- Что "но"?
- Запасы продовольствия ограничены. Мы стараемся увеличить их, чтобы подготовиться к осаде. К тому же нам вряд ли нужно столько солдат. Они совсем не проявили себя в предыдущих сражениях с самозванцем. Лучше рассчитывать только на ишибов…
- Ты что, идиот?! - рыкнул Миэльс на Толера.- Когда это солдаты бывают не нужны? В какой войне не нужны солдаты, я тебя спрашиваю?! Чем больше солдат, тем лучше. Это знает каждый.
- Прости, твое величество, - Раун заметно нервничал, поэтому уже не мог позволить себе более мягкие уговоры и увещевания. Время поджимало.
- Но если солдат будет нечем кормить… - впервые за много лет поддержал Толера Ненор.
- Сделай, чтобы было чем! - отрезал Миэльс. - Я спрошу с тебя! И с тебя!
- Офицеры прибывающих отрядов состоят из дворян, которые очень хотели бы повоевать, - казалось, не к месту вставил Толер.
- Правильно говоришь! - не понял намек король. - Повоюют сейчас. С мятежником. Они будут довольны!
Ненор непроизвольно взглянул на дверь. Он уже со дня на день ждал плохих новостей. Катастрофа приближалась.
К моменту выступления на столицу у Михаила прибавилось не только солдат, но и знамен. Теперь уже не один, а десятки флагов развевались над построенными перед воротами Сцепры войсками. На каждом из них был изображен такой же лев с крыльями, как и на первом знамени. Художники скопировали его совершенно точно. Лев с уродливыми крыльями нетопыря был лучшим из всех произведений Комена-живописца. И, как признался впоследствии сам автор геральдического шедевра, благодаря идее необычных крыльев ему удалось превзойти свои ранние детские рисунки.
- Нужно произнести напутственную речь перед войсками, - тихо напомнил Ферен-старший Михаилу. - Впереди большое сражение.
Тот кивнул.
Отделившись от толпы командиров, встав под расшитым золотом, развевавшимся на ветру главным знаменем, принц произнес свою первую речь.
- Солдаты! Друзья! - начал он. Перед его мысленным взором возникли все речи полководцев, о которых он когда-либо читал и слышал.
- Многие годы наша страна находилась под гнетом узурпатора. Миэльс унаследовал трон после своего брата. Вы все знаете, при каких обстоятельствах. Но правда всегда восторжествует! Его правление было одним из самых неудачных. Страна в разрухе. Раниг склонил голову перед соседями не дав ни единого большого сражения! Миэльс - глуп и труслив. Такой не должна быть законная власть. С нашим приходом все изменится. Страна станет богатой и счастливой. А особенно будут счастливы те, кто пошел за мной. И их семьи тоже!
В таком пропагандистском стиле Михаил говорил еще несколько минут. По сути, его речь была построена на двух главных тезисах. Первый тезис: Миэльс несостоятелен как правитель и должен быть смещен немедленно путем вооруженного насилия. Второй тезис: все, кто примет в этом участие, будут не только щедро вознаграждены, но обретут новую счастливую и благодатную жизнь под сенью справедливости и закона. Это была идеальная речь с точки зрения земного политика. Между тем, в отличие от многих политиков, принц тщательно следил за тем, чтобы не произнести ни слова лжи. Потому что Ферен-старший стоял рядом и вмиг бы ее почувствовал. Неизвестно, как бы он отреагировал, учитывая обстановку, но принц не хотел лишний раз расстраивать старика. Он даже получал какое-то особенное удовольствие от высказывания чистой правды публично, осознавая при этом, что у слушателей может сложиться совершенно иной образ этой правды, у каждого - свой. Возможно, такое ощущение испытывает ловкий адвокат, которому удается убедить доверчивых присяжных в невиновности своего клиента - матерого преступника. Или, например, проповедник, убедивший закоренелых разбойников предпринять благое дело.
Между тем, речь имела большой успех. Дружные крики "ура!" подтвердили, что принцу верят, что принца любят и с нетерпением ждут от него исполнения обещаний. Впрочем, солдаты уже сейчас готовы были платить за будущие победы и завоевания. Платить, возможно, своей жизнью.
Незаметно подойти, а точнее, подбежать к Парму не удалось. Войска принца были встречены тревожными звуками труб и барабанов. Ворота были захлопнуты, а на стенах толпились лучники. Парм был готов к обороне.
- Интересно, сколько там солдат внутри? - спросил Михаил, находившийся вместе со штабом и армией на безопасном расстоянии от стен.
- Твое высочество, ты знаешь, что позавчера было девять тысяч, вряд ли за пару дней подошло больше тысячи, поэтому максимум - десять, - ответил Иашт. - Было двести пятьдесят ишибов. Значит, сегодня их не более трехсот. Ночью я предоставлю более точные цифры.
