Сьюзен снова провела щеткой по волосам Элизабет.
— Лиззи? Ты меня слышишь?
— Я не знаю, что послужило причиной визита миссис Рейвенскрофт, — солгала Элизабет.
— Хм…
— Ой!
— Извини.
— Дай-ка лучше мне! — Элизабет выхватила щетку у сестры. — И шпильки тоже. Тебе нельзя доверять острых предметов.
Сьюзен с хмурым видом отступила назад, скрестив руки на груди.
— Я не могу сосредоточиться, когда ты сверлишь меня глазами, — проворчала Элизабет.
— Так тебе и надо.
— Сьюзен Мэри Хочкис!
— Нечего говорить со мной таким тоном, будто ты моя мама.
Элизабет испустила усталый вздох и потерла лоб. Только этого ей сегодня не хватает.
— Сьюзен, — тихо сказала она, — я расскажу все, что тебе нужно знать, когда буду в состоянии это сделать.
Несколько секунд Сьюзен молча взирала на нее, видимо, взвешивая ее слова.
— Это самое большее, на что я способна, — добавила Элизабет, втыкая в прическу последнюю шпильку. — Поэтому тебе лучше проявить чуточку милосердия и постараться войти в мое положение.
Сьюзен кивнула, в ее потемневших глазах мелькнуло раскаяние. Отступив в сторону, она пропустила вперед Элизабет и последовала за ней вниз по ступенькам.
Когда Элизабет вошла в гостиную, Кэролайн, пристроившись на диване, строчила что-то в переплетенной в кожу записной книжке.
При звуке шагов она подняла голову.
— Вас, наверное, ужасно удивил мой визит?
Элизабет еле заметно улыбнулась:
— Я не ждала вас, но теперь, когда вы здесь, не могу сказать, что удивлена.
Кэролайн захлопнула записную книжку.
— Блейк мне все рассказал.
— Да, он мне говорил. Я… — Элизабет запнулась и, повернув голову, бросила через плечо грозный взгляд на Сьюзен, крутившуюся в дверях. Та тут же исчезла, однако Элизабет, обратившись к своей гостье, предложила:
— Вы не против немного пройтись? Не берусь угадать, о чем пойдет речь, но если для этого требуется уединение, я настоятельно советую отложить разговор, пока мы не окажемся снаружи.
Кэролайн рассмеялась:
— Ох уж эти семьи! Ужасно надоедливая штука! — Она встала, придерживаясь за поясницу. — Представляю, как вам хочется, чтобы все домочадцы оказались в данный момент где-нибудь в Греции — если не дальше! — но я выросла в полном одиночестве и должна вам сказать, что ужасно приятно, когда кто-нибудь настолько неравнодушен к тебе, что готов подслушивать.
— Пожалуй, это зависит от настроения, — снизошла Элизабет.
Кэролайн похлопала себя по животу:
— Это одна из причин, почему я так жду ребенка. У меня не было семьи, так почему бы не создать ее?
Они вышли из передней двери и направились прочь от дома. Кэролайн все еще сжимала в руке черную книжку. Когда коттедж скрылся из виду, Кэролайн повернулась к Элизабет:
— Надеюсь, вы не чувствуете себя оскорбленной тем, что Джеймс распорядился выписать вам чек через банк?
— А как иначе я могу себя чувствовать?
Кэролайн посмотрела на нее с таким видом, словно знала ответ на этот вопрос. Однако воздержалась от предложений и, слегка покачав головой, продолжила в несколько ином ключе:
— Возможно, он пошел на это, поскольку не хотел, чтобы вы выходили замуж вопреки своим чувствам.
Элизабет промолчала.
— Конечно, мне далеко не все известно, — продолжила Кэролайн, — но по мере сил я пыталась представить себе ваше положение. Как я понимаю, вы считали себя обязанной удачно выйти замуж, чтобы обеспечить семью.
Элизабет печально кивнула:
— У нас ничего нет. Нам едва хватает на еду.
— Я уверена, что Джеймс просто хотел предоставить вам свободу, чтобы вы могли выбрать, кого захотите. Может быть, даже обыкновенного управляющего.
Элизабет стремительно повернулась к ней лицом.
— Нет, — тихо вымолвила она дрогнувшим голосом, — никогда он этого не хотел.
— Разве? Когда мы с вами разговаривали перед маскарадом, у меня сложилось впечатление, что между вами и управляющим почти все решено.
Элизабет прикусила нижнюю губу. Когда Джеймс был обыкновенным мистером Сидонсом, он не упоминал о свадьбе, но клятвенно обещал, что они будут вместе. Элизабет казалось, что он говорил искренне, но как можно верить его словам, если даже его имя — чистый вымысел?
Кэролайн откашлялась.
— Мне кажется, вам не следует принимать благотворительность от Джеймса.
— Значит, вы понимаете, что я чувствую…
— Я думаю, вы должны выйти за него замуж.
— Он выставил меня дурочкой, Кэролайн.
— Не думаю, что это входило в его намерения.
— Тем не менее так получилось.
— С чего вы взяли? — И прежде чем Элизабет успела ответить, Кэролайн добавила:
— Я не считаю вас дурочкой, и Блейк к тоже. И конечно же, Джеймс…
— Не могли бы мы, с вашего разрешения, не говорить о Джеймсе?
— Пожалуйста. В таком случае ничто не мешает вернуться к вам домой. — Кэролайн потянулась и уперлась рукой в поясницу. — Последнее время я стала быстро утомляться. — Она протянула Элизабет свою черную книжку. — Вы не могли бы ее подержать?
— Конечно. Это дневник?
— В некотором смысле. Это мой личный словарь. Когда я сталкиваюсь с незнакомым словом, мне хочется записать его вместе с толкованием. Но весь фокус в том, чтобы использовать его в соответствующем контексте, иначе я непременно забуду.
— Как интересно, — произнесла Элизабет. — Надо бы попробовать.
Кэролайн кивнула:
— Вчера, к примеру, я писала о вас.
— Правда?
Кэролайн снова кивнула:
— Это на последней странице. То есть на последней исписанной странице. Можете прочитать. Я не против.
Элизабет полистала страницы, пока не добралась до последней. На ней было написано:
Непреклонный (прилагательное): неумолимый, непримиримый, безжалостный.
Боюсь, Джеймс окажется непреклонным в своем стремлении добиться мисс Хочкис.
— Я тоже этого боюсь, — пробормотала Элизабет.
— Вообще-то я употребила «боюсь» ради красного словца, — поспешила объяснить Кэролайн. — Разумеется, я этого нисколько не боюсь. По правде говоря, мне следовало написать: я надеюсь, что Джеймс окажется непреклонным.
Элизабет посмотрела на свою новую подругу и подавила стон.
— Пожалуй, нам лучше вернуться.
— Хорошо, но я хотела бы подчеркнуть еще один момент…
— Если это касается Джеймса, то лучше не надо.
— Касается, но обещаю вам, что в последний раз. Видите ли… — Кэролайн запнулась, застенчиво улыбнулась и сообщила:
— Я всегда так делаю, когда хочу оттянуть время.
Элизабет указала в сторону дороги, и они двинулись к дому.
— Уверена, вы сейчас скажете, что Джеймс замечательный и…
