Я улыбаюсь, прежде чем хмурюсь.
Хм-м.
Дьявол. Увидев, как Брук плачет, увидев отчаяние в ее глазах, не уверен, что смогу и впредь наслаждаться стрип-клубами. Я имею в виду, что понимаю, что далеко не все девушки так думают о такой работе. Так что не думаю теперь, что смогу зайти в какое-нибудь из этих мест, не задаваясь вопросом: «Которая из них, как Брук, — печальная девственница без права выбора».
Я вздыхаю и шлепаю разбитым экраном телефона по лбу.
Есть еще одно сообщение от той девчонки, Китти, но я игнорирую его. То немногое, что было между нами, наверняка прошло.
Проверяю свой остаток на счете и хмурюсь. Две недели без работы действительно пробили брешь в моих финансах. Мне едва хватит на следующую выплату по ипотеке. Видимо сейчас придется временно пользоваться кредитной картой.
Сую телефон в карман, вздыхаю и откидываюсь на колесо, хватаясь за цепи, пока медленно покачиваюсь вперед и назад. Мои ботинки цепляют траву. Я растворяюсь во времени под скрип ветви над моей головой.
Думаю, подожду здесь. Хотя бы пока Тинли не уйдет или не нужно будет ехать за детьми. Потом посмотрим, как Брук чувствует себя, и будем отталкиваться от этого. Если она ревнует, то это круто. Как и я, когда она притащила этого Придурка Дэна. Я все понимаю.
Но дайте мне пять минут наедине с ней, и я заставлю ее забыть обо всем этом.
* * *
Тинли ни хера не уходит. А мой день становится все «лучше и лучше», когда появляется служба по контролю за животными, пока я пытаюсь сообразить что-нибудь съедобное на обед. Я старался сделать свои фирменные сэндвичи с желе и арахисовым маслом, но они не хрена не получились. Кинзи скармливает свои собакам, а близнецы спускают свои в унитаз. Мне нужно запихнуть какой-нибудь еды в этих засранцев и отправить их пораньше на боковую.
Врач Сэди не смогла принять нас сегодня, но мы записались на прием завтра на девять утра. Только одному Богу известно, каким образом я попаду туда вовремя.
Ох.
И кто-то из соседей Роба (думаю, это была фанатичка Шиела) позвонил ему, и наябедничал о том, что входная дверь в дуплекс широко распахнута, и «внутри него полно дерьма». Слова Роба, не мои.
Так что теперь я готовлю обед, укладываю детей спать, интересуюсь сможет ли Брук сделать перерыв в занятиях с Тинли, чтобы понаблюдать за ними, чтобы я смог съездить в дом брата и проверить/убрать/сфотографировать ебучий дуплекс для крейглиста.
У меня такое чувство, что я вот-вот вышибу себе гребаные мозги. То же самое чувство, когда я только попал сюда. И мне казалось, что я смогу справиться со всем этим дерьмом? Куда там.
Сжимаю в руке телефон, когда открываю дверь. Ответы гугла о том, как готовить спагетти, терпеливо ожидают моего внимания.
— Да? — спрашиваю я, когда вижу какого-то парня, стоящего в коричневой униформе. Он сдержано улыбается мне.
— Привет, — здоровается он, когда появляется Доджер из ниоткуда и начинает «собачить» мою ногу. — Меня зовут Кристиан Гросс. Я из Гумбольдтской службы контроля за животными. Мы получили жалобу этим утром о…
Кинзи заливается неистовым криком позади меня, чуть не порвав мои барабанные перепонки, пока я пытаюсь скинуть с ноги отвратительную лысую псину. Дела становятся все лучше. Замечательно. Даже изумительно. Фактически, я, вроде как, только начинал наслаждаться всем этим.
Но это больше не так.
— Одну секунду.
Я поворачиваюсь и обнаруживаю Кинзи, дерущуюся с одним из близнецов, останавливаюсь, чтобы подхватить ее, и усаживаю ее на розовую пушистую крышку унитаза.
— Семь минут, — говорю ей, выходя и закрывая дверь. Затем беру одного из близнецов и ставлю его на нижнюю ступеньку лестницы. — Четыре минуты. И если ты сдвинешься, я узнаю. Запомни. У меня, действительно, есть глаза на затылке.
Иду обратно к двери и вижу, что офицер службы контроля уже поймал двоих сбежавших чихуахуа. Доджер все еще преследует меня и делает с моей ногой то, чего никогда не делал ни один человек. Мне немного неловко, понимаете? Я отталкиваю прочь собаку от моей ноги и вырываю чихуахуа из рук парня.
— Из-за мусора, да? — интересуюсь я. Офицер кивает, бросая на меня, действительно, сочувствующий взгляд. Особенно, когда я ворчу и спотыкаюсь. А затем, повернувшись, обнаруживаю футбольный мяч, о который споткнулся. Белла улыбается, показывая, как бросает его через гостиную в то время, как Сэди надрывается от плача.
— Я собираюсь стать первой девушкой-квотербеком в НФЛ!
— Это отлично, детка, но, пожалуйста, не бросай мяч в доме, ладно?
Белла бурно кивает и бежит, чтобы забрать свой мяч.
— Почему я получила наказание, а она — нет? — кричит Кинзи, выглядывая из-за двери туалета. Но ее попа все еще технически сидит на унитазе, и потому правил она не нарушает. Я закатываю глаза и поднимаю руки.
— Потому что это было случайно. Перестань говорить, или я добавлю время к твоему наказанию, малявка.
Я возвращаюсь к чуваку из службы контроля, когда из кухни появляется Брук, выглядя при этом обеспокоено.
— Знаешь, что, просто… постарайся больше не терять своих собак снова, ладно?
Парень разворачивается и уходит. Его глаза говорят мне, что он предпочел бы оказаться среди бездомных, чем иметь дело со всем этим ночным кошмаром. Я не виню его. Блядь, где мне расписаться за эту какофонию?
— Все в порядке, Зэй? — спрашивает Брук, надевая пальто и расправляя его на плечах. — Мы с Тинли решили сходить куда-нибудь выпить, если ты не против.
— Хм, — взъерошиваю свои волосы и закусываю нижнюю губу, пока Брук смотрит своими изумительными глазами. — Конечно. В какое время ты планируешь вернуться обратно? Мне нужно съездить в дом брата и проверить, пуст ли дуплекс.
На самом же деле, мне хочется сказать: «Пожалуйста, не ходи никуда с этой цыпочкой. Останься со мной, и я покажу тебе, как можно хорошо провести время». Если я не буду проводить больше времени с Брук, чтобы вытрахать эти чувства из себя, меня ждут серьезные неприятности. Например, даже сейчас я смотрю на нее в этих больших очках, словно она самая красивая на свете девушка.
Брук и Тинли обмениваются взглядами, прежде чем она поворачивается обратно ко мне и пожимает плечами.
— Как насчет десяти? — спрашивает она. И теперь уже я пожимаю плечами, отходя в сторону и придерживаю рукой дверь.
Я едва успеваю закрыть дверь, прежде чем футбольный мяч отскакивает от нее и падает на пол.
— Ладно, нахалка, — говорю я, делая глубокий вдох и смотрю в большие глаза, уставившиеся на
