Настало время, когда, по словам Кралля, его лошади не только умели считать сотнями и тысячами, не только помнили таблицу умножения, но и могли выполнять все арифметические действия. Например, на одном из уроков Магомет правильно решил задачу: 21 268: 3 = 7089 и 1 в остатке. Самое любопытное, что он при этом не забыл и про остаток, стукнув напоследок один раз правой ногой.
Позднее Магомет научился выполнять арифметические действия с дробями, возводить числа в степень, а также извлекать квадратные корни. В январе 1910 года он уже извлекал корни третьей степени, а затем и четвертой. Однажды по просьбе какой-то посетительницы Магомет за десять секунд справился с такой, казалось бы, нелегкой задачей: извлечь корень четвертой степени из числа 456 976. При этом Кралль, записав задачу на доске, тотчас же вышел, а все присутствовавшие ответа не знали.
Удивительно, но способности этой лошади к быстрым вычислениям оказались выше, чем у обыкновенного, среднего человека. Конечно, случалось, что Магомет и ошибался. Но стоило указать на ошибку, как он обычно сразу же исправлял ее. А бывало, исправлял и по собственному почину. Иногда на Магомета находило необъяснимое упрямство, и он упорно, будто назло, отвечал неверно. Тогда Кралль прибегал к помощи хлыста, особенно при решении сложных задач, вроде извлечения корней.
Оба скакуна преуспели и в грамоте. Они легко складывали из букв слова, из слов предложения и в итоге целые разговоры. Постепенно у них выработалось свое, «лошадиное» правописание. Так что одно и то же слово каждая лошадь писала немного по-своему, например, не дописывая в конце одну-две буквы.
Невероятный разговор
Кралль считал, что, в отличие от «математика» Магомета, Цариф был больше «гуманитарием». Во всяком случае, складывание слов и предложений ему удавалось лучше и легче, чем решение арифметических задач.
Помощником у Кралля был доктор Шенер, активный участник многих экспериментов. В один из дней был произведен такой любопытный опыт. К уху Магомета поднесли телефонную трубку, и Кралль, находясь далеко от конюшни, что-то сказал лошади по телефону, Шенер позже вспоминал: «Я спрашиваю Магомета: „Кто говорил с тобой?“ Ответ: „Кралль“. Я спрашиваю: „Что он сказал?“ Ответ: „Пао (прозвище Шенера) даст сахар“. Спрашиваю: „Сколько?“ Ответ: „Два“.
Кралль потом подтвердил, что по телефону речь действительно шла о сахаре.
Случалось, что лошади без всяких вопросов начинали выстукивать слова. Чаще всего они означали просьбы чего-нибудь вкусного. Тогда в зашифрованном виде звучало: «Сахар», «Морковь», «Хлеб». Утомленная занятиями лошадь вдруг просила: «В конюшню». Кралль утверждал, что Магомет сам нередко обращался к нему, выстукивая копытом слово «Кралль».
В конце концов с этими чудо-лошадьми можно было вести настоящие беседы, содержание которых определялось не только человеком, но и его четвероногим собеседником.
Вот пример такой беседы, состоявшейся между рысаком Магометом и Шенером. «Как-то вечером, — рассказывал доктор, — когда Магомет стал мешать мне работать, я крикнул ему: „Перестань! Пао пишет книгу“. Желая убедиться, что он понял мои слова, я написал мелом на доске вопрос: „Что делает Пао?“ Магомет посмотрел на доску и отстучал ногой: „Пишет книгу“. Я был поражен».
В другой раз Шенер показал Магомету кусочек сахара. «Вчера ты сказал, — обратился он к лошади, — что сахар сладкий и белый. Подумай, что можно еще сказать о нем?» И Магомет через минуту отбил копытом: «Кусок сахара — четырехугольный». Вспоминая этот случай, Шенер говорил: «Если бы я, с самого начала не был очевидцем умственного развития Магомета, то счел бы этот разговор невероятным».
Загадочный шифр
Некоторые ученые, не верившие в честность опытов с лошадьми, старались прийти к Краллю в то время, когда его не было дома, и провести испытания самостоятельно. И чаще всего эти испытания на удивление упорных скептиков оканчивались вполне успешно. Один из ученых даже пробрался в краллевскую конюшню ночью и, будучи один на один с лошадьми, получил от них правильные ответы на свои вопросы.
Наши, российские, ученые также следили за опытами Кралля. Профессор Безредка — микробиолог, сотрудник Мечникова по Пастеровскому институту, писал: «Нет сомнения, что краллевские лошади обдумывают и считают». Московский врач-психиатр Котик, большой энтузиаст телепатических исследований, полагал, что все объясняется именно телепатией. «Я думаю, — писал он, — экспериментатор лишь мысленно диктует лошади букву за буквой, цифру за цифрой. Посылая ей в определенный момент мысленные импульсы начинать или кончать отстукивание. В этом последнем отстукивании и заключаются все обязанности и функции лошади при опытах Кралля».
