Кто-то как раз врезал Кету так, что его морда оказалась обращёна ко мне.
И я толкнул свой снаряд.
Струйки, выплеснувшиеся наружу, казались тонкими и безжизненными. Но электролит окатил лицо Кета, и оно зашипело. От него стал подниматься дым.
Аккумулятор выскользнул у меня из рук и с глухим стуком ударил Кета в переносицу.
Он рухнул на спину, крича и суча ногами. Руки хватались за лицо в тщетной попытке спасти его.
Я повернулся, взял оставленный на движке нож и метнул его в Кета. Лезвие вонзилось в живот.
— Вот и всё, шлюха ты безмозглая, — сказал смешной пузатый Майлд, подойдя к Кету с другой стороны. — За всех, кого ты отобрала, мразь.
Кет отнял руки от лица, и я увидел пустые глазницы. Из окровавленного рта, пузырящегося кислотной реакцией, вырвался жалобный крик.
Однако Майлд был безнадёжно далёк от жалости.
Он поднял аккумулятор, перевернул его так, чтобы кислота лилась вниз, и с размаху обрушил его на голову Кета.
Потом — ещё раз. И ещё. И ещё.
На пятом ударе череп треснул и раскололся.
Из него выплеснулась чернота.
71. Дверь
Майлд выронил аккумулятор и тупо уставился на растекающуюся Чёрную Гниль.
Она казалась бесконечной. Текла и текла. Лизнула его ботинки, охватила их целиком, потекла дальше.
Майлд не двигался, да и никто не паниковал. Откуда-то все мы знали, что это — труп. Чёрная Гниль умерла, проиграв битву по условиям, которые приняла. По условиям осколка.
— Кончено, — тихо сказала Лин. — Кончено…
— Ага, — шмыгнул носом Гайто и замолчал.
Все молчали. Это была минута молчания. Минута памяти обо всех, кого мы потеряли. Даже мне было, кого вспомнить.
Например, Скрам. Парень, которого я толком не знал, но который был, несмотря на загоны, отличным товарищем.
Растор. Мужик, рухнувший из князи в грязи, и неплохо выдержавший это, по итогу.
Китаец с покалеченной рукой.
Жаст, чернокожий добряк с первого уровня.
Все те ребята, что погибли наверху. Ярр…
Дуайн.
Санх.
— Помогите мне, — сказала Алеф.
Она шла, загребая ногами Чёрную Гниль, и несла в руках голову Данка.
Гайто и Сайко стояли ближе всех к телу и подняли его. Чернота стекала с него вязкими густыми каплями, будто нефть.
Присев на корточки, Алеф прислонила голову к телу и нерешительно оглянулась на меня.
— Теперь же можно?
Я не знал ответа и сам оглянулся в поисках той, которая могла знать.
Илайя подходила к нам.
От битвы она фактически уклонилась, но вряд ли кому-то могло прийти в голову ставить ей это в вину. Илайя не была бойцом, её ценили за другое.
Тем более тут, где мы стали детьми. Тут всё было более реалистично, чем в Месте Силы, и, как следствие, в драке толк был в основном от пацанов, более физически сильных. Из девчонок что-то более-менее путное показала лишь Сиби, но и та — лишь благодаря собственной отмороженности. Кет мог убить её десять раз, ей просто повезло.
— Ничего не получится, — сказала Илайя. — Это ловушка. Здесь живёт смерть.
— Что за херню ты несёшь? — нахмурилась Сиби. — Эй, принцесса! Ну-ка почини этого рохлю, чтобы я могла его обстебать до коматозного состояния!
Ладонь Алеф коснулась стыка шеи и головы. Загорелось маленькое солнышко. И как будто испепелило Данка. Тело рассыпалось в прах.
Алеф с криком вскочила на ноги.
— Вот говно! — заорала Сиби и подпрыгнула от ярости, сжав кулаки. — Какого хрена?! Так нечестно!
Раздавленное тело Ери тоже исчезло. И у меня в голове шелохнулась нехорошая мысль, что мы легко отделались.
— Нам нужно как-то вернуться, — сказала Лин. — Если я правильно всё понимаю…
Гниль продолжала течь по дороге, выплёскивалась за бордюры. Непохоже было, что этот процесс остановится.
— Надо, — сказал я и посмотрел на Илайю. — Что нужно сделать? Как отсюда выйти, Илайя?
Анфала тут не было, так что вопрос был насущным. Вернуться должны были все.
Все, кто выжил.
