на диван, ей нужна была точка опоры, чтобы не упасть. Она что-то поговаривала, но Амелия не слышала её. Она была в другом мире. В мире пустоты и темноты, как будто попала в центр чёрной дыры. Они простояли так некоторое время. Одна на диване, другая застывшая рядом с креслом. Обе без движения и без звука. Каждая из них напоминала безжизненную восковую фигуру. В атмосфере веяло напряжением. Вдруг, Амелия задала вопрос, от которой у Камилы прошёлся холодок по телу.
– Моя мама это Аурелия?
Ками резко повернулась к ней.
– От куда ты знаешь?
– Я знаю. Она моя мама, – Амелия, словно приходила в себя. И слово «мама» она произносила с такой нежностью, что казалось она чувствовала её прямо сейчас.
– Моя мама – Аурелия, – в эту минуту слёзы скатились по её глазам. Она не смотрела на Камилу, она смотрела в даль, как будто видела где-то свою маму. – Моя мама и вправду умерла? – Амелия отдала бы всё всё всё в этом мире, даже свою душу в обмен на отрицательный ответ. Её голос и её взгляд захлебывались в надежде. От страха услышать " да" её душу сковывало и выворачивала наизнанку.
– Амелия, присядь сюда, – Камила положила ладонь на диван рядом с собой. Но та не послушалась.
– Ответь, где моя мама? Она жива? – Амелия так хваталась за крупинку надежды. Если она услышит, что её мама жива, ей больше ничего не будет нужно в этом мире. Этого ей будет достаточно. Одного факта, что Аурелия жива ей хватило бы для счастья на всю жизнь.
– Помнишь, 4 ноября 2000года мы попали в аварию по вине одного водителя на Шевроле, который сбил нас сзади, потому что ему на встречу ехала другая машина Opel vectra? Так вот, на этом Opelе и была Аурелия. Они тогда ехали на очень большой скорости и вышли на встречную с Шевроле, тот врезался в нас, а Opel в столб. Нас с Аурелией доставили в одну больницу. И нас оперировали в один день. В моем случае, врачи спасли меня, потому что у меня умер муж, но остался восьмилетний ребёнок, а в её случае мать умерла, но спасли ребёнка, то есть тебя. Аурелия не проснулась от операции.
Амелия почувствовала как в сердце вонзился какой-то острый предмет и из него потекла кровь. Ей было хуже чем плохо. Хоть она никогда не видела свою маму и не знала её, но сполна почувствовала боль утраты. Казалось, небо раскололось и упало прямо на неё, давя со всей тяжестью.
– Когда я проснулась от операции, я узнала, что Аурелия была в соседней палате и она не выжила после аварии, но у неё остался ребёнок, которого собирались отдать в фостерную семью. И я решила взять его к себе.
– Ты смотря мне в глаза, сказала, что она мне никто. Что она просто давно мёртвая девушка, – Амелия говорила со злобой. – Как ты могла рассказывать мне о ней, как о совершенно постороннем человеке?
– Амелия, я испугалась когда ты во сне кричала её имя, – Ками встала с места, подошла к ней и положила руку ей в плечо. Амелии стало неприятно её прикосновение. Она отстранилась от неё, сделав шаг назад.
– Амелия, как ты узнала?
– От неё и узнала, – через наполненные лужой слез глаза, сказала она и посмотрела в сторону выхода. Она не могла больше оставаться здесь. Ещё минута и она просто не продолжит дышать здесь. Она направилась к двери.
– Амелия, куда ты?
Амелия не отвечала. Она ускорила шаги и немедленно покинула дом.
Летним днём в начале второй половины дня в Нью-Йорке всё ещё было тепло и светло. На улице как всегда было полно людей. Амелия выбежала на улицу и убегала прочь подальше от дома в неизвестном направлении. Она шла вперёд, не видя перед собой ничего. Она проходила дороги под ругань и свист водителей разных автомобилей, которые чуть не сбивали её на трассе. И только чудом она осталась жива, не попав под машину. Амелия бежала, бежала так быстро, что было в мочи. Душа наполнилось такой острой, невыносимой болью, что казалось, если она остановиться, эта боль поглотит её. До этого ей не было известно о существований в мире таких терзающих душу страдании. Ей казалось, что Бог из всех людей в мире определил для неё самую мучительную, адскую боль. И единственное о чём она сейчас думала – это её мама. Мамочка. Самая красивая, нежная, чистая, ласковая и умершая..... Она никогда не сможет по настоящему прикоснуться к ней, полежать на коленях, утопить в её своих объятиях и поцелуях. Амелия пожертвовала бы всем, ради одного мгновения со своей родной мамой. Но разве это возможно. Она представляла перед собой её облик и теплоту её руки в своём сне, которая перечеркнула все моменты счастья и любви с Камилой за все двадцать два года их жизни как мать и дочь.
Камила сделала альбом – дневник Амелии с момента когда они узнали о её беременности. Там были первый положительный тест на беременность, первый снимок УЗИ, как она росла в животе мамы, как рос живот Камилы снаружи. Она описывала как развивался плод, дальше как рос малыш. Снимок первого числа каждого месяца, все мельчайшие подробности её роста. Она рассказывала Амелии, как она готовила комнату для неё, как ждала её появления на свет, считала месяцы, недели, дни .... всё это было правдой, но настоящая Амелия умерла неродившись. Она не выжила в той аварии. А она была её призраком. Камила внушила себе, что дочь Аурелии это её родной ребёнок и жила с этим всю жизнь.
Амелия не знала какое было время. Она выбежала из дома без телефона и сумки. Она потеряла счёт времени. Сколько прошло с того момента, как она вышла час, два, три, четыре..... В состоянии психического омертвения она пробежала, даже не знала сколько, но много, по видимому, очень много. Только сейчас Амелия пришла в себя и обнаружила, что у нее болят ноги. По количеству людей на улице и закрытым магазинам и всем заведениям было понятно, что уже наступила ночь, также было понятно, что она оказалась в неизвестном ей районе, где она никогда ещё не была.
Тёплая погода сменилась на прохладную. Дул холодный ночной ветер. В другой ситуации, Амелия бы быстро сориентировалась и нашла бы путь домой, но сейчас её мозг отказывался работать. Ей было холодно, ноги и спина болели, а инстинкт самосохранения запустил сигнал
