Как же отпустить такую?
Нет, не отдам. Мой деликатес сладенький, никому не отдам. Сам все сожру, вкусная моя девочка.
Ночью долго не могу уснуть. Потому, что, оказывается, мне без Лары вообще херово спится. Не понимаю, как раньше без нее спал. Теперь воспоминания врываются в голову без приглашения, а ее сочных булок под моей ладонью нет. Хоть рыдай, блять. В груди тоскливо сжимается все, и от этого спать хочется еще меньше.
Не протяну я так долго, к себе надо феечку мою забирать. А потом вспоминаю, что не моя она вовсе, и волком выть хочется.
Утром, едва до офиса добираюсь, Ларе сообщение пишу, чтобы зашла ко мне. Сил терпеть ее отсутствие больше не осталось. Хочу ее, до одури и помешательства хочу. Только булки ее сжать, и будь, что будет.
Лара появляется в моем кабинете через пятнадцать минут. В тонкой блузке кремового цвета и черной юбочке. На ногах капрон и туфли на каблуках. Ее волосы уложены в привычные локоны, которые мысленно я уже сжимаю в кулак, чтобы зафиксировать ее голову в удобном положении.
Член тут же сделал стойку, а мозг уже салютует мне фейерверком, давая понять, что сеанс окончен.
Женщина напряжена, ее рот упрямо сжат. И я улавливаю ее беспокойство, причина которого мне не понятна. Что могло произойти? Хрен поймешь, бабы часто сами придумывают себе проблемы. А вот у меня вопрос жизни и смерти – пока ее не потрогаю во всех местах, не почувствую себя живым.
Сгребаю в охапку свою конфету, сжимаю локоны, вдыхаю вкусный запах.
В паху сводит, сердце больно ударяется о грудную клетку, а руки сами тянутся к ее заднице. Сжимаю сочные ягодицы, чувствуя, как по телу расползается жар и болезненное томление. Вот теперь все на своих местах: она – со мной, мои руки – там, где надо. Осталось еще член пристроить, но за этим дело не станет.
- Нам надо поговорить, - пищит она, строгая, как всегда, пока не обмякнет от моего напора.
Ну, какие разговоры, милая? Не чувствуешь, как меня ломает всего? Пока не трахну тебя, говорить вообще не способен, думать – тем более.
- Хочу тебя, - шепчу ей в волосы.
Ее ладошку хватаю и на свой пах укладываю. Пусть сама почувствует, насколько сильно скучал.
- Я вижу, - отзывается логичная моя.
Но член сжимает, даже через ткань нащупывая головку и проводя по ней пальцем.
Вот теперь стало еще лучше. Шумно выдыхаю ей в волосы, отодвигаю ее в сторону стола. Она пятится назад, пока попой в стол не упирается. А в глазах моей малышки уже пожар горит. Я почти уверен, что между ножек давно мокро и горячо. Осталось проверить, вернее, убедиться.
Веду рукой по бедру, подхватываю край юбки и задираю ее почти до талии. Лара пытается что-то сказать, но я закрываю ей рот поцелуем, и она сдается. Так сладко простанывает в мой рот, ее тело умнее ее же головы, лучше знает, что нужно хозяйке.
Руку в трусики запускаю, погружая пальцы в горячую влагу, которой, как всегда, много. И она вот такая о чем-то разговаривать собралась? Не до бесед сейчас. Пальцами внутрь скольжу, член больно бьет в ширинку, а Лара томно всхлипывает. Мой самый сладкий сон наяву. Сочная девочка, развратная и такая любимая.
Сил нет терпеть. Трусики с нее срываю, кажется, даже ткань треснула, но мне пофиг уже. На стол ее усаживаю, ножки раздвигаю. Медлить больше нет сил, меня ведет и немного шатает, перед глазами плывет. Штаны стягиваю, член каменный на свободу рвется.
Вот сейчас бы зацеловать ее всю, облизать самые сладкие местечки. Но я не могу терпеть. Мне бы только первый голод утолить, а потом помучаю ее немножко, до сладкого «Еще!» и «Не могу больше!»
Вхожу быстро, сразу на всю длину. Изо рта стон хриплый срывается, когда она сжимает мышцами плоть. Хорошо, твою мать! До темных пятен перед глазами. Гребаный фейерверк! А мы еще толком не начинали.
От первого толчка она сладко стонет, а дальше мы оба срываемся и летим в пропасть, а потом в рай. Двигаюсь быстро, не в силах остановиться. Сам не соображаю, сколько эта сладкая мука продолжается. Мне слишком хорошо, чтобы мыслить.
- Блять, конфета, - шепчу на грани оргазма, - какая ты сладкая.
Она что-то говорит, но я не врубаюсь в смысл слов. Мне, пиздец, как одуренно. Балансирую на грани, хочу ее оргазм прочувствовать. Так нужно, и так мне нравится больше. Когда она со стоном кончает, я почти сознание теряю и спускаю в нее, дурея от вкуса нашего общего экстаза.
Тяжело дышим, медленно приходя в себя. Ее глазки горят, а дыхание сбилось. На висках капельки пота, а мышцы влагалища все еще сжимают мой член. Вот такую Лару я обожаю. Когда без маски и притворства, и когда не пытается быть сильной. Пусть лучше будет слабой, домашней, разморенной, какой угодно – но моей!
С трудом от нее отлипаю, в порядок себя привожу и ей помогаю. Иду в ванную, возвращаюсь с влажным полотенцем в руках и бережно стираю с нее следы нашей страсти. Она надевает трусики, одергивает юбку, снова становясь похожей на начальницу финансового отдела. И так мне тоже нравится. Есть что-то волнительное в ее манере вести себя и разговаривать со мной.
- Нам нужно расстаться, - говорит она внезапно.
Шутит моя конфета. Точно, шутит. Хотя шуточка не похожая на ее стиль.
- Зачем? – недоумеваю. – Тебе плохо со мной?
- Мужу предложили работу в другом городе, мы уезжаем.
Звучит, как приговор, осталось реквием пропеть.
Какой-то мужик, то есть, муж забирает мою феечку. Прибить бы гада! Но мне на это никто права не давал.
В глаза ей заглядываю, в надежде увидеть подтверждение того, что эти слова – тупая шутка. Но по невозмутимому взгляду понимаю, что это не шутка. Наоборот, это я полный идиот. Надо же, придумал себе, что она только моя.
- И что? – спрашиваю ледяным тоном. – Вот так и свалишь?
Она замирает, кажется, даже дыхание затаила. Взгляд в сторону отводит, к окну подходит. Теперь мне видно ее спину и любимую попку, обтянутую тканью юбки. Моя славная девочка. Такая складная, вкусная и… не моя.
