- Биография мне понравилась, - говорю Сашку. - Впечатляет. Ничего мужик получился - достоин депутатства. А вот с программой чегой-то не того. Подкачала программа. Из области фантастики - даже писака мой, что сейчас на меня мемуар кропает, и тот такого не придумает. А ежели я в неё не верю, то избиратели и подавно.
Смеётся Сашок и меня поучать начинает:
- Запомни, Борис, одно: если хочешь в политику влезть, привыкай лапшу на уши вешать. Да такую, чтобы при виде неё слюнки текли. Неважно, что несбыточно, главное - красиво. Толпа любит помечтать да в призрачных замках пожить, поэтому за любой блестящей побрякушкой, которой ты её поманишь, всем скопом устремится. Дело в том, что семьдесят процентов населения беспрекословно поддаются суггестии как печатного, так и эфирного слова. Основное здесь - не мямлить, а чётко рубить фразы, заражая толпу своей уверенностью. Видел, как Кашпировский толпу по телевизору заводил? Точно так и Распутин в своё время действовал, а также проповедники "белого братства" и иных сект. В Штатах это давно поняли, потому именно так все избирательные кампании и проводят.
- Гм-м... - прокашливаюсь. А сам-то Сашок не вешает ли мне сейчас ту самую лапшу на уши? Больно всё заумно у него. Впрочем, не всё ли равно? Мы-то не в Штатах живём, а посему "пойдём другим путём"...
- Чёрт с ними, Распутиным да Кашпировским, - говорю. - Здесь тебе виднее - небось, не один курс лекций по психологии толпы в своём МГИМО прослушал. Пусть по-твоему будет.
И тут замечаю, что мнётся Сашок как-то нерешительно, будто вопрос какой, типа интимного, задать стесняется.
- Так что там ещё за камни неподъёмные на пути кремнистом во власть перед нами торчат? - спрашиваю напрямик. - Выкладывай.
- Не то чтобы камни огромные... - тянет Сашок. - Но один кремешок крепкий есть.
- А конкретно?
Вздыхает он шумно, словно в омут нырять собирается, и режет правду-матку:
- Хорошо бы тебе фамилию сменить на более благозвучную. Избиратель больше внимания обращает на красивые фамилии. Сам понимать должен, что у некоего Вунюкова шансов быть избранным гораздо меньше, чем у обыкновенного Иванова.
Я на мгновение опешиваю. Вот это уел! Похлеще Сёмки, что "вольву" мою мне на старой квартире мыл.
- Это на какую же? - спрашиваю голосом треснутым - уж оченно болезненную струну в моей душе Сашок задел.
- Не бери так близко к сердцу, - извиняющимся тоном начинает увещевать он. - В истории с большими политиками такое нередко было.
- Ага, - завожусь с пол-оборота. - Ленин, Сталин, Гитлер, Геббельс... Какую мне из них посоветуешь выбрать?
- Что ты, прямо в крайности бросаешься!
- Ах, в крайности?! - продолжаю свирепеть. - Тогда давай девичью фамилию своей матери возьму - я об этом в шестнадцать лет думал, когда паспорт получал. Похабцева она была. А ещё лучше двойную фамилию сделать: Пескарь-Похабный... Великолепно. Вон, и президент нашего французского филиала, мсье Курвлин, тоже своей фамилией гордится!
Переждал немного Сашок взрыв эмоций моих, а когда гарь пороховая рассеялась, да пыль в воронку осела, говорит миролюбиво, словно парламентёр над бруствером окопа белой тряпкой размахивая:
- Стравил пар? Хорошо. Никто тебе кардинально менять фамилию не предлагает. Лишь чуть-чуть подкорректировать, несколько букв изменить, чтобы благозвучность придать. Вот возьми списочек, посмотри.
Беру бумагу раздражённо, взгляд в список вперяю.