Илайя не успела ответить. Её опередил голос Данка:
— Она права. Пора вернуться, Крейз. Действительно пора.
Я подпрыгнул на месте, всколыхнув Чёрную Гниль. Поднял голову и нашёл взглядом его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фонарь, об который меня шваркнул Кет. Только теперь вместо, собственно, фонаря, на нём висела голова Данка.
— Опять двадцать пять, — прошептала Сиби.
— Никогда бы не подумал, что ты победишь этого говнюка. — С другой стороны дороги с фонарного столба заговорила голова Ери.
— Это было невозможно, если уж на то пошло. — Растор, дальше по дороге.
— Я так хотел тебя от этого уберечь, брат! — Дуайн.
— Но раз уж ты это сделал — ты действительно можешь вернуться. — Санх.
— Пока ты там — я не могу накормить пса, Крейз! — Это уж совсем издалека, голосом Ярра.
А потом головы заговорили хором:
— Зверь голоден, Крейз! Когда зверь голоден — он начинает кусаться. Ты лежишь на мешке с кормом. Дай мне закончить дело! Вернись!
— Так, ребята! — воскликнула Райми. — Это всё, конечно, очень психоделично, но вам не кажется, что мы тут все нахрен потонем, а?!
— Вернись домой, Крейз! Вернись домой, вернись домой! Позволь этому закончиться! — скандировали головы. — Ты хорошо потрудился, Крейз! Предоставь нам закончить начатое. Вернись домой. Отдохни. Ты — заслужил.
Домой?..
У меня тяжело забилось сердце. Домой! Они это серьёзно? Я могу сейчас вернуться домой? Забыть про всё это, как про страшный сон?
А как же… А как же Гниль, что снаружи Места Силы? Как же всё то, о чём мы говорили с Хранителями?
— Бежим! — потянула меня за рукав Илайя. — Бежим, скорее!
Я позволил себе сдаться.
Головы на столбах могли нести чушь, но Илайе я верил. Она ещё ни разу нас не подвела. Мышь. Сёрчер. Как её ни назови, она всегда указывала верный путь.
Я нашёл ладонь Алеф, сжал её, и мы поспешили вслед за Илайей.
Как ни старались, бе́гом это было сложно назвать. Чёрной Гнили натекло уже по колено.
Мы шагали в сторону, противоположную той, куда уходил ряд говорящих голов на столбах. Там было темно, а мы шли к свету. Туда, где горели настоящие фонари.
Илайя быстрее всех выбилась из сил.
— Давай-ка так, — подошёл к ней Майлд. — Не пищи!
Она не пискнула, когда он усадил её себе на шею. Схватилась за волосы.
— Полегче там! — предупредил Майлд. — Показывай дорогу.
Даже будучи толстым ребёнком, Майлд всё равно был крепок, как скала. Илайя вытянула руку вперёд, и он пошёл, как ледокол. Медленный, но упорный.
— Весело будет, если мы тут потонем, — проворчала Райми.
Свернули. Потом — ещё раз, ещё. Дорога шла вниз, и Гнили здесь было уже по пояс.
— Слыхал я русскую байку про одного мужика по фамилии Сусанин, — пропыхтел Сайко. — Илайя, ты, часом, не русская?
Илайя его проигнорировала. Ответил я:
— Я знаю, куда мы идём.
И повернулся к Алеф.
— Ты не вспоминаешь?
Она покачала головой.
— Я никогда здесь не была, Крейз.
В здании роддома светились все окна.
В сгустившемся мраке он казался маяком. Внутри чудилась обычная человеческая жизнь, о которой так заныло сердце.
— Здесь! — указала Илайя на входную дверь.
— Давай. Плыви дальше сама, рыбка.
Майлд с тяжёлым вздохом ссадил Илайю на землю. Вернее, в мёртвую Чёрную Гниль.
Мы все столпились перед дверью. Тяжёлой железной дверью, выкрашенной в светло-зелёный цвет.
Что там, за ней? Больничный цилиндр? Первый уровень? Или каким-то непостижимым чудом — дом?..
— Давай. — Алеф сжала мне руку и, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулась. — Пусть там будет что-то новое. Что угодно.
Кивнув, я потянул ручку на себя.
Дверь открывалась с трудом. Гниль сопротивлялась всей своей мёртвой тушей. Пришлось схватиться двумя руками, рвануть, что есть мочи…
Распахнулась. Я едва не упал, когда Гниль неожиданно уступила.
И резко выдохнул, увидев то, что стояло за дверью.