- А как насчет ворот? Сможешь их открыть ночью?
- Возможно. Но только не сегодня. Ворота охраняют ишибы. Сначала нужно заручиться поддержкой населения, организовать легкий бунт, и тогда можно будет под шумок открыть ворота.
- Никогда бы не поверил, если мне кто-нибудь раньше сказал, что я с тремя тысячами солдат буду штурмовать столицу с десятитысячным гарнизоном, - произнес Ронел.
- А я бы не поверил, если бы мне сказали, что я вообще буду штурмовать столицу, - улыбнулся Комен.
Михаил тоже мог перечислить многое из того, во что бы он ни за что не поверил раньше, но благоразумно промолчал.
- Вступим в переговоры? - спросил Ферен-старший. - Предложим им сдаться?
- Не уверен насчет переговоров, - ответил принц. - Во-первых, Миэльс на это не пойдет. А во-вторых, даже если произойдет чудо и он сдастся, что я буду делать с живым королем? Пусть даже и узурпатором.
Комен кивнул в знак согласия. Два короля - две страны. Это было железное правило.
- Но хотя бы ради приличий нужно предложить им сдаться, - настаивал Ронел. - Все так делают.
- Ну хорошо. Сколько нам нужно времени, чтобы соорудить подобие лестниц и осадных машин из подручных материалов?
Несмотря на нежелание Миэльса иметь рядом со столицей поселения, в глубине рощи неподалеку от стен города обнаружились несколько жилых строений. Они были никем не заняты. Возможно, их использовали как охотничьи домики.
- Часа два, - сказал Ферен. - С этими амулетами солдаты сильны и неутомимы. Могут хорошо работать.
- К воротам пойду я с Арралом и Танером, - произнес принц. - Если что, мы прикроем Танера. Наша защита достаточно надежна, но так громко, как он, никто кричать не умеет.
- Может быть, еще возьмешь Йонера? - спросил Ронел.
- Прости, не возьму. Йонер хоть и великий ишиб, но его защита уступает моей и Аррала.
Безусловно, бездушный амулет, препятствующий любым изменениям ти извне и черпающий энергию из движения молекул, значительно превосходил возможности любого ишиба. У этого амулета был один-единственный изъян, но Михаил надеялся, что его не будут бить чем-то тяжелым сразу несколько человек.
- Ферен, прикажи готовить лестницы.
Троица двинулась к воротам Парма. По пути молодой человек обратил внимание на то, какая стоит прекрасная погода. Яркий солнечный свет высвечивал решительные лица людей, дул легкий прохладный ветерок, играя полотнищами знамен, острые листья деревьев тихо колыхались, насыщенный ароматом трав воздух бодрил. Михаил поймал себя на мысли, что ему было искренне жаль начинать кровопролитие в такой чудесный день. Но затем пришло понимание, что нет никакой разницы, когда начинать сражение, которое неизбежно. Мелочи не могли смутить его. Он знал, что хотя погода призывает к радостям жизни, окончательный выбор все равно остается за людьми. Причем, чем решительнее человек, тем меньше у природы шансов оказать на него влияние.
Подойдя достаточно близко к стенам, переговорщики остановились. Принц не боялся внезапного нападения. Во-первых, за его спиной была армия. Во-вторых, они могли быстро отойти на безопасное расстояние. Или, на худой конец, взлететь, прихватив с собой и Танера.
- Оставайся за нашими спинами, - сказал он командиру наемников. - Кричи оттуда.
- А что кричать? - поинтересовался тот.
- Ты должен орать: "Узурпатор, сдавайся!"
- Узурпатор! Сдавайся! - завопил Танер изо всех сил.
- Мы гарантируем жизнь твоим людям.
- Мы! Гарантируем! Жизнь! Твоим! Людям!
- Даем два часа на раздумья.
- Даем! Два! Часа! На! Раздумья!
- Миэльс все же большой придурок,- заметил Михаил Арралу. - Будь он чуть поумнее, никто не смог бы вырвать власть из его рук.
- Миэльс! Все! Же! Большой! Придурок! - подхватил Танер.
- Не кричи, - сказал принц. - Это и так все знают. Только почему-то говорить об этом не принято.
Ответом им была тишина. Никто не пытался ни нападать, ни вступать в переговоры. Видимо, гонцы помчались доносить о возмутительных речах королю.
- Пойдемте, - произнес Михаил. - Если что-то захотят сообщить, то отыщут способ.
На обратном пути принц воспринимал погоду уже в другом ключе. Размышляя о том, какие лестницы сделают солдаты, и не нужно ли было раньше тренировать войско для штурма, он с удовлетворением отмечал, что нет грязи и дождя, и это хорошо. Отличная погода значительно облегчает боевые действия.
