Самым невыносимым для нее было все, что напоминало долгое объятие или томительную нежность.
Муни была полной ее противоположностью, она «любила нежиться с любовником часами и, засыпая в тесных объятиях, обнимать и ласкать друг друга».
Карлос регулярно высмеивал «жалкие потребности людей, которые нуждались в прикосновениях».
Мне понравилось, как однажды Клод возразила ему перед всем классом и привела всем известный пример с детенышами обезьяны: разлученные со своими матерями, они успокаивались, приспосабливались, когда им давали замену матери в виде мягкой одежды, и выживали, но когда им давали обмотанную палку, они умирали. Контакт, настаивала она, был необходим для выживания. И Карлос, всегда почтительный к «своей дочери», уступил и подчинился, переменив обсуждаемую тему.
Карлос часто напоминал мне, что я была уже «в зрелом возрасте». Но я устала исполнять его противоречивые распоряжения: в постели я должна была быть маленькой девочкой, на людях вести себя как настоящая леди и стоически переносить выговоры, как зрелая женщина. Он часто делал мне замечания: «Прекрати вести себя как девочка, ты слишком стара для этого!»
По этой же причине мне были запрещено носить шляпы. Я часто мерзла, возможно из-за того, что во мне течет кровь уроженки Калифорнии. Зимой, когда шел дождь, я надевала берет. Карлос всегда срывал его с головы и швырял на землю: «Не играй при мне в маленькую девочку!» — вопил он. Но в постели я всегда была его «дочуркой».
Наблюдения, изложенные в «Записках гуру», в конце концов помогли мне понять, что значило быть «дочерью» Карлоса. «Вознаграждение женщин за их сексуальность образует и укрепляет большое количество условных связей. Традиционно женская сила связана с сексом. Поэтому у женщин, которых гуру выделяет как кандидаток на сожительство, образуется устойчивая модель поведения, — в ней сексуальность, ощущение силы и самоуважение связываются воедино. Гypy, подобно отцу, находится в положении, наделяющем его огромной властью над учениками из-за веры, их потребностей и зависимости от него. Лишение доверия — одна из причин инцеста, — заключается в том, что необходимое чувство самоуважения, получаемое дочерью от отца, не связано специфическим образом с ее сексуальностью. Секс с гуру подобен кровосмешению, потому что гуру функционирует как некий духовный отец, от которого зависит духовный рост. Секс с „родителем“ стимулирует использование такого рода отношений для приобретения силы. Это не то что нужно молодым женщинам (или мужчинам) для их развития. Когда гуру их бросает, что в конце концов он всегда и делает, это заканчивается появлением чувства стыда и ощущением предательства, оставляющих весьма глубокие раны». Вряд ли я тогда понимала, что однажды эти несколько слов изменят мою жизнь.
В группе было еще несколько учеников, которых как и Клод постоянно поощряли за детское поведение, поддерживали их игру в «детство». Например, Карлос дал Патси прозвище «малышка Гербер». Когда Клод устала от игрушек, она выбросила их прочь, и люди стали для нее игрушками: она сменила Буду на новую подругу Сьюзен, назвав ее Фифи. Эти две девушки обращались с людьми как с куклами. Как-то раз они нарядили одного мужчину из группы в колготки и балетную пачку. Карлос со смехом рассказывал нам, что, пока его одевали, у него за кулисами началась эрекция и семяизвержение.
Флоринда любила вспоминать о своем прекрасном детстве в Каракасе: «У меня была игрушечная ферма, Эллис, и я любила играть, заставляя не только коров и свиней спариваться, но и всех кукол. Я ими владела и управляла, и мне нравилось это! Это было моей мечтой, моим наслаждением! Я всегда знала, что вырасту и буду управлять собственной фермой с живыми людьми, жизнями которых я буду играть и соединять их точно так же, как кукол на игрушечной ферме!»
глава 29
ВЗГЛЯД ЗА КУЛИСЫ СТРАНЫ ОЗ И ТУРИНСКАЯ ПЛАЩАНИЦА
Существуют болезни, от которых мы не должны искать исцеления, потому что они защищают нас от других, более серьезных недугов.
Марсель Пруст «В поисках утраченного времени»
В разгар сражений внутри иерархии я была не в состоянии отделить гений Карлоса от его безумия, так как сама ежедневно всеми возможными способами добивалась малейшей благосклонности с его стороны.
Когда я отделила мишуру, мне стал понятен один из его «основных приемов», — он был абсолютно прост и максимально эффективен.
Карлос выбрал двух очень привлекательных женщин: ярких, но послушных и не таких успешных, как Тайша и Флоринда, которые писали и издавали книги, превратившие их в живые мифы после дона Хуана. Одну он назвал «женой нагваля», другую — «магической дочкой». Этими привлекательными посредственностями были Муни и Клод.
Муни понимала, что это западня. Она сказала мне, что Карлос заставлял десятки женщин, а после начала работы семинаров сотни и тысячи женщин, соревноваться с нею и развлекался этим в течение десятилетий. В то же время, я полагаю, он думал, что делает это только для того, чтобы передать свое учение, «замахиваясь мачете» на самомнение своих возлюбленных.
Муни была лишь одной из ведьм, она, конечно, не могла написать книгу и не была доктором медицины, как утверждал Карлос. В действительности она была просто красивой девочкой по имени Кэтлин из обеспеченной семьи врача, который погиб молодым в автокатастрофе. Муни встретила Кастанеду, когда ей было девятнадцать. Вероятно, у них что-то не сложилось, и она поступила на курсы акупунктуры в Санта-Монике — не очень трудный магический подвиг, а затем вышла замуж за однокурсника. Лет десять она жила то с матерью, то с мужем, провела несколько лет в Беркли и, наконец, была повторно призвана Кастанедой. Она не пропадала в другом измерении, в чем клялся нам Карлос. Она жила довольно хорошо в обычной трехмерной Калифорнии.
Я потратила много времени, пытаясь поддержать Муни, классической иждивенки, униженной, потерявшей чувство собственного достоинства, уверяя, что она играла неоценимую роль наперсницы и «менеджера» по отношению ко всем нам. Когда нас скручивал Карлос, или нетерпеливая Флоринда, или отстраненная Тайша, она часто приходила к нам на помощь. Она много раз спасала мою шкуру.
Мне не забыть тот случай, когда мы ехали с Муни на распродажу одежды, и Флоринда позвонила мне на сотовый телефон (мы были единственными в группе, кто обменялся номерами). Она ошарашила меня сообщением, что Карлос в диком гневе назвал меня «завистливой засранкой» из-за новой девочки, которую я к нему привела. Сразу после разговора я заплакала, а Муни сказала: «Это нелепое обвинение, Эллис. Я ничего такого не вижу! Ты ничуть не завидуешь этой новой девочке!
