Сначала о предыстории этой совместной деятельности.
На той первой мадридской встрече я подарил X. Дорадо свою книгу по стыковке, а он мне рассказал о «русских» испанцах, работавших на его фирме. По его словам, один из них, X. Рибакоба, уже имел эту книгу и частично перевел ее на испанский язык. Рибакоба как раз и принадлежал к группе «русских» испанцев, он тоже, пережив Войну, окончил школу, потом Московский энергетический институт, стал инженером. Когда через год мы встретились, я убедился, что эти выросшие русско–испанские дети — действительно совершенно уникальные люди, воспитанники двух народов, порождение обеих культур. Вернувшись на родину, они сохранили связь с нашей страной. Наши испанские дети часто повторяли, как они благодарны России за то, что им помогли, может быть, спасли жизнь в то тяжелое смутное время. Их вырастили и воспитали, дав им лучших учителей и наставников. После возвращения в конце 50–х годов они были, по их же словам, самыми образованными людьми в Испании.
Одну из связей, которую поддерживал и использовал X. Рибакоба, осуществлялась через книги, через каталоги советских издательств. Получая сначала каталоги, он затем подписывался на русскую художественную, а больше — на техническую литературу. Через такую связь, эту информационную пуповину, вторая родина подпитывала духовный мир этих людей, их интеллектуальный потенциал. Кстати, моя книга, вышедшая в 1984 году, распространялась только по подписке. Это был новый, якобы экономичный способ издания, сводивший тираж к минимуму, в данном случае — к одной тысяче экземпляров. Вместо того чтобы продать как можно больше книг, с самого начала сделали такое «обрезание». Хотя какой там доход, если она стоила 84 копейки. В Испании книга инициировала компанию «Сенер» начать сперва изучение, а позднее — разработку стыковочного устройства для европейских космических программ: КС «Гермес», ОС «Колумбус» и отдельно летающих экспериментальных модулей. Фирма подобрала способных и активных инженеров, они работали под руководством А. Аскарага, тогда президента МАФ (Международной астронавтической федерации).
Большая часть того, о чем я сейчас рассказал, стала известно мне только через пару лет, когда после краткой переписки делегация из «Сенера», под руководством А. Аскарага, включая моего первого испанца X. Дорадо и «русского» испанца X. Рибакоба, приехала в Москву.
Мы поехали встречать испанскую делегацию в аэропорт «Шереметьево». Встреча до сих пор хорошо сохранилась в моей памяти. Мне было очень интересно посмотреть на коллег, с которыми предстояло, как тогда ожидалось, работать вместе, создавать и обеспечивать космическую стыковку для всей Европы. Помню первое рукопожатие с X. Рибакобой и его чистый, немного старомодный русский язык, и его пытливый взгляд, его глаза, устремленные на меня, как на человека, хорошо ему знакомого по книге.
На следующий день мы встретились в Главкосмосе и начали планировать нашу совместную работу на ближайшее будущее.
Все это тоже состоялось позже, а тогда, осенью 1987 года, мне предстояло первое путешествие на юг Испании. Мои ученые коллеги и приятели А. Бессонов, А. Корендясев и другие делегаты от Академии наук приехали на конгресс как научные туристы. Это была новая перестроечная, переходная форма выезда ученых за рубеж: туристы сами оплачивали часть расходов на поездку, внося вполне доступную сумму, что?то около 500 рублей. За эти деньги они получили много и не имели никаких хлопот, все было заранее предусмотрено и организовано. В Мадриде их ждал автобус, который провез их, как истинных ученых и настоящих туристов, через всю страну, доставив прямиком до вполне приличной гостиницы с забронированными номерами.
Я был предоставлен сам себе. Свобода хороша тогда, когда есть возможность ею воспользоваться, и если умеешь это делать. Наше ведомство снарядило меня в дальнюю дорогу буквально в последний день, снабдив лишь валютой «под отчет». Так как окончательное решение о выезде принималось в последний день, гостиницу заказывать было уже поздно: «там разберешься». Одному, в незнакомой испаноговорящей стране, в чужом городе разобраться было нелегко. Пишу об этом подробно потому, что преодоленные трудности запоминаются лучше и хочется о них рассказать. Мне удалось добраться до своей гостиницы, оказавшейся, в конце концов, той же самой «научно–туристической», только к полуночи, почти разбитым. Там я снова встретился со своими коллегами, веселыми и довольными, полными впечатлений от увлекательной поездки–экскурсии.
Однако до этой обрадовавшей меня встречи было еще далеко, когда мой самолет прилетел в Севилью где?то около полудня. В аэропорту меня поначалу направили в свободную гостиницу, которая оказалась мне не по карману — стоимость номера превышала лимит, отпущенный ведомством. Пришлось отправиться дальше, на поиски.
Добравшись до оргкомитета, куда удалось попасть только в середине дня, в самый разгар сиесты, мне пришлось дожидаться часа два в, казалось бы, вымершем здании. Потом меня попросили подождать, пока не разместят всех более организованных делегатов, позаботившихся о себе заранее. Зато за эти часы я насмотрелся на многое такое, чего не увидел бы никогда, и даже познакомился с некоторыми из ученых, приехавших из разных стран: с вежливыми японцами и экономными китайцами, достававшими свою валюту из каких?то внутренних потайных брючных карманов, с болгарским профессором, приехавшим в Севилью через всю Европу на поезде. Он, тоже усталый, чертыхался, ругая свою власть за то, что его, большого ученого, низвели до такого статуса. День клонился к вечеру, похоже, требовалось принимать какие?то меры. В моем багаже, который приходилось таскать с собой, оказались коробка конфет и еще какие?то московские сувениры для «подкупа» должностных лиц. Конфеты девушкам понравились, и главная распределительница, красивая испанка по имени Тереза, в конце концов, отвезла меня на своем «жигуле» в ту самую гостиницу. Несмотря на усталость, поездка по ночной Севилье в советском автомобиле с прекрасной испанкой очень понравилась, тем более что в конце пути ждала комната со всеми удобствами.
Однако на этом мои гостиничные приключения не закончились. На следующий день, когда вечером мы вернулись с первого заседания, я обнаружил свои вещи выставленными в холле: мне объяснили, что прибыли новые делегаты, заранее забронировавшие места в этой гостинице. Пришлось снова звонить в оргкомитет, моя прекрасная Тереза была, к счастью, в офисе и вскоре снова примчалась на своих «жигулях» и уладила конфликт. Мои вещи отправили в соседнюю гостиницу, а мы поехали на прием, который мэрия города устроила в средневековом замке в честь нашей древнейшей инженерной науки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
