Калеб посмотрел на Люсинду.
— Ты чувствуешь какие-то признаки использования формулы?
— Нет, — сказала Люсинда. — Пока нет. Здесь нет и намека на яд, во всяком случае, на такой, который я могу определить.
— Возможно, дело в кристаллах, — предположил Гриффин. — Может быть, их использование с годами как-то меняет резонирующие токи собственной энергии человека.
Калеб был восхищен.
— Знаете, Уинтерс, я думаю, вы напрасно растрачивали свои таланты, будучи криминальным лордом. Из вас мог бы получиться превосходный детектив.
— Интересно, — сказал Гриффин, — с чего это в последнее время все, похоже, считают, что я избрал себе не то занятие?
Глава 48
Аделаида разделась, надела шелковую ночную сорочку, откинула одеяло и остановилась возле кровати в нерешительности. День был очень утомительный. Она понимала, что ей крайне необходим сон, но сомневалась, едва ли ей удастся хотя бы сомкнуть глаза. Она до сих пор поеживалась от последствий пережитой опасности и насилия, нервы ее были напряжены. Аделаида подумала, что хорошая порция бренди может помочь ей расслабиться. Она еще обдумывала эту мысль, когда в дверь ее спальни постучали. Ее окатила волна жаркой энергии, дрожь мгновенно прошла.
Аделаида глубоко вздохнула, пересекла спальню и открыла дверь. За дверью стоял Гриффин. Он был в брюках и расстегнутой рубашке. Аделаида знала, что ему сон еще нужнее, чем ей. Но когда она открыла свое паранормальное восприятие, то увидела, что его энергетические следы горят.
— Гриффин! — прошептала она и открыла объятия ему навстречу.
Он, не говоря ни слова, вошел в комнату, подхватил Аделаиду на руки и упал вместе с ней на шелковые простыни.
Он занимался с ней любовью так страстно, с таким самозабвением, что у нее захватило дух. В момент ее оргазма Гриффин застыл неподвижно.
— Обними меня, — попросил он. — Не отпускай.
Это были первые и единственные слова, которые он произнес с той минуты, как вошел в комнату. Аделаида обняла его, сжала изо всех сил и продолжала держать, пока его тело содрогалось в экстазе. Она была ослеплена фейерверком психической энергии. Наконец Гриффин обессиленно обмяк рядом с ней, и она погрузилась в сон сразу же вслед за ним.
Проснувшись через некоторое время, Аделаида поняла, что лежит в постели одна. Но она ощущала присутствие Гриффина. Она открыла глаза и увидела, что он стоит у окна и смотрит в темноту. Она тихо окликнула его:
— Гриффин! Что случилось?
Он продолжал, не отрываясь, смотреть в темноту за окном.
— Ты действительно уверена, что мои энергетические токи указывают психическую устойчивость?
— Да, в этом ты можешь мне довериться.
— Но как такое возможно, что я управляю двумя разными талантами и не схожу с ума?
— Я уже говорила, на мой взгляд, второй талант — вовсе не новый. Это, скорее, новая грань твоей природной способности. Более того, хотя ты и являешься прямым потомком Николаса Уинтерса, в твоих жилах течет ведь не только его кровь.
— Ты имеешь в виду Элинор Флеминг, женщину, которая работала для Николаса с Лампой?
— Она тоже обладала очень сильным талантом. Возможно, сочетание сильных способностей двух родов и дало тебе возможность управлять таким мощным талантом. А может быть и так, что твоя способность — результат влияния радиации Лампы на твоего предка. Этого я не знаю. Могу твердо сказать только то, что твоя психика устойчива.
Гриффин помолчал в задумчивости. Аделаида поднялась с кровати, подошла к окну и встала рядом с ним.
— У меня остались кое-какие ранние воспоминания, — сказала она, — когда отец обсуждал с моей матерью свои исследования. И я припоминаю, что он говорил о генеалогическом дереве Джонсов.
— И что же он говорил?
— Папа говорил, и даже не один раз, что он бы не удивился, узнав, что Сильвестр провел на самом себе несколько экспериментов с ранними версиями формулы до того, как решил обзавестись потомством.
Гриффин довольно долго молчал. Потом повернулся и посмотрел на Аделаиду. В холодном лунном свете его улыбка казалась ледяной.
— Вряд ли кто-то из Джонсов признает, что формула основателя могла бесповоротно изменить их кровь, — сказал он.
— Конечно, нет. Такое заявление было бы равносильно признанию, что по крайней мере ранний вариант формулы был доведен до совершенства и действует.
— Если Джонсы знают или хотя бы подозревают, что оригинальная формула оказалась удачной, у них будут все основания верить, что Горящая Лампа тоже эффективна. — Гриффин стиснул пальцы на краю подоконника. — Неудивительно, что они всегда с опаской присматривали за моей семьей.
— Да, это объяснило бы, почему они на протяжении нескольких поколений так озабочены по поводу Лампы и потомков Николаса.
— Вне всякого сомнения, Джонсы боятся, что будет создана другая организация, состоящая из сильных талантов, и она станет соперничать с «Аркейном» и с ними.
Аделаида улыбнулась:
— Уверяю тебя, ты спешишь с выводами. Интересно, все ли криминальные лорды так подозрительны в отношении мотивов действий других людей?
— Криминальные лорды, которые не отличаются подозрительностью, обычно не живут долго.
— А ко мне ты тоже относишься с подозрением?
— О нет! Никогда! — Он повернулся к ней лицом. — Аделаида, тебе я доверил бы даже собственную жизнь.
Аделаида подумала, что услышала, конечно, не признание в любви, но для криминального лорда — выражение чувств, очень близких к этому.
Глава 49
Дверь спальни распахнулась так резко, что ударилась о стену, да с такой силой, что от удара отскочила бы обратно и снова закрылась бы, если бы не уперлась в сапог Гриффина, стоящего в дверном проеме. Было три часа пополудни следующего дня.
— О Боже, — прошептала миссис Тревельян. Она уложила в дорожный сундук аккуратно свернутую шелковую ночную сорочку. — Я предчувствовала, что произойдет что-нибудь в этом роде.
— Какого черта?! Что здесь происходит? — Гриффин стремительно вошел в комнату и остановился прямо перед Аделаидой. Глаза его горели так, что, казалось, вполне могли бы поджечь и кровать, и все, что находилось поблизости. — Я только что увидел перед Эбби Джеда и Делберта с экипажем. Они сказали, что ты уезжаешь.
Аделаида повернулась к нему спиной и достала из гардероба нижнюю юбку.
— Мы с миссис Тревельян возвращаемся на Лексфорд-сквер.
— Тебе еще нельзя уезжать отсюда, — возразил Гриффин. — Это не безопасно. «Джонс и Джонс» еще не нашли Сэмюела Лоджа.
