Начальник лагеря задумался, поглядывая за окно, а вернувшись к реальности, сказал:
– Зла на нас не держите. Сами видели – делаем, что можем. Ваш побег, если бы он удался, ничем бы хорошим не кончился. Прибились бы к какой-нибудь банде. Рано или поздно попали бы под огонь охранений или спецкоманд морпехов. А так поедете в Москву. Посмотрите, во что столица нашей родины на голодном пайке превратилась. Штаб ГО и ЧС два месяца назад перевели в Александровск из-за невозможности справиться с бандитизмом в городе. Но мимо Москвы вы не проедете. Сейчас все органы власти перешли в подмосковные городки, пока на улицах города идет война. Не удивляйтесь. Когда количество бандитов измеряется сотней тысяч с многомиллионной Москвы… тут уж, кроме как войной, это не назвать. Я слышал, город поделили на несколько, можно сказать, княжеств по бывшим границам районов. Каждый воюет с каждым, и все – с центральной властью. Там еще та заваруха. Голод толкает людей на такие вещи, что раньше и представить было невозможно.
Будете в поезде, никуда не выходите на станциях. Люди исчезают, не успеешь обернуться. Силы охранений хватает, чтобы отбивать прямые атаки, но чтобы за всеми уследить… сами понимаете. Едой ни с кем не делитесь… с вами никто, поверьте мне на слово, не поделится. В конфликты не вступайте. Почти все население вооружено холодным оружием. Вам мы тоже что-нибудь подыщем неброское.
Виктор и Саня слушали, в изумлении открыв рот. А начальник лагеря, пожевав губами, спросил риторически:
– Ну, что вам еще рассказать, чтобы вы не пропали и добрались до места назначения? Ну, что с бабами не якшаться, это само собой. За юбкой побежишь – поутру найдут с перерезанной глоткой, голого и босого. А могут и не найти. К милиции тоже не особо прижимайтесь. Понабрали столько козлов в охранения… раньше он уркой был, а теперь, когда куча бесхозных паспортов, они в милицию подались. Воруют и грабят, формой прикрываясь. Военные… да, пожалуй, будет возможность – держитесь вээсов. Вооруженные силы сейчас тоже милицейские функции выполняют, но у них поприличнее все выглядит. Они и провиантом поделятся, если сильно вас прижмет и если у них будет.
Что еще? Ну, карточки продуктовые мы вам дадим. Отоваривать сможете на станции. Много фальшивок ходит, потому, если вас задержат, не пугайтесь – проверят, отпустят. Вопросы есть какие-нибудь у вас? Спрашивайте сейчас, я не буду вам лекции устраивать, когда вам что-то узнать захочется.
Виктор и Саня искоса посмотрели друг на друга, и Павленко спросил:
– Как вообще… в стране… Мы же не слышали почти ничего.
Поднявшись, начальник лагеря прошелся и сказал:
– Как в стране? Без мата и не скажешь. Но я не буду ничего говорить, сами все увидите. Да… И вот еще что. Я не знаю, как у вас там все сложится в Александровске, но если надо будет работу искать, идите в охранение. Сейчас всех берут и везде. Нужно бороться с бандитизмом. Карточки свои продуктовые всегда получите. А отоварить где… тоже найдете.
К вечеру оттертые от грязи в маленькой баньке при общежитии товарищи сидели в комнатке, которую им выделили, и говорили с соседом. Тот тоже их поучал, что можно делать, а что нельзя, как и где быть осторожным.
– …Автобусами не катайтесь от города к городу… только поездами или если автобус идет в колонне военной. Грабят везде. Банда из трех-пяти человек может остановить автобус и уничтожить всех в нем. Такое уже бывало. Пешком по дорогам тоже, естественно, не передвигайтесь. Даже у нас в Лодейнопольском районе это опасно. Оружие… вот тут хитро все. Найдут у тебя огнестрельное оружие – расстреляют на месте. Это незаконно, но на такие расстрелы смотрят сквозь пальцы. Найдут нож, то изобьют, но отпустят. А без ножа я лично поссать не выйду. Вам так лучше быть избитыми ментами, чем быть зарезанными шпаной и бандюганами. В общем, думайте сами.
Сейчас забавное время… Ну вы сами все увидите. Удачный поисковик с отрядом может за пару ходок в затопленные районы вернуться сверхбогатым. И в то же время можно просто выйти из дома и быть убитым ни за что. Так что лагерь покажется вам теплицей по сравнению с жизнью там… В якобы не пострадавших районах…
– А за кордоном? – спросил Павленко, отпивая воду из стакана.
