Утром я покинул город, направляясь на встречу с братом. В прошлый раз я, в компании водителя Семёна, добирался оттуда сюда, неделю. На обычной колёсной машине, по обычной дороге, заполненной транспортом. Теперь на это не требовалось так много времени. Мой форд летел над дорогами, полями, лесами, небольшими деревушками (тогда деревенский люд ещё выбегал из домов посмотреть на пролетающие мимо реактивные машины), летел напрямую. И, кстати, пару раз в небе я увидел такие же машины на реактивной тяге. А вот ленты дорог зачастую пустовали. Мир менялся и, похоже, изменения нарастали по экспоненте.
К вечеру, установив автопилот, я разложил сидение и заснул прямо в салоне. А когда проснулся, машина уже стояла на земле, взрыкивая холостым ходом двигателя. Собственно, от толчка при приземлении, я и проснулся.
Автопилот вывел машину точно в указанную точку. Судя по топографической карте и сигналу GPS, я находился в пяти километрах от города, на маленьком каменистом плато. Ну, плато, просто слово красивое, на деле, там, на поверхность выходили скальные породы. Почему их движение остановилось миллионы лет назад, и вблизи тайги не народился горный хребет по образу Гималаев, не знаю, я не геолог. Посреди полей, получилась скала, которую время превратило в плоский камень, с морем рассыпанных повсюду валунов. Место приметное, когда-то его, наверное, обожали геологи или ещё кто из той же братии — иначе объяснить появление этого пятачка на картах данной местности я не могу. Сюда и сел. Хорошая площадка, что бы дождаться утра. Машина смяла снежный наст на полметра вниз, но дальше не провалилась, проблем со взлётом не будет. Я выключил мотор, внутреннее освещение, оставил только минимальный обогрев салона, и моя машина растворилась в ночном мраке. В небе почти не ощущалось звёзд — облачно в тот денёк было, а потом и вовсе пошёл снег, так что увидеть меня никто не смог бы. Там до утра я и просидел, поспав ещё часика два.
Едва солнце взошло, я включил мотор и врубил нижние турбины, отвечавшие за взлёт и за поддержку высоты при полёте (при взлёте они жрали, не меряно, но в полёте почти не расходовали топливо). При взлёте возникла проблема с крыльной оснасткой машины — снегом засыпало всё горизонтальное оперение корпуса. Топлива мой фордик съел как за три взлёта сразу, но таки поднялся в воздух и я направил машину курсом к окраине, где когда-то стоял уничтоженный мною домик…, а ведь я его снимал. Как-то позабылось. Надеюсь, человек, сдававший мне дом, не слишком расстроился, когда обнаружил на его месте пепелище. А ещё хотелось бы верить, что свои потери он возместил, финансово погревшись с того, что открылось моему взору спустя несколько минут.
Города интересная штука. Вот взять, к примеру, эти два. Оба у чёрта на рогах, оба считай на опушке тайги. Наверняка, даже медведи иногда выходят из лесу по помойкам порыться. А какая разная у них судьба! Один разросся, потолстел, обзавёлся массой новых производств, население выросло многократно, и эта тенденция не исчезла в будущем. Город, расположенный недалеко от моего дома, со временем стал ещё больше, богаче. А вот этому городку, судьба отвела совсем другую роль.
Я помнил в этой части окраин города, огромный по площади частный сектор. Масса домов и домишек. Какие-то тогда ещё только строились. Я ожидал увидеть этот сектор разросшимся, и готовился всё утро искать среди десятков частных подворий, нужный мне участок, на котором сейчас могло быть всё что угодно, от пустыря, поросшего травой, до нового здания. Но представшая картина, не оправдала моих оптимистических ожиданий. Частный сектор этого города не разросся. Наоборот. Издалека город казался ужавшимся и каким-то обгрызенным по краям. Домики, те, что строились в мой визит сюда, так и стояли недостроенными. Кое-какие вообще исчезли. Собственно исчез приличный участок частного сектора, а на его месте теперь лежала ровненькая снежная пелена. Даже развалин я не увидел.
Вблизи город тоже не внушал. Новых многоквартирных домов я там не заметил. Чадящих труб каких-нибудь предприятий тоже. Зато отметил большое количество брошенных зданий, зиявших пустыми окнами. Город умирал. Так я решил вначале и, в каком-то смысле не ошибся.
На месте дома, несколько лет назад, сожжённого Аланом, ноне стоял отель. Маленький, всего два этажа, но с внушительной вывеской и надписью на ней: «Гостиница». Со своей стоянкой даже. Насколько я помнил, раньше на месте стоянки стояло два небольших домика с огородами. Андрей своим шутливым — встретимся в отеле, как в воду глядел. И, правда, отель построили.
Машину я оставил на стоянке, опустившись точно между двумя шикарными, но безнадёжно устаревшими бензиновыми авто. Вообще, когда вышел из тачки и огляделся, я удивлённо, но почти прилично, выразился. На стоянке не было ни одного реактивного авто. Уверен абсолютно, потому что бортовое оперение и задние сопла реактивных машин, даже самых новых, не заметить просто невозможно — если зрение хорошее. Оперение не шибко выдавалось в стороны, располагалось частой лесенкой из дуговых пластин и при плохом зрении, например, при близорукости, виделось слабо, чем-то вроде дымки окутывающей машину. Из будки охраны кто-то выскочил, с круглыми глазами подбежал ко мне и что-то неразборчиво крикнул.
— Спокойно, сколько за стоянку? — Являя собой образец бесстрастия спросил я, и юноша охранник ошалело кивнул, кажется, начиная успокаиваться. Заикаясь, назвал цену. Приняв деньги, указал мне на ворота стоянки, и всё это время кидал поражённо-восхищённые взгляды на мою машину. Толи он никогда прежде реактивных тачек не видел, толи такие форды тут были редкостью…, вот такая несусветная глушь. А всего в десяти часах лёту отсюда стоял город, на улицах которого мой форд ничем не выделялся и никого не удивил бы, даже если бы я покрасил его в салатовый цвет с красными пятнами. Там и такие оригиналы мне как-то попадались…
Я снял номер, пообщался с портье (мне показалось, что это хозяин отеля собственной персоной, экономящий деньги на персонале, но может, я и ошибся). А потом ушёл в свою комнату и, рухнув на кровать, предался размышлениям, о несправедливой судьбе этого мира.
Город действительно умирал. Но только как город. В него тоже вложили деньги со стороны, но совсем в другое русло развития. Народ постепенно уезжал, оставались те, кто мог найти работу у новых хозяев города, а они, эти хозяева, искали вполне конкретный народ: ветеринары, животноводы всех мастей, фермеры, всех кто понимал в работе с землёй. Город превращался в автономный сельскохозяйственный комплекс. Только тогда такого термина ещё не существовало, до появления автоматизированных аСХК, оставалось ещё не мало десятилетий времени, но закладывать их начали как раз в те времена. Смешно сказать, но аСХК тех лет почти не использовали роботов. Всё делалось вручную, при помощи немногочисленных автоматических систем, довольно примитивных, если смотреть из кабины моего «ястреба», сейчас пролетевшего уже почти половину пути в гиперпространственном тоннеле…, кстати.
