— Другого времени ты не нашел? — теперь уже не выдерживает Мустафа. Мои товарищи переглядываются: не спятил ли я ненароком?
— Только сейчас и можно ее проверить. Другого времени не будет.
— Хм, — в сильном сомнении качает головой Безухов. — Ладно, веди. Вон там впереди — не больничные ли корпуса?
— А я, по-твоему, куда иду?!
Вблизи корпуса и впрямь оказываются больницей, причем пока еще не разграбленной и не подожженной. Это ей только предстоит. Когда безумные толпы громил обнаружат, что все спиртное в магазинах и квартирах уже разграблено, они непременно вломятся сюда за очищенным этанолом. Пока что больницу спасает высокая ограда, запертые калитки и стальные ворота. Высадить их нечем, а карабкаться через забор — лень. Поблизости полно более доступной добычи.
Мне тоже лень карабкаться, и я без слов преодолеваю забор нырком через Вязкий мир. Мустафа и Федор телепортируют следом за мной столь уверенно, будто занимались этим с пеленок.
Вот насчет пеленок мы сейчас и проверим…
Больничная территория пуста, как после чумы. Где тут родильное отделение? Ага, вот указатель…
— Ищите, — бросаю я, потирая ушибленное плечо. Вздумал ломать входную дверь, а она не заперта.
— Что искать?
— Звукоизолированное помещение, вернее всего, подземное…
— Почему звукоизолированное? — недоуменно поднимает брови Шпонька, но я отмахиваюсь от него, как от мухи. Нет времени разжевывать и в рот класть. Пусть мыслит сам, и если сумеет меня опровергнуть, может быть, сэкономит нам время…
Мечемся по лестницам вверх-вниз. Где?! На глаза не попадается ничего необыкновенного: палаты для рожениц, приемное отделение, предродильное отделение, кухня, операционная, ординаторская, кабинет главврача… Ничего кроме.
Все пусто. Без сомнения, эвакуация прошла в образцовом порядке. Везде прибрано, аккуратно и пусто особенной, гулкой пустотой. Часть медицинской аппаратуры вывезена — видно, где она стояла.
Моргаю в растерянности. Где искать? Может, надежнее поискать доказательства в архиве, в особой его части?, Да, но где он, этот архив? Он запросто может храниться в другом здании. Он вообще может быть вывезен.
Что я упустил? Что???
А не олух ли я? Думай! Как бы спроектировал сам на их месте? Где бы оборудовал искомое? Ну конечно, близ помещения для новорожденных! Третий этаж, направо.
— За мной, уникумы!
Тут, конечно, две палаты: для девочек и для эксменов. Так и написано на табличках. Вторая палата нам не нужна, а первая… о, тут хитро устроено! Узкий обходной коридор соединяется с задним выходом из палаты для новорожденных девочек; каким путем ни иди, а выходишь в другой, совсем короткий коридор, где невозможно не заметить надпись: «Зона ОИ. Приготовь пропуск!» На двери направо табличка «Комната отдыха оператора ОИ».
Коридор упирается в обыкновенные створки лифта. Дальше пути нет. Напрасно я тычу в кнопку вызова — электричества нет во всем городе, нет его и в больнице.
— Где-то должна быть лестница вниз…
Ищем долго и без всякого результата. Запертые дверные замки Шпонька, злобно ругаясь, крушит арматуриной. Мог бы легко телепортировать сквозь дверь — не хочет. Осатанел.
Нет никакой лестницы. А должна быть. Хотя бы из противопожарных соображений. Я наверняка предусмотрел бы здесь лесенку в подземный ярус, пусть узкую, пусть винтовую… Вероятно, она есть, но идет не отсюда, а из какого-то другого места, которое нам нет времени искать.
Да нет и смысла… В комнате отдыха для таинственного оператора ОИ валяется прозрачный ящичек, очень похожий на тот, который предназначен для транспортировки кошек и иного мелкого домашнего зверья, только не сетчатый, а цельный, с герметически закрывающейся крышкой из помутневшего плексигласа. Понятно, отчего он помутнел… И что такое ОИ, я тоже догадываюсь. Не особая ли инициация?
— Хватит, — произношу я вслух. — Нет смысля идти дальше. Я знаю, что там внизу.
— Ну?..
— То самое звукоизолированное помещение. Можно попытаться туда телепортировать, но там наверняка нет света, так что ничего мы там не увидим. И не надо.
— То тебе надо, то не надо, — бурчит очень недовольный Шпонька. — Ты бы уж выбрал что-нибудь одно…
— Ладно. Это что? — тычу я пальцем в ящичек. — Это для чего?
— Точно не скажу, — чешет в затылке Мустафа. — Похоже на стерильный бокс для недоношенных…
— Герметичный? Без доступа воздуха?
— Может, снаружи прикручивался какой-нибудь баллончик…
Держите меня, сейчас упаду.
— Где он прикручивался, где? Покажи место, резьбу. Где выпускной клапан? Для чего вот эта ручка?
— Для переноски.
— Умница. Как догадался? — язвлю я. Не надо бы так с Мустафой, но меня с некоторых пор раздражает непонятливость окружающих. Типичные ограниченные эксмены. — Это и есть герметичный бокс для новорожденных, только не для переноски, а для инициации. А воздух не нужен, потому что долго ли длится инициация? Секунды три. В звукоизолированной комнате операторша закупоривает ящичек, ныряет в Вязкий мир и, не сходя с места, выныривает обратно, вот и вся процедура. Потом она открывает бокс, поднимается на лифте, проходит через охрану зоны ОИ и возвращает младенца в палату. Теперь поняли?
По глазам вижу — они поняли. Еще не слишком верят услышанному, но поверят, никуда не денутся. Все до тошноты логично, все сходится один к одному.
— Теперь вам понятно, почему вы телепортируете? — спешу добить я. — Потому что я вас инициировал! Точно так же, как когда-то моя мать инициировала меня!..
Стоят, рты разинули. Только у Шпоньки вдруг начинает часто-часто вздрагивать челюсть. Истерики не миновать, и я, торопясь, выплевываю слова, как пулемет:
— Никто не рождается со способностью к телепортации, понятно? У Сандры Рамирес была редчайшая аномалия, Сандра сумела каким-то образом проникнуть в Вязкий мир… не спрашивайте меня как, не знаю! Наверное, абсолютных правил не существует нигде, ведь и я давеча намного перекрыл свою предельную пороговую массу… Ну вот, а дальше пошло-поехало: сначала Сандра инициировала детишек, исключительно девочек, а работала она, между прочим, детской няней и слыла ультрафеминисткой, обрабатывала своих воспитанниц в духе женского превосходства. Потом началась цепная реакция и была выдумана липовая теория насчет игрек-хромосомы…
Они уже почти не слушают, потому что оба в истерике. Она у них проявляется по-разному: если Шпонька сполз по стене, скулит и слезливо грозит кому-то, то Безухов отбил кулак о стену и изрыгает черные проклятия. Оба мечтают кого-то убить — к счастью, не меня. Для роли их жертвы я полом не вышел. Хромосомный набор не тот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