– Да хрен их знает. Где как. В США так же, как у нас, и даже хуже. В Европе сносно все, но своих приколов хватает. В Латинской Америке говорили, что власть за властью меняется. Китаю вообще тьфу на все… ну погибло у них около двухсот миллионов, и хрен бы с ними. Очухались, восстанавливают сельское хозяйство. Вот уж не подумал бы, что китайцы первыми очухаются.
– А наши? – спросил Саня. – Ну те, которые откололись…
– Наши? – вскинул брови сосед, удивляясь неосведомленности друзей. – Сибирских вояк танками и авиацией раздолбали. Потом морпехи с Североморска зачищали. Их же вывели под Москву, теперь оттуда по всем направлениям и работают. Там, в общем-то, бунт похерили, но бандитов столько…
Сосед театрально схватился за голову, выказывая ужас перед количеством банд.
– А еще же хохма… К примеру, в городке народ вооружился, чтобы самостоятельно отбиваться от бандитов. Правительство сначала хвалило такие действия. Называли их отрядами самообороны, – сосед улыбался тому, что рассказывал, – а потом, когда такие отряды стали отстреливаться и от правительственных войск, стало понятно, что ситуевина-то запущенная. Приказали всем таким самооборонщикам сложить оружие. А кто в здравом уме расстанется с берданкой, когда вокруг волчары в человеческом обличий ползают? Вот морпехи еще и самооборонщиков зачищают.
– А менты? – удивился Павленко. – У морпехов вроде же всю жизнь только боевые задачи были?
– А ментам не верят больше. После восстания в Ростове. Там, короче, такая заварушка была, что мало никому не показалось. В Ростове столько различных диаспор было… и чеченцы, и абхазы, и грузины, и армяне… в общем, такой винегрет. Ну, там сначала – как везде, только бандитов больше стало. А потом на национальной почве полыхнуло. Резня была жуткая. Менты зачищали не глядя. В общем подавили в крови. А после этого сказали, что им власть московская даром не нужна и Ростовская область независимой становится. Ну их и отутюжили «градами» и авиацией. Менты же только против безоружных могут воевать… Это же не омоновцы мятежи поднимали. Сдались как миленькие. В Ростове уже два месяца военное положение. Комендантский час и все такое. Хотя комендантский час почти везде был. Раньше всю страну накрывали, теперь только по криминогенным участкам вводят.
Переглянувшись, Александр и Виктор, казалось, не верили россказням охранника лагеря.
К полуночи они расстались с ним и завалились спать. Впервые за полгода они наслаждались чистым постельным бельем и мягкостью коек. Странно, но когда первая эйфория прошла, они уже не могли представить, как прожили это время и спали на голых досках, а в самом начале их злоключений – на столах на метеопосту.
Александр не мог уснуть. Все его тело болело после побоев, и даже малейшее шевеление вызывало некоторые неудобства, мешающие уснуть. Он лежал и думал, к какому ужасу привел удар океаном по прибрежным полосам. А теперь он, отошедший на второй план, был уже не нужен, чтобы общество продолжало само себя уничтожать. Словно потоп был только детонатором, который подорвал давно кем-то заложенный социальный заряд. И весь мир теперь, словно порох на открытом пространстве, сгорал, оставляя за собой тлеющий человеческий шлак.
– Это кошмар, – нечаянно произнес он вслух.
Оказалось, что Павленко тоже не может уснуть в непривычной после барака тишине. Там их сон наполняли сопение и храп сотен носоглоток, а тут в полной тишине… звенящей, даже чуть страшной тишине, им не хватало хоть какого-то звука.
– Угу, – промычал Павленко. – Как бы мы еще лагерь добрым словом не вспомнили потом.
– Ну уж нет… – сказал Саня, который за несколько последних дней окончательно пришел в себя от положительных мыслей о лагере. – Единственное, что я буду вспоминать тут, точнее, кого… это Маринку.
– Да ладно. Она завтра себе другого найдет. Или ты думаешь, ты один молодой смазливый парень на лагерь? И будут они по воскресеньям в комнатушках… – Павленко издал причмокивающий звук.
Вздохнув, Саня ничего не ответил, и Виктор, подумав, что переборщил, сказал:
– Да забей… Бог даст – свидитесь…
Еще один тяжелый вздох. Они еще долго лежали без сна, но уже молча. Саня не хотел говорить, думая, что по-своему Виктор прав. А Павленко думал, что такому, как Саня, будет тяжело выжить в Новом Мире. С его новыми-старыми порядками.
Неведом страх твоим очам, но не понятен смысл бравады…
Часть третья
1
Ромку разбудили достаточно бесцеремонно и грубо. Испуганная шумом Юля вжалась в угол, поджимая к горлу одеяло, и посматривала на вошедших с откровенным страхом. Роман, сжимая ствол под подушкой, перевел его в боевое состояние и только тогда открыл глаза.
