— Кому это «нам»?
— Вам и мне. Он был сотрудником кубинской разведки.
— Инес тоже с ними сотрудничает.
— Я знаю, — спокойно ответил Жоакин.
— Надеюсь, ее вы убирать не будете? — спросил Бернар-до. — Хотя бы не предупредив меня.
— Не буду, — улыбнулся Жоакин, — она ведь ваша жена, а Альфредо был всего лишь слугой.
— Вы его убили. Теперь я понимаю, почему полиция так до сих пор не может найти убийцу. Должен признаться, «Принц», что маскировка у вас отменная. Хотя подождите, вы же встречаетесь с Габриэлой. Вам не страшно? Вы убили ее отца и теперь спите с дочерью. У вас есть совесть, Жоакин?
— А у вас? Вы тоже спите с Инес.
— Я, по крайней мере, не убивал ее отца. Согласитесь, что это большая разница. Но каким образом вы смогли выйти на Инес и ее косметолога? Между моим ранением и вашим появлением прошло не более получаса.
— Мы знали, что вы будете ранены, — невозмутимо сказал Жоакин.
С моря доносились веселые крики женщин.
— Как вы это могли знать? — недоверчиво переспросил Бернардо.
— Мы знали. Поэтому меня подготовили. Операция по моему внедрению продолжалась более трех месяцев. И это все делалось, чтобы я мог встретиться с вами и приехать на Кубу.
— Значит, поездка в Сальвадор — это все лишь прикрытие?
— Да.
— И никого спасать не нужно?
Улыбка чуть тронула губы Жоакина. Бернардо поражался переменам, происшедшим с марокканцем. Словно перед ним стоял абсолютно другой человек.
— Не нужно. Это всего лишь прикрытие. Чтобы катер Эрреры мог войти в территориальные воды Кубы. Вчера вечером я получил сообщение, что вместо Эрреры сюда зайдет американская прогулочная яхта. Видимо, Эррера чем-то не устроил наших руководителей.
— Значит, главное направление это мы?
— Это вы, «Маркиз». Главный удар должны нанести вы. Завтра вы будете приглашены на день рождения. Там будет лицо, которое нас интересует. В вашем кресле вмонтирован хромированный пистолет, которым вы завтра воспользуетесь. У вас еще есть вопросы?
— Как им пользоваться? Я не знаю, как его оттуда достать.
— Я вам покажу. Это кресло делали целых три месяца по специальному заказу.
— Значит, вы специально заказали это кресло, — вздохнул Бернардо, — и столько времени валяли дурака. Хвалили мне новинку, а сами знали, что в кресло будет вмонтировано оружие. Значит, меня из-за этого оставили на Кубе?
— Все остальные действия Центра — это ваше прикрытие. Вам нужно завтра точно попасть в одного человека. К нему очень трудно подобраться, но завтра он подойдет к вам на расстояние нескольких метров. Как только вы сделаете выстрелы, вас увезут. Штурмовая группа уже готова. Ваша задача — только выстрелить.
— Откуда вы знали, что на меня будет покушение в Мадриде? — снова просил он.
— У нас была информация, — уклонился от ответа Жоакин.
— Врешь, — вдруг убежденно сказал Бернардо, — ты все врешь, сукин сын!
Теперь настала очередь удивляться Жоакину.
— Вы с ума сошли? — нервно сказал он, оглядываясь. — Нас могут услышать.
— Дурак. Я же все сразу вычислил. Ты, гениальный нелегал, но глупый аналитик, — прошипел, белый от ярости, Бернардо, — значит, говоришь, три месяца кресло делали. Три месяца! Значит, заранее знали, что меня должны ранить в Мадриде именно в ногу, именно в это место. И тебя тоже готовили три месяца с расчетом, что я буду ранен. Они заранее знали, что я буду ранен. Понимаешь, заранее знали. Ох, какой сукин сын наш генерал. Какой сукин сын! Это он все придумал, я ведь его стиль хорошо знаю. Кто-то из наших снайперов подстрелил мне ногу, а потом сразу появился ты, бедный врач-марокканец…
— Говорите тише, — попросил Жоакин.
— И меня повезли в Мексику, где случайно подвернувшийся нам врач, лицо вне всяких подозрений, убивает Альфредо, убирая последнего стоящего на нашем пути. И, наконец, в Мехико ты вдруг находишь журнал, где описывается это кресло. Журнал ты нашел несколько дней назад, а кресло делают уже три месяца. Значит, и журнал подбросили. И меня кладут в кресло, чтобы я выполнил задание «Чиновника». Вот подлецы, — он рассмеялся, — а, вообще, гениально придумано. Если бы не моя нога, поставил бы вам пятерку за изобретательность. Такой трюк мог придумать только Сергей Валентинович. Это вполне в его духе. Только не говори мне, что снайпер случайно попал мне в ногу. Все равно ведь не поверю.
