— Привал так привал, — без единой эмоции сказал Тиберий.
Он блаженно закрыл глаза и представил, как скоро спрячется в переносном домике, разведет костер, попьет горячей воды, настоянной на ореховых листьях нуци, поест жесткого мяса и спрячется под теплым одеялом. Потестатемы отдыха были самыми прекрасными в их экспедиции.
Немерий поднял руку и громко объявил привал. Радостно закричав, палангаи поставили сани кругом и принялись обустраиваться на ночлег. Через какую-то половину потестатема на ровном участке снега появились переносные костяные домики, обнесенные шкурами. Женщины разожгли костер, достали из сумок большие чайники и пузатые бидоны.
Тиберий распахнул полог домика и, нагнувшись, нырнул внутрь. Тело била дрожь, пальцы не слушались, но он подумал о том, что вскоре ему принесут горячую воду, и стало чуть легче. Мысли на краткое мгновение вновь переключились на детей. Вот никак не получалось не думать о них! Словно что-то страшное должно было произойти.
«Глупости. Не дури, старый. С ними Безымянный Король. По крайней мере, в замке Луций, Доминик и Гименея в безопасности».
Налив в глубокую тарелку масла нуци, Тиберий тремя ударами кресала по огниву разжег огонь. Оранжевые языки пламени радостно заплясали, прогоняя тьму из переносного домика. Хотя теплее от этого не стало. Вскоре полог распахнулся, и в просторном убежище от ледяного ветра появился Немерий. Он скинул плащ на пол, плюхнулся на шкуры, блаженно потягиваясь.
— Скоро будет готова похлебка и настойка нуци, — сказал кудбирион, улыбаясь. — Согреемся — и спать. Спину так ломит, что хоть ложись и помирай.
— Позови жену гиганта согреть тебе постель. А вскоре Септим разомнет тебе кулаками спину.
Оба засмеялись. Тиберий оглянул домик. Им достался самый большой: приходилось тратить около трех десятков шкур, дабы закрыть весь костяной каркас. Немерий всегда в шутку называл убежище королевским шатром. И был прав — в отличие от остальных домиков в их можно ходить в полный рост, не боясь что-нибудь задеть. Хотя минусы перевешивали. Отогревалось убежище очень долго.
— Не стоило брать женщин, — сказал Тиберий. — Во-первых, за ними постоянно приходится следить. А во-вторых, как бы палангаи не попытались их изнасиловать. Сам понимаешь, что мужчины не смогут долго воздерживаться. Это ладно еще гигант тщательно смотрит за своей женой…
Немерий хмыкнул, стянул маску:
— Не думай об этом пока. Проблемы решаются по мере их поступления. Где гной, там очищай, как писал Пиктор Трог, друг.
— Как там старейшина Актеоун?
— Еще жив старый. Ничего его не берёт.
— Я серьезно, Немерий, — сказал Тиберий.
— Да всё хорошо. Жалуется, конечно, что в его домике всегда холодно, хотя я лично там не могу находиться — дышать нечем от сильного пламени и миазмов, исходящих от старика. Как демортиуусы еще не подохли — загадка.
Тиберий ухмыльнулся.
— Тебе надо было идти не в кудбирионы, а в королевские шуты. Мы с тобой в такой заднице…
Немерий пренебрежительно махнул рукой.
— Не нагнетай, друг, — сказал он. — Все люди целы, идём к горам уверенно. Еще семь анимамов — и будем на месте. Вернемся в замок героями. И будут хаяты своим ученикам рассказывать, как Тиберий Благо Дарящий и кудбирион Немерий Непобедимый дали пинка в задницу старому ящеру и заставили того вернуться в небеса.
Тиберий поднял руки к верху палатки:
— Я живу с богохульником, о Безымянный Король! Воздай ему по заслугам и испепели огненной молнией! И пусть в царстве Юзона его мучают тысячу хакима!
Друзья затряслись от смеха.
— Пойду проверю людей, — сказал Тиберий.
— Не потеряйся!
Хмыкнув, Тиберий распахнул полог, в лицо тут же ударил ледяной ветер. Все восемь домиков палангаи и слуги расставили возле саней. Горели костры в огромных стальных бадьях, бурлили супы. Дагулы пожалели несчастных людей, и снег перестал сыпать с чернильных небес. Мертво светила луна.
Засунув руки в карманы плаща, Тиберий направился к ближайшему костру. После разговора с другом на душе стало спокойно и хорошо. Он всегда удивлялся тому, с каким пренебрежением Немерий относился к проблемам, словно единственное, что его заботило — это сон и еда. Однако Тиберий прекрасно понимал: кудбирион прикидывается, дабы приятель хотя бы на короткое время не задумывался о будущем. Ведь впереди их ждала неизвестность и… возможно, смерть.
Когда до рассевшихся вокруг костра людей оставалось всего несколько шагов, на плечо легла тяжелая ладонь. Тиберий оглянулся: перед ним толстым филем возвышался гигант Септим. Из-за большого количества одежд он выглядел комично.
— Прокуратор, позвольте обратиться, — сказал великан и склонил голову. — Это очень важно.
— Разрешаю. Что случилось?
Септим бросил злобный взгляд на людей вокруг костра, тяжело вздохнул и сказал:
— Это касается… девушек. Понимаете, я уже второй анимам наблюдаю за тем, как палангаи и слуги смотрят на… жену.
Лицо гиганта напряглось, вздулись жилы. Справившись с накатившим гневом, он продолжил:
— Восемь шатров, прокуратор. Понимаете?
— Не совсем, — ответил Тиберий.
— В общем, палангаи странно смотрят на женщин. Я боюсь, как бы они не попытались изнасиловать их. То есть… Простите мне мое косноязычие, я волнуюсь. Девушки сами попросили меня рассказать об этом. Прокуратор, позвольте им ночевать в вашем с кудбирионом шатре. Так будет спокойнее всем — и братьям, и женщинам. Я перестану волноваться за жену.
— А почему не обратился к старейшине? — спросил Тиберий.
Гигант скривился, словно укусил кислый плод.
— Экспедицией заведуете вы, прокуратор, — сказал он. — К тому же не хорошо становится на душе, как представлю, что моя Кретика будет ночевать с этими… с этими… с этими живыми мертвецами. С вами спокойнее.
Подслушивающий разговор карлик Постумус поднялся, скатал голую шкуру дагена и, вылив остатки похлебки в костер, подошел к Тиберию.
— Гигант говорит правду, — сказал коротышка. — Сам вчера был свидетелем, как Авлу попытался прижать в углу один из слуг. Если бы жена Септима не позвала этого великана, то всё закончилось бы плачевно.
Оторвав удивленный взгляд с Постумуса, гигант с надеждой посмотрел на прокуратора. Тиберий снял маску, коснулся бородки и несколько перкутов раздумывал над его рассказом. А ведь он предчувствовал, что так и будет! Ну не могут палангаи и тем более слуги сдерживать свое мужское естество. Говорил ведь Безымянному Королю! Хотя уже ничего не изменишь…
— Хорошо, — сказал Тиберий. — Пусть ночуют в нашем домике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
