я жду, когда сломаюсь.
С тех пор как в четверг в ванной произошла небольшая ссора, Дрейк со мной практически не разговаривает. Ничего, кроме рабочих разговоров о сегодняшнем семинаре.
Изабель тоже со мной почти не разговаривает. Я в одиночку разрушаю два самых важных отношения в моей жизни и не знаю, как это исправить. Он просто сказал "исправить", как будто это так просто. Как будто я знаю, что, черт возьми, теперь делать. Он хочет, чтобы я стал бисексуалом. Хорошо, а это действительно улучшит ситуацию? Разве это не большой шаг для меня? Но действительно ли я бисексуален, ведь пока что он единственный мужчина, на которого я хотел бы положить свой рот. Так какое ему дело до того, откроюсь ли я?
Только вот я знаю, что это имеет значение. Это важно, потому что пока я не приму себя таким, каким я есть, я не смогу принять его. Пока я не избавлюсь от ненависти и невежества, которые привил мне отец, Дрейк никогда не сможет по-настоящему доверять мне.
Изабель снова смотрит в мою сторону, как будто читает мои мысли.
— Эй, Иззи, иди сюда, — зовет Дрейк, отвлекая ее внимание от меня. Она пересекает комнату, тихо обсуждая что-то с двумя другими, в то время как зал продолжает заполняться, и посетители начинают занимать свои места за столами. Семинар начнется через несколько минут.
Каждые несколько минут Изабель бросает осторожный взгляд в мою сторону, затем возвращается к ним, чтобы продолжить разговор. С напряженным выражением лица она кивает. Я стоически стою, когда она оставляет их разговор и направляется ко мне.
— Силла просит меня помочь с демонстрацией, — осторожно шепчет она.
— С Дрейком?
Она кивает, глядя на меня с овечьим выражением в глазах.
— Конечно. Думаю, это отличная идея, — вру я. Как будто от того, что я снова увижу их на сцене, эта и без того напряженная ситуация станет лучше.
— Хорошо. — На мгновение застыв на месте, я замечаю, как она пожевывает губу и наблюдает за мной, как будто ждет, что я скажу еще. — Знаешь… если ты хочешь подняться туда вместо Дрейка…
— Нет, — оборвал я ее. — Я ужасен в этом. Дрейк лучше.
— Это нормально, что у тебя плохо получается. Мы должны учиться.
— В любом случае, вы двое лучше смотритесь вместе, — отвечаю я, и ее дыхание сбивается, когда она смотрит на меня.
— Изабель, ты готова? — зовет Силла, но моя жена долго не может оторвать от меня взгляд. Наконец, она бросается на сцену вместе с Силлой и Дрейком и наклеивает такую же фальшивую улыбку, как и Дрейк.
Я молча стою в глубине зала и смотрю на нее с отсутствующим выражением лица. В отличие от прошлого раза, наблюдение за тем, как Дрейк и Изабель прикасаются друг к другу, не вызывает у меня ничего, кроме чувства пустоты. Они не исключают меня. Я исключаю себя.
В разгар моей внутренней вечеринки жалости глубокий голос шепчет мне сзади. — Я бы назвал это успехом.
Я поворачиваюсь и вижу Эмерсона Гранта, который осматривает толпу. От его слов у меня в груди поднимается чувство гордости.
— Да. Люди просят еще.
— Не сомневаюсь. Тебе как-то быстро удалось все это организовать. Ты должен гордиться, Хантер.
— Я горжусь, — отвечаю я, поворачиваясь к нему, но мои слова выходят плоскими.
— Тогда почему ты дуешься?
— Я не дуюсь.
Даже я слышу, как быстро я ответил.
Он переключает свое внимание на Изабель и Дрейка, дарит ей быструю, теплую улыбку, которую она вежливо возвращает из передней части комнаты. Затем он смотрит на меня.
— Почему он там, а не ты?
— У него это лучше получается, — отвечаю я.
Кивнув, Эмерсон хмурится, между его бровей образуется складка. — Ну, они действительно хорошо смотрятся вместе.
Я заставляю себя сглотнуть, внутри меня борются ревность и глубокое влечение. — Да, смотрятся.
— Я бы сошел с ума, если бы Шарлотта была так близка с кем-то другим — особенно с Дрейком.
Я вздрагиваю и поворачиваю голову в их сторону.
— Эмерсон, — огрызаюсь я. Ближайшая к нам пара поворачивается в нашу сторону, но Эмерсон просто улыбается им, и они теряют интерес к нашему тихому разговору.
— Между ними ничего нет, если ты на это намекаешь, — шепчу я почти беззвучно, срывающимся тоном.
Но он даже не удосуживается посмотреть на меня скептически, потому что выражение его лица говорит само за себя — он знает. Ровно и безразлично закатив глаза, он вытаскивает меня в коридор. Я жду, что он будет спорить, но он не спорит.
— Сегодня утром Дрейк сказал мне что-то странное, — говорит он, поправляя галстук, и я напрягаюсь. — Он спросил, есть ли у меня еще какие-нибудь проекты для клуба, которые нужно завершить до конца месяца.
Я заставляю себя сглотнуть, не выглядя ни удивленным, ни встревоженным — а ведь так оно и есть.
— Ты не знаешь, есть ли у него планы уйти или взять другой контракт? — спрашивает он, когда я не отвечаю.
— Нет.
Аплодисменты, сопровождаемые охами и ахами, заполняют комнату позади меня, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Изабель, снова обхватившую Дрейка; на этот раз ее руки связаны над головой. Они улыбаются друг другу, между их взглядами проскальзывает напряжение.
— Мне бы не хотелось его терять, — тихо говорит Эмерсон, и я поворачиваюсь к нему лицом, нахмурив брови. Он улыбается. — Я знаю, что вы все считаете меня не самым большим поклонником Дрейка, но это только потому, что он чаще всего нажимает на мои кнопки, но он делает хорошую работу. И мне нравится, когда он рядом. Даже если я — мудак, который недостаточно часто говорит об этом. Я должен делать это лучше.
С этими словами он просто… уходит, а я остаюсь стоять, потеряв дар речи. Я уверен, что он понятия не имеет, почему эти слова так сильно задели его, но я не могу удержаться от раздражения по поводу того, насколько правильно он говорит.
Вернувшись в комнату, я наблюдаю за остальной частью демонстрации, а Силла подходит к каждому столу, инструктируя различные пары и группы. Изабель и Дрейк делают то же самое, их глаза чаще всего находят друг друга, и я не вижу на их лицах того напряжения, которое было раньше. То самое напряжение, которое я чувствую сейчас.
Как бы мне хотелось стереть всех упрямых демонов, которые так мешают мне. Я хотел бы стать именно тем, кто им нужен, — человеком, способным принять себя таким, какой он есть, не испытывая при этом трудностей, человеком, не боящимся сказать всему
