и Ригель – находились на одном уровне с Луной. Я определил начало декабря. Мое время было – май. В мае Орион нигде в это время суток не виден. Я смотрел на Луну очень долго. Ничего не изменилось. Это была Луна, насколько я мог судить. Несоответствие во времени очень меня взволновало.
Обследовав горизонт на юге, я подумал, что смогу различить колоколообразную вершину, которую было видно из внутреннего дворика дона Хуана. Затем я пытался определить, где может быть его дом. На мгновение мне показалось, что я нашел. Я так увлекся, что отпустил руку женщины. Тут же меня охватило невероятное волнение. Я знал, что должен возвращаться в церковь, потому что, если я этого не сделаю, мне грозит смерть. Я повернулся и бросился к церкви. Женщина быстро схватила мою руку и последовала за мной.
Пока мы быстрым шагом приближались к церкви, я понял, что в этом сновидении мы находились в той части города, которая была позади церкви. Если бы я принял это во внимание, возможно, я бы смог сориентироваться. Но у меня уже не хватало внимания сновидения. Я сосредоточил его остаток целиком на деталях архитектуры и орнамента задней части церкви. Я никогда не видел эту часть строения в мире обыденной жизни и подумал, что если зафиксирую в своей памяти ее детали, то смогу сравнить их с деталями реальной церкви.
Этот план экспромтом возник в моей голове. Но что-то внутри меня презирало эти мои попытки все обосновать. На протяжении моего ученичества меня постоянно беспокоила потребность объективности, которая заставляла меня проверять и перепроверять все, что касалось мира дона Хуана. Это была не то чтобы возведенная в ранг закона необходимость, но скорее потребность использовать стремление к объективности как опору в моменты наиболее сильных противоречий в познании. Однако когда появлялось время, чтобы проверить то, что я намечал, я никогда не доводил это до конца.
В церкви мы опустились на колени перед небольшим алтарем на левой стороне, там, где и были раньше. И в следующее мгновение я поднялся в хорошо освещенной церкви моего дня.
Женщина перекрестилась и встала. Я машинально проделал то же. Она взяла меня за руку и пошла к двери.
– Подожди, подожди, – сказал я, удивившись, что могу говорить.
Я не мог четко сформулировать свои мысли, но хотел задать ей непростой вопрос. Я хотел спросить, каким образом кто-либо может обладать энергией в такой степени, чтобы создать визуальный образ каждой детали целого города. Улыбаясь, женщина ответила на мой невысказанный вопрос. Она сказала, что у нее очень хорошо получается воспроизведение визуального образа, потому что после того, как она занималась этим на протяжении всей своей обычной жизни, у нее было еще много-много жизней, чтобы совершенствоваться.
Она добавила, что город, в котором я побывал, и церковь, в которой мы говорили, были примерами ее недавних опытов в создании зрительных образов. Церковь была той самой церковью, где пономарем был Нагваль Себастьян. Она поставила перед собой задачу запомнить мельчайшие детали каждого угла этой церкви и этого города – просто для тренировки, безо всякой на то жизненной необходимости.
Она завершила свою речь последней, самой беспокоящей мыслью:
– Поскольку ты кое-что знаешь об этом городе, – хотя ты никогда не пытался создать его мысленный образ, – сказала она, – сейчас ты помогаешь мне создать его. Держу пари, ты не поверишь мне, если я скажу, что город, на который ты смотришь сейчас, не существует в реальности, вне моего и твоего воображения.
Она пристально посмотрела на меня и рассмеялась над охватившей меня паникой, настолько сильной, что я едва смог осознать, о чем она говорит.
– Мы все еще в сновидении? – спросил я изумленно.
– Да, – ответила она. – Но этот сон более реален, чем другие, потому что мне помогаешь ты. Невозможно это объяснить, можно только констатировать, что это происходит. Как и все остальное.
Она широким жестом обвела город вокруг нас.
– Нет способа объяснить, как это происходит, но это происходит. Помни всегда то, что я сказала тебе: это тайна направленного намерения во втором внимании.
Она нежно привлекла меня к себе.
– Давай выйдем на площадь этого сна, – сказала она. – Но мне, наверное, следует немного переодеться, и ты почувствуешь себя свободнее.
Я смотрел непонимающим взглядом, наблюдая, как она искусно меняет свой внешний вид. Она производила простые земные действия. Она сняла длинную юбку, под ней оказалась еще одна, современного покроя. Затем она свернула в узел косу и сменила обувь, надев туфли на каблучках, которые носила с собой в маленьком узелке. Перевернула двустороннюю шаль с черной на бежевую сторону. Теперь она выглядела как типичная мексиканка из средних слоев, приехавшая в этот город.
Она взяла мою руку с женской уверенностью и направилась на площадь.
– Что случилось с твоим языком? – сказала она по-английски. – Его съела кошка?
Я был полностью поглощен немыслимой возможностью, что я все еще в сновидении. Более того, я начинал понимать, что, если бы это было правдой, я рисковал никогда не проснуться.
Бесстрастным тоном, которого я за собой и не подозревал, я сказал:
– До этого момента я не замечал, что ты уже говорила со мной по-английски. Где ты выучила его?
– В том мире. Я говорю на многих языках.
Она остановилась и внимательно посмотрела на меня:
– У меня было много времени, чтобы выучить их. Поскольку мы собираемся проводить вместе много времени, я как-нибудь обучу тебя своему собственному языку.
Она усмехнулась, не обращая внимания на мой расстроенный вид. Я застыл на месте.
– Мы собираемся провести вместе много времени? – спросил я, выдавая свои чувства.
– Конечно, – ответила она веселым тоном. – Ты так великодушно собирался отдать мне даром свою энергию. Ты же сам сказал это, не так ли?
Я был сражен.
– В чем же дело? – спросила женщина, снова переходя на испанский. – Не говори мне, что ты сожалеешь о своем обещании. Мы маги. Слишком поздно менять свое решение. Ты не боишься, правда?
Я был более чем напуган, но если бы я задался вопросом, что именно ужасало меня, то не нашел бы ответа. Я явно не боялся быть рядом с бросившей вызов смерти в другом сне, потерять свое осознание или даже жизнь. Боюсь ли я дьявола? – спрашивал я себя. Но эта мысль не выдерживала критики. В результате всех этих лет жизни мага я без тени сомнения был уверен в том, что во Вселенной существует только энергия; дьявол – это лишь результат человеческого воображения, находящегося во власти точки сборки
