Тремя этажами ниже ещё один коридор. В нём две полуоткрытые двери со светом и голосами за ними. Но никто не выглянул, когда Квинн пробегал мимо. Он открыл дверь в дальнем конце. К счастью, она была не закрыта снаружи. И Квинн оказался на мощёном дворе — это служебный выход из отеля.
Дождь кончился, но луна по–прежнему закрыта тучами. Квинн с возрастающей уверенностью вышел на узкую улицу между двумя рядами неосвещённых домов. Никаких вывесок здесь не было, и их электрический свет не разгонял темноту. Улицу освещали только стоящие далеко друг от друга фонари. Никого не встретив, Квинн добрался до угла квартала и нырнул в подъезд, чтобы обдумать происшедшее.
Он иностранец в чужом городе, полиция идёт по его следу. Такая задача под силу опытному человеку, такому, как Марусаки. Но решение придётся принимать ему, Квинну Андерсу. Можно обратиться к Беврооту. Но антикварный магазин в этот час закрыт, а Квинн понятия не имел, где живёт его владелец. Бродить по Дордрехту, дожидаясь, пока Бевроот откроет магазин, глупо и рискованно.
В американском городе Квинн провёл бы ночь на автостанции или на железнодорожном вокзале. Но пока он не узнает больше о местных обычаях, он не может решиться на это.
Остаётся только «Мудрый кот». Если его и раньше туда неохотно впустили, то сейчас, вероятно, просто захлопнут дверь перед носом. Как бы ему не пришлось прорываться силой.
Продолжая идти неторопливо — хотя напряжённые нервы заставляли бежать, — Квинн возвращался тем же путем, который проделал совсем недавно вечером. Но Дордрехт из окна такси и Дордрехт пешком около полуночи — совершенно разные города. Через двадцать минут Квинн решил, что окончательно заблудился.
Он ощутил страх, страх горожанина, заблудившегося в лесу. Тёмные стены закрытых домов — их ступенчатые крыши образовывали зубчатую линию на фоне неба, — казалось, придвигались ближе, словно пытаясь столкнуть с пустынных тротуаров. Квинн снова ощутил странное слияние с прошлым, которое впервые почувствовал в «Мудром коте». Он забрёл в другое место и время, старое, распадающееся, опасное, непонятное чужаку. В этом городе жили и умирали, боролись, ненавидели и любили почти втрое больше столетий, чем знает его страна. Это один из старейших городов Европы, здесь побывали еще римляне. А ночью — неужели прошлое оживает?
Квинн резко остановился и встряхнулся, стараясь вспомнить указания Бевроота. Посмотрев на восток, он увидел знакомое здание. Теперь он был уверен, что идёт правильно.
Четверть часа спустя он подошёл к арке, за которой находился двор «Мудрого кота». А что делать, если ресторан закрыт? Теперь всё зависело от удачи.
Удача, должно быть, не оставила его: в окнах ресторана горел свет. Дверь была закрыта, но Квинн трижды потянул шнур старинного колокола. Неожиданно огни наверху погасли. Квинн в отчаянии позвонил снова.
Дверь открылась.
— У нас закрыто, минхеер! — это официант, и он уже снова закрывал дверь.
Квинн успел вставить в щель свой чемоданчик.
— Не для меня!
Должно быть, его узнали по американскому акценту. Дверь осталась открытой. Квинн потянул её, отведя с Дороги официанта. Войдя, он захлопнул дверь за собой. На лестницу сверху пробивался слабый свет. Он сверкнул на каком–то предмете в руке официанта. Это был мощный люгер.
— Вон! — слово прозвучало со свистом. Официант забыл о своих покорных манерах. Квинн понял, что этот человек настроен решительно.
Но, прижимаясь спиной к двери, американец не дрогнул.
— Нет, я должен увидеть йонквроув ван Нул!
— Вон! — ствол люгера двинулся, на нём заиграли лучи света.
Квинна удержало только сознание, что ему некуда идти.
— Я должен увидеть йонквроув, — упрямо повторил он.
Он не видел движения, но ему показалось, что палец на курке напрягся.
— Йохан! Люгер не дрогнул.
— Ja, йонквроув?
— В чём дело?
Женщины в коридоре не видно. Должно быть, она говорила из своей комнаты.
— Это тот сумасшедший американец. Он пришёл…
— Да? Ну так приведи его, Йохан. От безумия в голове существует много средств.
Второй раз за этот вечер Квинн вошёл в комнату хозяйки «Мудрого кота». Она по–прежнему, как гранитная статуя, восседала за столом в свете единственной лампы. Возможно, она даже не пошевелилась за те часы, что прошли с его прежнего посещения. На её лице не было удивления, и на этот раз она не стала здороваться, только ждала, как и Йохан, объяснений.
— Мне нужно убежище, — потребовал он со всей смелостью, какую смог собрать.
Губы женщины шевельнулись, произнося единственное слово:
— Почему?
Многое ли можно ей рассказать? Возможно, если бы он раньше поведал ей больше, она отнеслась бы к нему сердечней и поняла бы его необходимость хоть в какой–то уверенности в том сумеречном мире, в который он вступил, не зная и не догадываясь о цене за пребывание там. И решил, что пока можно рассказать половину правды.
— Вечером в мою комнату проникли, и вор выпал из окна и разбился… мне так показалось. Полиция…
Она опустила руку на стол с лёгким хлопком, от которого разлетелись листы бумаги.
— Йохан!
— Ja, йонквроув? — Люгер исчез под полой пиджака официанта, который в одно мгновение выскользнул в коридор.
— Итак, вор умер, а полиция начала принюхиваться к вашему следу?
— Я так думаю.
— Вас прислали те, кто имеет право на мою помощь… вернее, вы так утверждаете…
— Свяжитесь с ними, — вызывающе прервал её Квинн. — Вам подтвердят, что я Роаджакт.
— Те, кто послал вас, не нарушают закон… а вы говорите, что вами заинтересовалась полиция…
— Я тоже не нарушал закон, йонквроув. В моей стране такую ситуацию называют «подставка».
— Я слышала это слово, минхеер. И знаю его значение. Итак, вы считаете, что вас нарочно сталкивают с законом?
— Да, йонквроув. Если полиция меня сейчас задержит, потребуется какое–то время, чтобы оправдаться. И мне кажется, что спланирован целый ряд действий, чтобы задержать меня. Почему — этого я не знаю.
— Должна быть причина. Но почему кому–то понадобилось мешать вам в выяснении правды о смерти брата?
— Я могу назвать несколько причин, йонквроув. Например, чтобы кого–то за это время успели отправить подальше, чтобы ему не угрожал закон. Но об этом вы можете догадаться и сами. Брат не делился со мной, но я считаю, что в Маастрихте он собирал какие–то сведения. И когда подошёл слишком близко к источнику, его устранили.
— Но вы говорили мне — вы сами это сказали сегодня вечером, — что вы не на правительственной службе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
