В кучке праха, оставшейся от нашего демонического врага, стекляшка еле брякнула. И все же мне показалось, что я услышал, как в бесконечной выси и абсолютном холоде, где-то в небе вечной ночи, чисто, прозрачно зазвенело еще одно зеркало. Последнее. Треснуло и разлетелось на мириады осколков, возвращая звездам и их хозяину заемную силу бесконечного равнодушия.
– Домой вернемся – все зеркала в замке перебью! – не отдышавшись толком, прохрипел я. – В них лишь… этого… теперь видеть смогу!
– Только попробуй! – выдохнула протест моя древнейшая вместе с облаком морозного пара. – Демон тебе тогда Приснодедом покажется! С подарками!!!
И нешуточно вцепилась коготками мне в ухо. Из-за каких-то дурацких стекляшек, перед которыми еще не навертелась вволю, видите ли! В традицию вошло у жен в огрских горах, чуть что, уши мне накручивать. А если я начну? У самих простор для уходрания знатный, только возьмись…
Меж тем Келла добралась и до второго уха. Вовсю отворачивает, щиплет, да еще и растирает вдобавок, так что даже чувствительность стала потихоньку возвращаться. Жечь начало… Зря я на нее пенял. Это не в дисциплинарном порядке, а в качестве целительской помощи.
– Зеркала-то чем виноваты? – удовлетворившись результатом настолько, чтобы оставить мои уши в покое, эльфь и с поводом к обидам разобралась спокойнее. – Днем – День отражают, ночью – Ночь. Такова их магия – умножать и оборачивать представшее, да меж собой передавать сквозь единое Зазеркалье…
Ага. Прямо по поговорке – «Что к зеркалу поставишь, тем дом и ославишь». Но вообще-то младшая жена права. Стекло не виновато. Каковы в дому пороги, таковы в дому и боги. За собой следить лучше надо, чтобы из Зазеркалья всякая пакость не лезла.
– Ладно… Только из спальни уберу, – кивнул я понимающе, но все равно сердито. – А то заснуть не смогу. Ближайшие триста лет.
– Ну, триста лет еще потерплю, – покладисто согласилась Келла.
– Ох, не знаю, выдержишь ли, – уже слегка поддел я мою древнейшую. – Как ни проснусь, всегда вижу одно: твой задик. Все остальное уже в трельяж засунуто.
– Дурак, – с достоинством ответила младшая жена. – И уши холодные.
– Не, – осторожно потрогал я означенные органы слуха. – Уже горячие!
– Мне лучше знать! – бойко парировала она и ловко увернулась от шлепка по помянутому задику. Как раз к этому моменту Хирра с Алир проломились к нам сквозь лес сосулек и недоуменно уставились на нас.
– На нее голубой кровью плеснуло! – ловко вывернулся я. – Растереть надо!
Старшая жена с подопечной восприняли диагноз весьма серьезно и навалились на Келлу, невзирая на ее возмущенный писк. Я принял в потасовке посильное участие, щекоча и растирая «потерпевшую». Правда, большую часть времени приходилось уворачиваться от Алир, пытавшейся проделать то же самое со мной самим.
Так мы могли бы пробарахтаться еще с полчаса, если б не капель, становящаяся все заметнее, и не струйка воды на полу пещеры, со все большим энтузиазмом пролагающая путь от лужи к луже.
Первой ситуацию оценила Хирра.
– Смотрите, вот она, Среброречка! – воскликнула моя высокородная, зачерпнув ладонью талой воды.
– И верно… – восхищенно замерла подопечная, уставившись на крепнущий ручеек переливчатыми, как он сам, глазами.
В глубине пещеры с мягким грохотом рухнул пласт льда. Поток воды окреп, превращая свой нежный перезвон в шум, заглушающий слова.
– Ходу отсюда! – подвел я итог возрождению главной водной артерии огрских гор. – Пока не смыло!!!
Скорость, с которой воды Среброречки освобождались от власти демонского мороза, наводила на мысль о какой-то магической реакции. Обычно так просто холод своих позиций не сдает, а при подобных масштабах еще и может зажить своей жизнью. Ледник или тундровая вечная мерзлота легко заводятся, а вот исчезают с большим трудом и оставляют по себе немалый разор.
По колено в воде мы выскочили из пещеры, едва успев отскочить в сторону от вырвавшегося наружу потока. К выходу из расселины пришлось брести уже по пояс в холоднющей воде, изо всех сил цепляясь за стенки. Похоже, ледяная пробка в логове демона замыкала выход целому озеру по ту сторону пика.
Спасаться приходилось уже всерьез. Залезть выше по отвесным скалам было попросту невозможно, так что оставалось только спускаться к лагерю, борясь с течением. Хорошо, что тот был разбит не особенно далеко, да и отмель затопило не сразу.
Однако к моменту нашего прибытия от лагеря уже ничего не осталось. Весь скарб и горное снаряжение, кроме того, что было при нас, унесло, наверное, в первые же секунды. Только Сакральное Корыто по-прежнему возвышалось на своих подпорках, гулко отзываясь на шлепки волн в округлое брюхо. Одна из станин, подмытая водой, опасно накренилась.
Не сговариваясь, мы рванули к предмету священной утвари, более похожему на лодку, в которой сейчас весьма нуждались, вскарабкались по станинам со всех сторон и перевалились через край посудины аккурат тогда, когда рухнула подмытая подпорка.
Свободный конец Сакрального Корыта запрыгал на волнах, заставив нас посыпаться на дно. Другой его край, ерзая, все быстрее и быстрее сползал с уцелевшей станины по мере того, как поднималась вода в расселине. Уровень, обозначенный старым руслом, она превысила уже втрое и останавливаться на этом не думала.
Неизбежное свершилось спустя полминуты, когда мы более-менее освоились с болтанкой и уселись на дне. Посудина сорвалась с подпорки и, набирая скорость, понеслась вниз в хлопьях пены и комьях шуги, болтавшихся на поверхности мятежной Среброречки.
Никоим образом не приспособленное к скоростному сплаву корыто тут же закрутило, чудом не приложив о стены ущелья. Во всяком случае, от одной стены к другой его мотало с размахом, словно сумасшедший маятник. Никого не укачало исключительно потому, что длилось все недолго – полминуты, не более.
За это время жены загнали поглубже подопечную, которая все порывалась сигануть прочь из посудины, крутившейся, словно стакан с игральными костями. Взамен с самого дна ими был извлечен черпак на длинной ручке – тоже, видимо, сакральный – и в единодушном порыве вручен мне. В качестве весла, как я понял, что само по себе было весьма и весьма неглупо.
Если б я еще знал, что делать с оным веслом…
– Почему я?! – переорать шум воды было почти невозможно, тем более с вопросительной интонацией.
– А кто еще?! – слаженным дуэтом отозвались эльфийские дивы сквозь спутанные пряди мокрых волос. – Ты муж, ты и рули!!!
Возразить на это было нечего. Умей хоть одна из них обращаться с лодкой на горной реке, тут же взялась бы за дело без лишних слов. А раз такого опыта нет ни у кого, включая Келлу, которую многопрадед вроде бы обучил всему на свете, значит, браться за дело надо мне. Как мужчине и главе семьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
