпавшиеся кости, подозрительно напоминающие человеческие, и, как почудилось Ронкадору, что-то похожее на крысу шмыгнуло в щель…
«Так не пойдет, — сжав зубы и пытаясь унять дрожь, думала Кармиса. — Я должна быть сильной — или какой же я маг?! Я же сильная, маммбо Веро сама говорила…»
Но ей всё равно чудилась — совсем рядом — липкая, как смола, клубящаяся тьма. Весь Нижний Мир, казалось, был ею заполнен. Казалось — сделай лишь движение, потянись туда, и под солнце и синее небо хлынет струя густого мрака…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