Жоакин молчал. Он глядел в море, где купались женщины.
— У тебя действительно есть путь для отступления или это тоже блеф?
— Есть.
— Хорошо. Сегодня, пока женщины будут переодеваться, покажешь мне, как открывать эту трубку. Вот, сволочи, что придумали. И инвалида, и кресло, конечно, никто проверять не будет. Оно ведь металлическое.
— Придумывал не я, — обиженно выговорил Жоакин, — я только передаю поручения Сергея Валентиновича.
— Спасибо. Ты очень любезен. Врач, надеюсь, ты настоящий. А то скоро по легенде мне и ногу должны будут отрезать.
— Настоящий, — усмехнулся Жоакин, — а нога у тебя в порядке. Уже через неделю сможешь бегать. Ничего серьезного нет.
— Надеюсь, но ты не сказал мне еще имени. Чье завтра рождение, что нас точно пригласят?
— Уже пригласили. Я слышал, как утром звонила Вильма Кастро.
— При чем тут она?
— Завтра день рождения ее супруга — Рауля Кастро.
— Ну и что?
— Твой объект — его брат. Он обязательно будет на дне рождения своего брата, на этом и строился весь расчет.
— Фидель, — прошептал Бернардо, — значит, это судьба. По берегу к ним бежали улыбающиеся женщины.
Глава 36
Когда наконец загорелся свет в комнате, можно было увидеть сразу два растерянных лица — Эдгара Леймена и Роджера Робинсона. Последний снял с глаз аппарат, позволяющий двигаться в темноте и видеть все объекты. Убрал его в сторону.
— Ради этого вы убрали столько людей? — тихо сказал он.
— А вы считаете, что это много? — неприятно улыбнулся Леймен. — Мы мечтали об этом столько лет. Еще при Кеннеди ЦРУ разрабатывало планы убийства или устранения Фиделя. Мы тридцать пять лет терпим у наших берегов эту русскую базу и ничего не можем с ними сделать. И вот наконец только сейчас у нас появился шанс.
— Почему только сейчас?
— Его уберут сами русские, силами своей агентуры. Подробности я не знаю, но, как только уберут Фиделя, мы сразу начнем активные действия. Об этом мечтали еще наши отцы, Роджер. А тут появляетесь вы и срываете нашу операцию своими дурацкими запросами, своей неуемной активностью. Неужели это действительно не понятно?
— Но почему русские пошли на это? Им для чего нужно устранять Фиделя? Он ведь их союзник.
— А деньги? Кто даст им деньги, если не Международный валютный фонд? А прием в НАТО их соседей? Мы ведь вполне реально можем заморозить прием в Североатлантический блок новых членов НАТО. Подробностей я не знаю, но их министр иностранных дел и наш государственный секретарь обо всем договорились, разграничив пределы наших взаимных обязательств. И после этого соглашения стала возможной операция по устранению Фиделя, которую должны провести сами русские. Вы понимаете, Роджер, как это здорово. Они тридцать пять лет защищали его от нас, а теперь сами и придушат. Ничего лучше придумать было нельзя.
— Но при чем тут мои люди?
— Не будьте идиотом, — взвизгнул Леймен, — это ведь элементарно! Вы должны понимать диалектику разведки, ее неизбежные потери.
— Да, должен понимать. Но я не понимаю.
— Что вы сказали?
— Эдгар Леймен, вы — сукин сын и негодяй. Из-за таких, как вы, мы оказались втянуты в войну во Вьетнаме. Из-за таких, как вы, мы стали мировым жандармом, и нас презирают во всем мире.
— С вами невозможно спорить. — Леймен снял свои очки, протер и снова надел.
— А я и не собираюсь с вами спорить. Я просто сейчас убью вас во имя высшей целесообразности. В разведке ведь это неизбежные потери. Так вы, кажется, сказали?
Он вытащил свой пистолет с надетым глушителем.
— Вы с ума сошли? — закричал Леймен.
— Нет, я просто делаю то, что давно хотел сделать. Убиваю мерзавца. Это так приятно, мистер Леймен. По коридору кто-то быстро спешил к их комнате. Резко постучал.
— Мистер Леймен, вы нас звали?
Роджер навел пистолет на Эдгара, покачал головой.
— Нет, — хрипло отозвался Леймен, чуть закашлялся и снова сказал, — нет, я вас не звал.
Спрашивающий повернулся и пошел по коридору в обратную сторону.
— Что теперь? — прошептал синий от ужаса Леймен.
— Где сейчас находятся Харгривс и Биксби? — шепотом спросил Роджер. — Мне нужны их адреса.
— Вы с ума сошли, — задыхался Леймен, — туда нельзя.
— Это мое дело, Леймен, — скажите, где они находятся. Эдгар прошипел адрес. Роджер знал этот дом и эту улицу.