А выдающийся русский биолог Николай Константинович Кольцов даже сам побывал в Эльберфельде. Осенью 1913 года в журнале «Природа» Кольцов опубликовал статью, которую назвал «Мыслящие лошади». Он подробно описал опыты Кралля и, хотя не счел себя вправе быть арбитром в споре ученых, все же явно склонялся к тому, что опыты Кралля — не мистификация, не обман, что лошади могут разумно отвечать на вопросы человека. «При мысли об этом, — писал Кольцов, — все мы испытываем чувства самого решительного протеста против подобного заключения. Однако, разбираясь глубже, мы, пожалуй, придем к выводу, что этот протест — чисто инстинктивный. Мне лично думается, самое трудное поверить тому, что лошадь сумеет сложить 2 и 5. Если же признать за нею способность обучиться простому сложению, то все остальное уже куда менее странно».
Попытки научить животных счету делались и позже. Но эти опыты не идут ни в какое сравнение с умениями разумных лошадей. После Кралля уже никто не смог добиться ничего подобного. Случайно ли это?
«Для того, чтобы обеспечить свой приоритет, — писал Кралль в самом конце своей столь нашумевшей книги, — я привожу ниже некоторые выводы». И дальше идет текст в несколько строк, зашифрованный цифрами и буквами и до сих пор никем не разгаданный. Кто знает, быть может, именно в этих строках и скрыта тайна необычайных успехов в опытах с мыслящими лошадьми?
БЕЛЫЕ МАНТИИ ДЛЯ ЗВЕРЕЙ
Вид животных-альбиносов забавляет нас издавна. Мы умиленно поглядываем на «снежную королеву» с мордочкой лисы, на «снегурочек»-белочек, на ежика, будто унесшего на иголках туман… похожих скорее на игрушки, чем на своих лесных сородичей. Их броские фигуры украсят любую витрину. В лесу же или степи ярко-белый цвет шубки выдает их с головой — их первыми примечают хищники, от них стремглав убегает добыча. Быть альбиносом нелегко и опасно.
Года три назад американский биолог Дик Балдес приметил в заповеднике Уинд-ривер целый десяток белоснежных луговых собачек. Они разительно отличались от сородичей, неприметных, в серых, землистых шубках. Их красноватые глазки надолго приковывали к себе взгляд.
Новая поездка в заповедник расстроила ученого. Среди сотен собачек, разысканных им, он не увидел ни одного альбиноса. Несложно понять почему. Эти особенные звери были видны издалека. Они казались мишенями, разбросанными в прерии. Белые пятнышки их тел без труда замечали хищные птицы, камнем летевшие точно в цель. Несчастные зверьки погибли, став очередной неудачей природы, что выставила их на всеобщее обозрение.
Подобным образом природа ставит опыты регулярно. Альбиносы встречались почти среди всех видов животных: китов, кротов, летучих мышей, птиц и — спустимся к последним ступеням лестницы Ламарка — черепах, земноводных, рыб. Так что «белым воронам» фауны маловат показался бы Ноев ковчег. Запасники зоологических музеев ломятся от аномально окрашенных чучел: там этих редких красавчиков — «несметные рати». Любой директор музея старался приобрести уникум, так что редкостью становились обычные звери.
Впрочем, в музейных комнатах можно встретить не только полных альбиносов, чьи глаза светятся красными бусинами, но и полукровок, у которых лишь часть тела окрашена в белый цвет или, например, белеют только перья да шерсть, а остальная фигура дорисована обычными красками. Встречаются, например, косули-полуальбиносы: спереди они, как положено, бурые, а сзади — будто присели в бочку белой краски. Зимой, особенно в снежную бурю, такие косули являются как призрак: в воздухе возникают мордочка, шея, передние ноги, холка, а потом видение тает; лишь смутное, белесое облако реет среди хлопьев снега, а за ним уносится вдаль оленья глава о двух прыгучих ногах.
В природе альбиносы встречаются намного реже, чем в музеях. По подсчетам ученых, на 10 000 животных приходится один полный альбинос. Во время исследования птиц в Южной Калифорнии среди 30 000 особей нашли лишь 17, так или иначе напоминающих альбиносов.
Похоже, больше их не бывает. И не только хищники виной сим исчезающим процентам статистики. Для природы альбиносы — лишняя статья расходов, вот и все. Сколь упорно она их плодит — всё себе в убыток. За совершенство окраса платит болезненностью фигуры.
