был красив, если ты можешь поверить, с уникальным цветом глаз, пронзительным янтарно-коричневым цветом, который мог свести с ума молодую магу, как я».
Слова, произнесенные однажды в канун Середины Зимы, несколько фраз, потерянных в долгой ночи повествования.
Она посмотрела на Телина, словно у него мог быть ключ к тайнам сердца Дуайен.
— Гемена ненавидела Церемонда и все, что он представлял. Она никогда не смогла бы полюбить его.
Маг разглядывал Эолин со странным выражением лица, будто она была кусочком какой-то любопытной головоломки не на месте.
— Возможно, привязанность Церемонда не была взаимной. Хотя, как ты должна знать, Мага Эолин, это одна из непрекращающихся загадок Первобытной Магии, сколько людей вынуждены презирать тех людей, которых они когда-то любили. Конечно, теперь они оба попали в загробную жизнь, поэтому мы никогда не сможем узнать, что произошло на самом деле.
Эолин обвила себя руками, по коже побежал холодок.
«Сколько еще секретов скрывала от меня Гемена?».
Телин зажег янтарное свечение в хрустальном наконечнике своего посоха. Он кивнул в сторону библиотеки.
— Идем?
Они вместе вошли в комнату, остановившись сразу за дверным проемом, пока их глаза привыкали к тусклому свету.
— Нам придется послать за свечами, — заметил Телин.
Пока он говорил, тени рассеялись, открыв темную комнату без окон. Полки вдоль стен от пола до потолка. На них лежали бесчисленные тома, свитки и отдельные листы бумаги, аккуратно сложенные под полированными камнями.
То пространство, которое не было занято книгами, было заполнено артефактами магии. Эолин узнавала орудия из таких далеких мест, как Галия, Антария, Параменские горы и даже земли Сырнте. Среди них были вкраплены незнакомые предметы чар, происхождение которых она не могла установить.
Телин погрузился в благоговейное молчание.
Эолин отошла от него и побрела в комнату, обходя столы, заваленные огромными стопками книг, пока не подошла к широкому письменному столу. Она положила руку на его гладкую поверхность, единую широкую доску, вырезанную из сердцевины древнего дуба. На полированном дереве лежали его перья, сухая чернильница и еще стопки бумаги и книг. Один том лежал открытым, богато иллюстрированная страница была помечена угольной лентой.
У ног Эолин стояла шкатулка из железного дерева, украшенная странными символами. Прежде чем подумать о последствиях, она наклонилась, чтобы открыть ее. Внутри ничего не лежало, кроме отрезка темного шелка.
Эолин встала, держа в руках заплесневелую ткань. Чувство скорби закралось в ее сердце. Был и гнев, и много печали.
— В этом месте что-то было разрушено, — пробормотала она. — Что-то очень ценное.
— Будем надеяться, что это не то, что мы ищем, — ответил Телин.
Эолин оглядела длинные полки, прогнувшиеся под тяжестью массивной коллекции Церемонда. Она тяжело вздохнула.
— Я думала, что труднее всего будет попасть сюда, но посмотри на это. Чтобы прочитать все это, потребуются годы, а у нас есть максимум дни. Как мы вообще узнаем, с чего начать?
— Я пошлю за писцами и магами, чтобы они помогли нам, — Телин прошел в комнату и занял место рядом с ней. — Тем временем, я думаю, мы можем найти ответ на твой вопрос, рассмотрев другой: какое заклинание было последним, что сотворил мастер Церемонд?
Эолин моргнула и встретилась глазами с Телином.
— То, которое он использовал против меня. Ахмад-дур.
На лице Телин появилась ухмылка, и, несмотря на нить ужаса, которая всегда возвращалась с воспоминанием о нападении Церемонда, Эолин обнаружила, что удовлетворение мага заразительно.
— Конечно! — она потянулась к открытому фолианту, и ее сердце затрепетало от надежды. — Начнем с того, на чем остановился мастер Церемонд.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Проход Эрунден
Дростан прошел вдоль наспех возведенного укрепления, освещенного мерцающим светом факелов. Ночной воздух был тяжелым и неподвижным. Солдаты стояли напряженные, дыхание поверхностное, тела беспокойные. Над ними полоса туманных белых звезд разделяла черный небосвод. Далеко внизу невидимая река Тарба с глухим рокотом разрезала крутое ущелье.
— Что-то от наших разведчиков? — спросил он, когда добрался до дальнего конца.
Теорин, длиннолицый мужчина с трезвыми глазами, покачал головой.
— Нет. Гэорг и Элдор не вернулись.
Дростан недовольно хмыкнул. Два воина-мага были молодыми и способными, недавно завербованными из провинции Селен. Они ушли на закате, приняв облик Темной Совы.
— Их узнали, — сказал старый рыцарь.
— Они не так долго задерживаются, — тон Теорина был скорее надеждой, чем аргументом. — Сырнте не обнаружили никого в последние дни. Почему эти двое должны быть пойманы сейчас?
— Сырнте удерживали хребет Фаэлона всего лишь с одним полком солдат. Теперь все по-другому.
Ранее в тот же день армия вторжения вышла из сердца Моэна и разбила свой огромный лагерь в начале перевала. Кровь Дростана стыла в жилах, когда он услышал, как его разведчики сообщают цифры. Он сразу же отправил гонцов в Римсавен, зная, что его небольшой отряд скоро потеряет свою слабую хватку и будет вынужден сдаться в долине внизу.
— Призовите всех мужчин к оружию. Я хочу, чтобы еще два разведчика были отправлены на полпути вверх по перевалу, не далее, чем…
Вспышка нефритового света осветила покрытое шрамами лицо Теорина. Вздрогнув, оба мужчины посмотрели на начало перевала, где огненная завеса окутывала хребет Фаэлона. Волны аметиста и малахита ласкали ночное небо, затягивая вихрь облаков с молниями на концах.
Деревья перестали шевелиться.
Голос реки умолк.
Дростан напрягся, когда холод Подземного мира туго обернулся вокруг его живота. Он обнажил меч и сделал вдох, чтобы предупредить мужчин, но с его губ не сорвалось ни звука. Солдаты Мойсехена замерли вдоль всей стены, завороженные демонстрацией потусторонней магии.
Оглушительный крик раздался с высокого хребта, превратив лес в хаос. Птицы с криками слетели со своих сонных насестов. Оленята, спрятавшиеся на полянах, звали своих матерей. Деревья скрипели и стонали, словно смерть мучительными нитями протягивалась сквозь их корни.
Люди Дростана заткнули уши и закричали. Многие падали на колени, сбитые с толку, не обращая внимания на оружие на боку, на долг в их сердцах.
— Порядок! — взревел Дростан. — Порядок, говорю! К оружию!
Маги-воины первыми пришли в себя. Они сплотили людей, накладывая чары, чтобы заглушить воздействие неземного воя. Те, что стояли на флангах, подожгли хрустальные наконечники своих посохов и собрали в ладонях зарождающееся разноцветное пламя. Некоторые превратились в волков и бесшумно скользнули в лес по обеим сторонам, где деревья цеплялись за предательски крутой склон.
Оставшиеся солдаты толкали друг друга, выстраиваясь в ряды, пока все