Пескарёв Пескаренко Пескарьев
Пескарчук Пескарин Пескаров
Пескаревич Пескаркин Пескарков
Пескарнев Пескаревский Пескаревских
Пескарский Пескарович Пескарычев...
"Вот бредятина, - думаю. - Когда-то ведь всерьёз фамилию менять собирался, чего же теперь ерепенюсь? Привык, что ли? Кстати, а просто Пескарёв нехило бы звучало..." Однако, обжёгшись на молоке, на воду дуют. Поэтому я к Пупсику мысленно обращаюсь, чтобы покопался где-либо в чужих головах да вычислил - нет ли каких аналогий с фамилией этой.
Ответ пришёл неожиданно быстро и настолько меня ошарашил, что я с минуту сидел пришибленный. Ни черта себе - чуть шило на мыло не махнул. Что это Сашок шутки со мной надумал шутить? Ладно, игру принимаю.
- Дерьмо всё это собачье, - бросаю раздражённо листок на стол. Какая звучность во всех этих Пескаркиных-Пескарских? Ты бы ещё Пескаридзе либо Пескарян предложил. Или ва-аще умору - Пескарьис. Поэтому я тебе свой вариант предлагаю - Шушкевич. Вот это звучит!
- Это ещё почему? - опешивает Сашок.
- Почему, почему... - кривлю губы в усмешке. - Знаешь детский стишок: "Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу..." и так далее? Так вот, три таких муд... - Бориска, Макарыч и Шушкевич - собрались однажды в Беловежской пуще... Ну а что дальше было, всему миру известно. Поэтому я с этой фамилией буду как бы един в трёх лицах. Что боженька.
Смеётся Сашок шутке, головой мотает.
- Никак в президенты метишь? - замечает колко.
- Ещё чего! - отмахиваюсь и на морду суровость напускаю. - Потому и с фамилией своей экспериментировать не позволю. Пусть принимают такой, какая есть.
- Напрасно, - сожалеет Сашок. - Дело в том, что Салтыков-Щедрин в своё время написал очень едкую сказку...
- "Премудрый Пескарь", - обрываю его. - Знаю. Но лучше премудрым прослыть, чем сторожем кладбищенским. Тем более что сказку "Василиса Премудрая" больше людей знают, чем этот рассказик паскудный.
- Не понял... - недоумевает Сашок. - При чём здесь сторож кладбищенский?
- А при том! С фамилией, допустим, Пескарёв с чем у тебя ассоциации возникают? С кладбищем Пескарёвским. Поэтому я лучше премудрым останусь, чем в могильщика превращусь. А то, глядишь, этак и в Историю войду: мол, жил-был один крутой киллер, который столько народу положил, что на целое кладбище хватило.
44
Вот когда я Бонзу понял с его политикой предвыборной - почему он так ратовал, чтобы соперников в округе избирательном у него не было. Кого припугнул, кого взяткой, и немалой, нейтрализовал. Со стороны оно всё простым да лёгким кажется: мол, чего там переживать-нервничать да самоедством заниматься. Но когда сам в шкуре хозяйской оказался, тут всё и уразумел. Ведь это надо же - вроде у меня гарантия стопроцентная, а тоже под ложечкой пиявка сосёт, и жаба горло давит: вдруг что не так приключится? Я бы всем кандидатам откупного столько отвалил - поболе чем Бонза Сигизмундычу, - но времени на уговоры мало, да и соперников-то аж двадцать шесть штук, рекорд по всем избирательным округам. Так бы из пулемёта всех и покрошил. Не знаю, правда ли, нет ли, но, кажись, в двадцатые годы, когда в Средней Азии совковскую власть устанавливали, в Баку аналогичный случай был. Там тоже аккурат двадцать шесть комиссаров на одно место баллотировались. Ну, их всех и того... Да, лихое на зависть времечко было, сейчас так не получится. А жаль. Это только Ельцину позволительно из танков по народным избранникам палить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
