Она знала лишь, что потребуется немало времени, прежде чем она разберется во всем этом.
РОБЕРТ СИЛВЕРБЕРГ
Темные времена на Полуночном рынке
(перевод Г.В. Соловьевой)
Роберт. Силверберг — признанный мастер научной фантастики и обладатель многочисленных премий Хьюго и Небьюла. Его первая повесть, детская книга «Мятеж на альфа Центавра» («Revolt on Alpha С»), вышла в 1955 году. В следующем году Силверберг получил свою первую премию Хьюго за лучший дебют и в том же году получил степень бакалавра гуманитарных наук в Колумбийском университете. Этот плодовитый автор пополнил жанр такими классическими произведениями, как «Мертвый внутри» («Dying Inside»), «Ночные крылья» («Nightwings») и «В глубь Земли» («Downward to the Earth»). В 1980 году он опубликовал «Замок лорда Валентайна» («Lord Valentine’s Castle») — первую книгу научно-фантастической серии «Маджипур», ставшей заметной вехой в его творчестве. В настоящее время он проживает в Сан-Франциско с женой — автором и издателем Карен Хабер.
Торговля у чарушников знаменитого бомбифальского Полуночного рынка шла на спад, с каждым днем все хуже и хуже. Больше всех сожалел об этом Хамбиволь Цволл, лицензированный торговец зельями и чарами, — маленькое существо из расы вронов со множеством щупальцев, солидным клювом и горящими желтым огнем глазами. Его род четвертое поколение держал маленькую палатку, пятую в левом ряду, на задах бомбифальского Полуночного рынка.
О, какие славные времена помнил он! Толпы жадных покупателей! Как они торговались, как дивились его трюкам! В те давние дни он бесстрашно отправлялся в самые удивительные края, расхаживал среди коккатричей и горгон, плюющихся огнем василисков и крылатых змей в мирах за пределами мира и возвращался с тайнами, способными удовлетворить спрос ненасытных клиентов.
А теперь… теперь…
Интерес к искусству тавматургии, возникший в Маджипуре в правление коронного владыки Пранкипина, при его славном преемнике Конфалуме лихорадкой охватил всю планету. Сам король баловался колдовством и тем подогревал моду. Но при следующих, более скептически настроенных монархах, Престимионе и Деккерете, горячка стала остывать, и ныне, век спустя после Деккерета, магия стала обычным предметом быта и пользовалась спросом не более и не менее, чем перец, вино, посуда и прочие товары. У кого возникала нужда, тот обращался к соответствующему волшебнику, однако эпоха, когда магов круглые сутки осаждали нетерпеливые клиенты, давно миновала.
Прежде колдовские ряды рынка открывались только в первый и седьмой моредень месяца. Искусственный ажиотаж помогал разогреть покупателей. Однако в последние десять лет волшебникам приходилось открывать лавки каждую ночь, лишь бы не упустить случайного клиента. А торговля все равно хирела.
Еще дюжину лет назад Хамбиволь Цволл не успевал справляться с делами. А два года назад ему пришлось взять партнера, Шостик-Виллерона из расы сусухерис, и даже вдвоем они едва зарабатывали на скромную жизнь — так охладела публика к магическим изделиям всякого рода. Сундуки пустели, долги росли. Вот-вот придется уволить единственную наемную работницу — крепкую, ворчливую скандарку, которая каждый вечер перед открытием мыла и подметала лавку.
Потому-то так взволновались они, когда через три часа после полуночи к ним в лавку с важным видом вошел высокий разболтанный юнец в ярком, аристократически облегающем голубом камзоле с вышитыми золотом складчатыми рукавами, в пышных юбках и широкополой шляпе из дорогой кожи.
Рыжеволосый, голубоглазый молодой человек был хорош собой и энергичен. Он так и лучился здоровьем. Однако Хамбиволю Цволлу почудилось в нем что-то еще. Презрительная складка губ, слишком лихо заломленная шляпа так и кричали: прощелыга, мот и бездельник!
Да что там! В прежние времена ему не раз приходилось иметь дела с такими. Но пока клиент вовремя платил по счетам, его моральный облик не заботил Хамбиволя Цволла.
Гордый аристократии замер в надменной позе, положив ладонь на блестящую рукоять меча, висевшего на широкой берибоновой перевязи, и прогудел:
— Мне, пожалуйста, приворотное зелье. Чтобы приманить любовь дамы высочайшего происхождения! Я не постою за ценой!
Хамбиволь Цволл прикрыл радость спокойной деловой повадкой. Он поднял взгляд — все выше и выше, поскольку новый клиент был весьма высокого роста, а вроны — миниатюрные создания, едва по колено человеку, — и рассудительно проговорил:
— Да-да, конечно. Мы предлагаем составы различной силы и степени воздействия. — Он потянулся к письменной табличке. — Позвольте узнать ваше имя?
Он ожидал услышать вычурный псевдоним, но посетитель небрежно ответил:
— Я маркиз Мирл Мелделлеран, четвертый сын третьего сына графа Канзилайна.
— Вот как! — несколько ошарашенно отозвался Хамбиволь.
Род графов Канзилайн числился одним из самых богатых и влиятельных на Замковой горе. Хамбиволь Цволл отыскал взглядом высокую фигуру Шостик-Виллерона у задней стены. Сусухерис всем видом выражал смешанные чувства: оптимистичная правая голова сияла от удовольствия в надежде на солидный куш, между тем как левая морщилась от отвращения к высокородному хлюсту. Врон блеском глаз пояснил напарнику, что с этим клиентом разберется сам.
— Мне, разумеется, нужны подробности.
— Подробности?
— Какую цель вы ставите перед собой: соблазнение и легкий роман или нечто более серьезное, ведущее, возможно, даже к браку? И некоторые сведения о даме: возраст и внешность, приблизительный рост и вес. Как вы понимаете, мы должны правильно рассчитать дозировку. — Он рискнул сверкнуть желтыми глазами в бледные глаза маркиза. И со всей тактичностью добавил: — Надеюсь, вы проявите откровенность в этих вопросах, иначе нам будет затруднительно исполнить ваш заказ. Как я понимаю, она молода?
— Конечно. Восемнадцать лет.
— А, восемнадцать… — Врон деликатно отвел взгляд. — И возможно, неопытна? Поймите, я не любопытствую. Но для точного расчета…
— Да, — сказал маркиз Мирл Мелделлеран, — я от вас ничего не скрываю. Она чистейшая из девственниц.
— А, — повторил Хамбиволь Цволл.
— И вращается в высших придворных кругах. Собственно, это благородная Алесандра Малдемарская. Вы, несомненно, слышали о ее красоте и уме.
Вот это новость! Хамбиволь Цволл постарался скрыть тревогу, которую пробудило в нем названное имя, и все же его бесчисленные щупальца мучительно извивались.
— Благородная… Алесандра… Малдемарская, — раздельно произнес он, — А-га.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
