Но была у этого отречения и еще одна причина: Эвита стала уставать. Она худела и слабела с каждым днем, и не могла уже, как прежде, проводить по двадцать часов в день на ногах. Через месяц ее положили в больницу с сильной анемией: оказалось, что у нее был рак матки – последствия того неудачного аборта. Операции лишь усиливали страдания, но не излечивали.
Последний раз она появилась на публике 4 июня 1952 года в день второй инаугурации Перона. Ей было тридцать три года, и весила она тридцать два килограмма. Она так ослабела, что сидя ее поддерживал корсет из проволоки и подушек, а из дворца ее вынесли на руках. Ее последняя речь была о муже: «Я никогда не перестану благодарить Перона за то, чем я являюсь и что имею. Моя жизнь принадлежит не мне, а Перону и моему народу, они – мои постоянные идеалы. Не плачь по мне, Аргентина, я ухожу, но оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, – Перона».
С тех пор, как стране объявили о болезни Эвиты, вся Аргентина молилась о ее здоровье: тысячи месс, сотни процессий, десятки невероятных подвигов во имя выздоровления Эвиты. Ее смерть представлялась концом света, и когда Эвита умерла, вся страна погрузилась в глубочайший траур. В Ватикан поступило более сорока тысяч писем с требованием канонизировать Эвиту Перон как святую, отдавшую силы и жизнь в борьбе с бедностью.
Хуан Перон прекрасно понимал, что без Эвиты его власти быстро придет конец. Но если он не может сохранить ее душу, надо попытаться хотя бы сохранить ее тело, создав из него нетленный образ святой Эвиты. Врач-патологоанатом Педро Ара забальзамировал тело Эвиты – все видевшие его вспоминают, что это был настоящий шедевр: казалось, что она дышит и улыбается. Тринадцать дней тело было выставлено для прощания – и не было дня, чтобы кто-нибудь не попытался покончить с собой у ее гроба. Три года тело Эвиты покоилось в часовне Всеобщей конфедерации труда, пока в 1955 году режим Перона не был свергнут.
Новому режиму не нужна была память о Пероне, и еще меньше им был нужен культ Эвиты. Ее тело было решено спрятать. Его дальнейшая судьба похожа разом на шпионский детектив и роман ужасов: пять лет его перевозили с места на место, и всюду оно сеяло несчастья. Говорили, что доктор Ара сошел с ума от любви к Эвите. Две копии мумии Эвиты были тайно захоронены на разных кладбищах Буэнос-Айреса, и один из хоронивших попал в аварию, оставшись инвалидом, а другой покончил с собой. Настоящее тело перевозили по стране, и всюду, где оно оказывалось, рядом немедленно появлялись свечи и живые цветы. Его прятали на военной базе и за экраном кинотеатра, в рабочем кабинете одного офицера и в доме другого: тот случайно застрелил свою беременную жену, приняв ее за похитителя тела Эвиты. Наконец давно покойную Эвиту Перон под именем Марии Маджи Маджистрис похоронил на кладбище в Милане.
Изгнанный Перон осел в Испании. Он женился на танцовщице Исабель Мартинес, которая делала все, чтобы стать похожей на свою великую предшественницу: сменила прическу, стиль одежды, даже стала называться Исабелита. Говорят, ее секретарь Хосе Лопес Рега исполнил мистический ритуал, в результате которого душа Эвиты должна была переселиться в Исабель. В начале 1970-х годов режим в Аргентине в очередной раз сменился, и генерала Перона простили: ему возвратили конфискованную бывшим правительством собственность, выплатили президентское жалованье за все прошедшие годы – и даже вернули тело Эвиты. В 1973 году Перон вернулся в Аргентину и выиграл президентские выборы – вице-президентом была Исабелита Перон. После того, как первого июля 1974 года Перон скончался от сердечного приступа, пост президента заняла его супруга. Первое, что она сделала, – вернула останки Эвиты из Мадрида в Аргентину, чтобы похоронить ее рядом с Пероном.
По дороге в аэропорт охранники, поссорившись, перестреляли друг друга, и машина врезалась в стену. Гроб чудом не пострадал.
Но Эвита не помогла преемнице: в 1976 году Исабелиту Перон свергли и посадили за хищения и коррупцию. Новое правительство перезахоронило Эвиту в семейном склепе Дуарте. По дороге на кладбище Реколета грузовик с телом снова попал в аварию – у водителя за рулем случился инфаркт, машина резко затормозила, и два охранника проткнули друг другу шеи штыками винтовок. Все это можно счесть совпадениями; суеверные аргентинцы считают это выражением воли Эвиты, которая не любит, когда ее тревожат. Теперь она лежит, погребенная под двумя свинцовыми плитами, за решеткой склепа, на стене которого написано: «Я вернусь и стану миллионами».
До сих пор историки Аргентины спорят о том, была ли Эвита святой или демоном. Одни пишут о ней как о «злопамятной прислуге с тщеславием королевы», «раковой опухоли на теле Аргентины», другие называют ее «Робин Гудом сороковых годов», «святой бедняков». Но народу нет дела до историков – до сих пор алтарь с портретом молодой золотоволосой женщины стоит почти в каждом аргентинском доме, а перед мавзолеем Эвиты всегда горят свечи и лежат ворохи живых цветов.
Голда Меир
Звезда Сиона
История знает примеры, когда женщины руководили государствами, и делали это лучше многих мужчин. Но за последние несколько веков лишь одна женщина – Голда Меир – была среди тех, кто создавал новое государство из небытия. Две тысячи лет евреи, рассеянные по всему свету, не имели своей страны – и в том, что сейчас у них есть Израиль, немалая заслуга Голды Меир.
Создание национального еврейского государства было ее самой яркой, самой заветной – и самой несбыточной мечтой. Но она шла к ней с упорством и верой, достойными поколений ее предков, и, не задумываясь, жертвовала собой во имя ее исполнения.
Но до этого момента ей пришлось пройти долгий путь, который никогда не был усыпан розами. Голделе Мабович родилась 3 мая 1898 года в Киеве, в семье верующих, хотя и не слишком ортодоксальных евреев Мойше Ицхока Мабовича и Блюмы Нейдич. Талантливый плотник Мойше, по словам дочери «стройный, с тонкими чертами лица, был по природе оптимистом и во что бы то ни стало хотел верить людям», своим мастерством получил право проживать в Киеве, находящемся вне черты оседлости, а своим обаянием завоевал сердце Блюмы: Голда вспоминала о ней как о «хорошенькой, энергичной, умной, далеко не такой простодушной и куда более предприимчивой, чем мой отец, но, как и он, она была прирожденная оптимистка, к тому же весьма общительная». Ее родители не хотели для своей любимой дочери такой партии, однако бабушка Голда, чье слово в семье было решающим, поддержала влюбленных. У Мойше и Блюмы родилось пятеро детей – дочь Шейна и четыре сына, но из-за плохих условий сыновья умерли. Позже на свет появились еще две дочери – Голделе, которую назвали в честь той самой прабабушки, что благословила ее родителей, и Ципке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
